ами волос. Молодой человек поморщился. Трейси выскочила из салона с полной бутылкой «Шивас». Эрнесто увидел этикетку на бутылке. Это было дорогое американское виски. Решив, что с девчонкой можно развлечься и попозже, он отпустил Кэмми и направился к Трейси.
Кэмми упала на колени и, как краб, отползла в угол. Схватив пляжное полотенце, она закуталась в него.
— Нет. Иди к штурвалу, — сурово приказала ей Трейси. — Сейчас же встань и иди управлять яхтой.
Эрнесто что-то промычал.
— Он просит принести стаканы, — перевел молодой американец, повернувшись к Оливии.
Оливия принесла три стакана и улыбнулась, как ей казалось, с налетом игривости. Она надеялась, что ее притворство не бросается в глаза.
— Слушайте, — обратился к ней молодой человек, — нет ли у вас чего-нибудь... такого, что можно было бы добавить в их напитки? Я не имею в виду цианистый калий...
Оливия заколебалась. Карло схватил Оливию за руку и начал гладить ее ноги. Оливия улыбнулась и покачала бедрами, тем самым давая отрицательный ответ молодому человеку. Она полагала, что будет мудрее не говорить юноше о том, что у нее есть... транквилизаторы, снотворное — все это хранилось в ее цветных баночках.
— Тогда пусть пьют. Они пьют, как вы дышите.
В этот момент Эрнесто опрокинул полный стакан. Потом еще один. Криво улыбнувшись, произнес:
— Трахаться.
Молодой человек спросил у Кэмми:
— Где капитан? Один из вас капитан?
— Он умер, — сказала девушка. — Он ударился головой. Другого капитана унесло в шлюпке.
Молодой человек кивнул в сторону Оливии.
— Это моя тетя. Человек, который умер, по-прежнему намотан на винт. Его тело намотано на винт.
Молодой человек на ломаном испанском что-то сказал Эрнесто.
Карло, прислушавшись, произнес:
— Un hombre muerto? Mala suerte[47].
— Он считает, что мертвый человек на корабле — это дурная примета, — опять заговорил молодой человек. — Для вас это хорошо. Женщина на корабле — это тоже плохая примета. Может, они захотят оставить вас в покое. Я сказал ему, что нам надо заправиться. У нас закончилось горючее.
— У нас есть горючее, но двигатель не работает. Он поврежден.
Эрнесто начал стучать стаканом по столу, требуя еще виски.
— Оливия, — прошептала Трейси, едва шевеля губами, — пусть Холли передаст тебе консервы. Я принесу им хлеб и лапшу. Попроси ее дать армейские пайки. — Когда Оливия, похожая на привидение, направилась к закрытой двери каюты Холли, Трейси обратилась к молодому человеку: — Спроси у них, хотят ли они есть. — Трейси изучала испанский в колледже и поняла, что он перевел ее вопрос своим спутникам. — Камилла, я же тебе сказала, чтобы ты ушла отсюда. Стань к штурвалу.
Кэмми выскользнула на палубу.
— Она должна управлять яхтой. — Трейси описала руками в воздухе огромный круг. — Мы сядем на мель.
— Больше об этом не говорите. Они только этого и ждут. Если судно застрянет, они смогут позже за ним вернуться, — сказал молодой человек.
— Comida[48],— сказала Трейси.
Эрнесто пожал плечами. Затем расслабленно кивнул. Его веки отяжелели.
Трейси дернула подбородком в сторону Оливии, которая с грохотом спустилась в каюту, где раньше спал Ленни, а теперь устроилась Холли. Но, оказавшись внутри, Оливия не увидела Холли. Оливия открыла шкафы и дверь в ванную.
— Ты что, черт возьми, прячешься, пока нас там убивают? — прошептала она.
— Я тебя слышу. Я слышу все, что происходит. Просто возьми консервы. В основном это тунец и бобы. Банка риса и банка кукурузы. Производи как можно больше шума. Урони банки, — сказала Холли. Ее голос звучал приглушенно. Она была в крыле, внутри корпуса. Открыв дверцу, она швырнула Оливии банки.
— Почему? Почему ты здесь?
— Яне хочу, чтобы они услышали, как я запираюсь.
— Запираешься? Ты, тупая корова! Быстро вылезай! Ты должна помочь нам, — возмутилась Оливия.
— Оливия, просто сделай то, что я тебе сказала, — ответила Холли. — Сейчас же, иначе тебе не придется волноваться из-за них, потому что я убью тебя сама. — Скривившись от боли, она добавила: — И закрой свой поганый рот. Я знаю, что делаю. Они не должны догадаться, что здесь кто-то есть. Будет лучше, если я продолжу делать то, что начала.
— О чем это ты? — прошипела Оливия.
На этот раз Холли не удостоила ее ответом. Она забралась в каюту и упала на колени. Боль от раны пронзила ее подобно электрошоку. Она помогла Оливии собрать банки в фартук, который та сделала из своей прозрачной рубашки. Выходя из каюты, она обернулась к Холли, злобно оскалив зубы. Холли осторожно закрыла за ней дверь и замерла. Через секунду она услышала грохот рассыпавшихся банок. Она защелкнула замок и через маленькую дверцу у изголовья кровати Ленни забралась в крыло тримарана, чтобы продолжить начатое. Сорвав ноготь с большого пальца, Холли поморщилась и пососала палец, пока кровотечение не остановилось. Затем она сделала глубокий вдох и опять взялась за дело.
