ы как-то помочь следствию. Уверена, к вам они точно не придут, ума не хватит.
Я не смогла произнести ни слова. Все пыталась осознать услышанное. Ларису убили. Я поняла бы еще, если бы сказали, что она умерла, что ее сбила машина, к примеру, или тромб оторвался бы… Словом, что с ней случилось что-то неожиданное, фатальное, и это произошло как бы само собой, и виноватых здесь невозможно найти, разве что это какой-то пьяный водитель…
– Постойте… Как это убили? Кто?
Потом сразу поняла, что вопрос идиотский. Если бы эта девушка знала, кто убил, то зачем бы ей было приходить ко мне?
Лара. Ларочка. Красивая, просто-таки роскошная женщина. Мужчины ее обожали. А она любила их. Ей нравилось проводить время с мужчинами. И единственно, чего она боялась (кроме старости, конечно), это заболеть по-женски или подцепить какую-нибудь заразу, поэтому часто приходила ко мне проверяться. Она часто повторяла: там у меня должно быть все идеально. Мол, посмотри, все ли у меня в порядке.
Здоровая, ухоженная женщина, у нее всегда все было в порядке.
«Ты чего конкретно боишься?» – спрашивала я ее.
И она отвечала: «Боюсь подхватить какой-нибудь грибок, какую-нибудь гадость, тогда…» Здесь она, прикрывая ладонью глаза, мотала головой, мол, тогда будет просто ужас, катастрофа!
Я не знала, сколько у нее любовников, но предполагала, что минимум два и что она очень боится, если они пересекутся, встретятся у нее. Она так переживала из-за этого, что установила им строгое расписание. Она делилась со мной этим с такой серьезностью, словно речь шла не о любовниках, а о возможном провале международной шпионской операции.
По ее разговорам или даже репликам, которые она роняла, сидя на кушетке и одеваясь, я понимала, что мужчины ей постоянно что-то дарили, переписывали, отписывали, привозили, доставляли, преподносили, словно она была известная на всю Москву дорогая куртизанка. Хотя, может, так оно и было? Пару раз я задавала ей вопрос: а не боится ли она, если какой-нибудь мужчина влюбится в нее по-настоящему и захочет на ней жениться, вот что она тогда будет делать? На что она отвечала, что замуж ни за кого не собирается. Что она слишком хорошо изучила природу мужчин и знает, что замужество – это не гарантия верности и преданности, не говоря уже о том, что, выйдя замуж, она лишится свободы, которую так ценит. Замужество – это удел слабых женщин.
Спорить с Ларисой было бесполезно. Кроме того, она заводилась, злилась, когда я пыталась как бы предупредить ее, что, встречаясь с женатыми мужчинами, да не с одним, она рискует встретиться с их женами. И вот теперь ее убили.
– А почему вы пришли именно ко мне?
– Вы не только ее гинеколог, но и подруга. Вот я и подумала: кому как не вам она могла рассказывать что-то об отношениях со своими мужчинами? Быть может, ей угрожали и она поделилась с вами. Может, вы знаете фамилии ее любовников. Вы же понимаете, что мотивом убийства, причем такого зверского, ее же зарезали, могла быть ревность женщины. То есть Ларисе могла угрожать жена одного из ее мужчин. Вам известно что-нибудь об этом?
Да, она была, конечно, права, и в этом наши мнения сошлись – ее убийство наверняка было связано с образом ее жизни. И я на самом деле много знала о Ларисе, вот только имен своих мужчин она никогда не называла. О чем я и сообщила этой девушке, Жене.
– Я так и думала. Конечно, она была предельно осторожна. Тогда скажите… – Женя цеплялась за любую возможность узнать как можно больше о Ларе.
– Говорите, ее зарезали? – перебила я.
– Да, и убийца вошел в ее квартиру беспрепятственно. То есть либо она ему или ей открыла…
– Ей? Думаете, это могла быть и женщина?
– Согласна, в это трудно поверить, потому что такой способ убийства больше свойственен, конечно, мужчине. Но если предположить, что убивали в состоянии аффекта, понимаете, о чем я, да?
– Конечно! Разъяренная женщина врывается в квартиру и набрасывается на нее…
– Так-то оно так, да только, повторюсь, убийца спокойно вошел в квартиру. Словно его впустили или же у него был ключ. Но ключами Лариса не разбрасывалась, я имею в виду, она боялась давать любовникам ключи от своей квартиры из страха быть застигнутой с другим мужчиной. Она не могла позволить никому вламываться к ней в любое время дня и ночи, понимаете?
– Да, конечно, понимаю! Но тогда получается, что она сама впустила убийцу?
– Лару убили в ее постели, возможно, когда она спала. Но тогда вариант с женщиной-убийцей отпадает сразу.
– Ну да. Она могла впустить к себе любовника, мужчину, и рядом с ним уснуть, и он же ее и убил, получается? Но как-то странно тогда выглядит это убийство. Вы же сами сказали, что ее убивали жестоко, ножом зарезали.
– Да, раны на ее теле свидетельствуют о том, что убийца наносил удары хаотично, и ударов этих было много… Так действуют в ярости, когда человек не осознает, что делает. И предположить, что мужчина пришел к ней вечером, спокойно лег с ней и даже дождался, когда она уснет, и потом вдруг набросился на нее…
– Да, все было явно не так… Если бы мужчина был вне себя от злости, то набросился бы на нее сразу же, как только она открыла дверь…
Теперь уже я рассуждала как следователь. Вернее, пыталась представить себе, кто бы мог убить Ларису. И получалось какое-то несоответствие. Сильно разозлиться, по моему мнению, могла все-таки женщина, предположим, жена, узнавшая, с кем ее муж проводит время. Но вряд ли она спокойно вошла к Ларисе и осталась у нее с ночевкой. Это вообще невозможно. С другой стороны, удары были мужские, сильные… Словом, я запуталась.
– А что, если к ней пришла ее подруга, свой человек, и она впустила ее к себе вечером? – вдруг осенило меня. – Близкая подруга, которая не раз оставалась ночевать у Лары. Вдруг она узнала, что Лара переспала с ее мужем или другом? Такое могло случиться?
– У нее есть одна такая подруга, ее зовут Маргарита Пирогова.
– Рита? Я знаю ее… Но не думаю, что у нее есть мужчина… Нет-нет, это точно не про нее. Да и вообще, она очень любила Лару, переживала за нее и тоже предупреждала не раз, чтобы она изменила свой образ жизни и устроилась уже куда-то работать. Она тоже бывает у меня, у нее свои проблемы…
– Так когда у вас последний раз была Лариса?
Я понимала, что теперь, когда Лары нет, я могу рассказать кое-что, просто у меня в голове пока никак не укладывалось, что она умерла. Это было как дурной сон.
– Примерно недели две тому назад. Она сильно нервничала, попросила меня проверить ее. Я сразу предположила, что у нее появился кто-то еще, раз она так переживает. С женщинами иногда такое случается, когда они… Словом, речь идет о случайной связи. Лара тогда пробормотала что-то о том, что они не предохранялись и что теперь она нервничает. Да на ней лица не было! А еще… Еще, разговаривая со мной, она отворачивалась, но я успела почувствовать ее амбре…
– Накануне выпила?
– Да.
– И что показали анализы?
– К счастью, все обошлось.
Мы еще немного поговорили с Женей. Я попыталась спросить, как давно она знакома с Ларой, но из ее пространного ответа так ничего и не поняла.
– Вы из полиции? – спросила я напрямую.
– Нет. Просто я подозреваю одного человека и хочу помочь следствию…
Примерно так она мне ответила. Я после этих ее слов распереживалась. Может, мне и не стоило рассказывать ей о Ларе? А что, если эта женщина, назвавшаяся Женей, меня обманула и Лара жива? От этой мысли мне стало еще хуже…
Как только она вышла из кабинета, я сразу же позвонила Рите. Не успела даже рта раскрыть и спросить ее про Лару, как Рита сама выпалила: да, Лара умерла, это правда. И я услышала, как она плачет.
21. Август 2024 г.
Утром Женя вместе с Борисом поехали в Москву. За рулем была Женя. Она отвезла Бориса в суд, сама, предварительно записавшись на прием к гинекологу Зиминой, отправилась в частную клинику.
Марина Зимина – приятная молодая ухоженная женщина. Такой, собственно говоря, Женя себе ее и представляла, такой и должна быть подруга и личный врач Калининой.
Разговор получился коротким, но главное Женя поняла: Лариса больше всего на свете боялась подцепить заразу и лишиться своих мужчин. Другими словами, она боялась потерять свой «бизнес». Стало быть, она была самой настоящей проституткой.
Поддерживая связь с Ребровым и успев ознакомиться с результатами многочисленных экспертиз, в том числе и заключением вскрытия тела Калининой, Женя знала, что женщина была на момент убийства абсолютно здорова. Не была беременной. Не была изнасилована или избита. И накануне убийства у нее не было контакта с мужчиной. Значит, и свидания в тот вечер у нее как бы и не было.
Но обращаясь к Зиминой за помощью, Лариса нервничала, и Женя уже понимала, из-за чего. Вернее, из-за кого. Лишенная душевного тепла и возможности побыть собой, она расслаблялась только в обществе своего соседа, простецкого мужичка Григория. С ним и выпивала, поскольку только в этом состоянии и могла с ним откровенничать и изливать свою душу. Хотя потом, протрезвев, наверняка об этом и жалела. И примерно неделю тому назад переспала с ним и, когда пришла в себя, протрезвела, ужаснулась: судя по всему, они не предохранялись. Вот почему она на следующий день помчалась к Зиминой провериться.
Расставшись с Зиминой, Женя поехала на «Павелецкую», встретиться с Григорием. Сначала позвонила соседке Марине Кузнецовой, попросила ее впустить в подъезд. Потом, поднявшись, заглянула к ней, перебросилась с ней парой слов и выяснила, что полиция задержала всех мужчин, кто поднимался к квартире Калининой за эти двое суток.
– Попались, голубчики! – усмехнулась она, злорадствуя. – Вот точно один из них и зарезал Ларочку.
– Надеюсь, Григорий дома?
– Да, дома. Утром ходил в магазин, видела в окно. Но полчаса, как вернулся. Хотите с ним поговорить?
Григорий – высокий крепкий мужчина с черными волнистыми волосами и гладким лицом. Крупный нос, полные губы. В сущности, если его приодеть, он мог бы сойти за преуспевающего бизнесмена или даже чиновника. Не было в его внешности ничего такого, что выдало бы в нем простого сторожа склада. Во всяком случае, так показалось Жене.