Вернувшись в салон, Оливия протянула мужчинам бобы, рыбные консервы, банку с рисом. Карло кивнул. Молодой человек извлек из-за пояса швейцарский армейский нож и открыл банки. Эрнесто схватил один из кувшинов с водой и начал из него пить. Трейси подавила рвотный рефлекс и принесла ложки. Карло и Эрнесто принялись за еду. Молодой человек наблюдал за ними.
— Ты тоже можешь поесть, — зачем-то сказала она.
— Нет, спасибо, — ответил он и выпил большой стакан воды.
Кэмми спустилась по лестнице из кубрика. Ломая руки, она смотрела, как ее мать подает мужчинам еду. Молодой человек поднял винтовку и направил ее на Кэмми.
— Не бойся. Сделай вид, что ты перепугана. Она не заряжена. Им нужна яхта. Понятно? Может, они позволят вам... э-э... покинуть судно в шлюпке. Сделай движение, как будто тебе нужны очки. Попроси очки.
Кэмми изобразила два круга, соединив средние пальцы с большими. Молодой человек по-испански сказал Эрнесто и Карло, что девушка плохо видит. Карло пожал плечами. Он осушил еще один стакан виски.
— Если они будут думать, что ты их не можешь рассмотреть, вероятность того, что тебе удастся выжить, будет выше, потому что, как мне известно, им не позволено убивать американцев.
Оливия скрылась в своей каюте, и Эрнесто заревел, требуя, чтобы она вернулась. Оливия повиновалась, натягивая поверх прозрачной рубашки длинный свитер, ранее принадлежавший Мишелю.
— Que pasa si usan su telefono para llamar a alguien[49]?— спросил Карло.
— Дайте ему свой мобильный телефон, — обратился молодой человек к Оливии.
Оливия легко побежала в свою каюту. Карло оценил ее задницу и одобрительно улыбнулся, указав на нее Эрнесто. Оливия вернулась с телефоном.
— Он не работает, — сказала она.
Молодой человек перевел.
Карло наступил на крошечный серебристый телефон босой ногой и давил на него, пока его корпус не треснул.
— Todo[50],— сказал Карло.
Трейси тоже достала свой сотовый и наблюдала, как Карло и Эрнесто корежили его, а затем швырнули за борт. Когда Карло потребовал мобильный Кэмми, Трейси нерешительно объяснила, что у них с дочерью один телефон на двоих. Телефон Кэмми был надежно спрятан во внутреннем кармане ее спортивного костюма.
Неожиданно затрещала однополосная рация.
Кэмми застыла. Позже Трейси думала, что все они повели себя в данной ситуации как нельзя хуже. Мужчины были пьяны, и она могла бы воспользоваться моментом, чтобы нажать кнопку на CD-плеере и включить его погромче. Но плеера не оказалось на привычном месте на полке — Кэмми забрала его на капитанский мостик. Когда Кэмми сорвалась с места и бросилась к штурвалу, Трейси поняла, что они допустили вторую ошибку.
— Скажи им, что ей нужно управлять судном. Нас все равно никто не слышит, — умоляла Трейси молодого человека, который начал что-то говорить. — Мы уже много дней пытаемся выйти на связь.
До них донесся тихий голос, который произнес: «Это капитан Шэрон Глиман. Ленни, ты негодяй. Куда ты на этот раз подевался? Ты что, забыл, что мы договорились встретиться для передачи продуктов?.. Ленни...»
Эрнесто поднялся, покачиваясь от выпитого виски и собственной массы, взобрался наверх и, грубо отпихнув Кэмми в сторону, разнес радио на мелкие кусочки. В бешенстве вращая глазами, он вытащил из-за пояса нож и воткнул его в бедро Кэмми. Девушка пронзительно закричала. Эрнесто икнул, выдернул нож и стал осторожно спускаться в салон. Затем он грузно сел и потребовал у молодого человека его маленький нож. Открыв штопором бутылку красного вина, он выпил стакан.
— Que pasa si hay otra radio?— поинтересовался Карло.
— Он хочет знать, где другие радиопередатчики, — перевел американец.
— Электричества нет. Приборы не работают, — сказала Трейси. — Вы и сами это видите. У нас нет бортовых огней.
Эрнесто положил свою большую голову со спутанной массой змеящихся кудрей на стол. Обращаясь к Карло, он что-то невнятно пробормотал и своей толстой рукой описал в воздухе большую дугу.
— Нет! — воскликнул молодой человек. Он медленно объяснил Кэмми, что Карло было приказано разбить панель управления. Американец повернулся к Карло и сказал, что лучше не делать этого, потому что без приборов стоимость судна будет ниже. Если панель управления не работает, нет никакого смысла разбивать ее.
— Он проткнул ножом ногу моей дочери! — плакала Трейси. — У нее глубокий порез!
— Разве у вас нет бинтов? — спросил молодой человек и по-испански посоветовал своим напарникам больше не резать девушку. За больную девушку много не дадут.
Эрнесто разлегся на сиденьях и захрапел.
Трейси достала аптечку, нашла бактерицидный пластырь и марлевые тампоны. Усадив дочь, она принялась обрабатывать порез. Когда один тампон насквозь пропитался, она взяла другой и прижала его к ране, чтобы остановить кровотечение. Затем она соединила края раны полосками пластыря, предварительно обработав ее мазью с антибиотиком и накрыв слоем чистой марли. Один Господь ведает, что могло быть на этом ноже. Она уже собиралась незаметно положить нож в задний карман своих шорт, когда Карло подошел к ней, вырвал у нее нож и швырнул его за борт. Трейси наблюдала за тем, как он проделал это со всеми ножами, которые Ленни в безупречном порядке развесил над плитой.