С Перси Шелли Мэри познакомилась в 1814 году, когда ей было 16 лет. Поэт вместе со своей супругой Гарриет гостил в доме Годвинов в Лондоне. Ведь Шелли был таким же либералом и вольнодумцем, как и Уильям Годвин, этим он и привлек Мэри. Она влюбилась в поэта, и он стал главной любовью ее жизни. И главным ее смыслом, наряду с занятием литературой. Вскоре они сбежали в Европу, оставив в Англии законную жену Гарриет. А потом было то самое лето, которого не было. То лето, в которое Мэри, по ее собственному признанию, «впервые перешагнула из детства в жизнь». Шелли, еще будучи в Оксфорде, жадно читал, живо интересовался логикой, этикой, метафизикой и критикой христианства. В начале 1811 года анонимно выпустил брошюру под названием Необходимость атеизма (The Necessity of Atheism), в которой утверждал, что бытие Божие нельзя обосновать рационально. Вот оно воплощение того самого грандиозного романтического бунта против всего сложившегося христианского миропорядка! Юношу исключили 25 марта 1811 года за упорное нежелание ни признать свое авторство, ни отказаться от него.
Атеизм был в то время синонимом свободы нравов. Так, известно, что во время пребывания Байрона в Италии, в городе Пизе вместе со своей второй супругой Мэри произошла следующая история, характеризующая отношения в этой странной семейке. Друг поэта богоборец Хогг влюбился в Мэри. Женщина поставила об этом в известность Перси. И тогда Шелли предложил ей начать под его руководством любовную переписку с молодым человеком, поскольку вздумал поэкспериментировать с любовью втроем.
Но Мэри эта идея не нравилась, она буквально вымучивала из себя каждое послание. В конце концов, Шелли был вынужден отказаться от своей затеи ради сохранения семьи. Роман закончился, едва успев начаться.
Итак, Байрон написал фрагмент истории с главным героем по имени Август Дарвелл, но быстро отказался от этой задумки. В том же году Байрон уволил Полидори, и тот отправился путешествовать по Италии, а затем вернулся в Англию. Он открыл медицинскую практику, но не преуспел и решил заняться литературой. Его повесть «Вампир», главным героем которой стал лорд Рутвен, была опубликована 1 апреля 1819 года как байроновское произведение. Сам Байрон пришел в негодование и отправил в издательство письмо с протестом, отрицая свое авторство. Полидори пришлось публично рассказать об обстоятельствах создания повести, получившей к тому времени шумный успех. В ответ Байрон выпустил в свет свою подлинную повесть «Фрагмент романа». Однако вышедшие вскоре во Франции и Германии переводы «Вампира» продолжали приписывать авторство этого произведения Байрону. Полидори умер в Лондоне 24 августа 1821 года, то есть пять лет спустя после злополучной ночи. Несмотря на официальное заключение о естественных причинах смерти, считается общепризнанным, что он покончил с собой, приняв яд.
Один из лучших переводчиков поэзии Шелли Константин Бальмонт пишет, что поэт очень любил запускать кораблики по воде. Когда один такой кораблик утонул, Шелли произнес: «Как счастлив был бы я потерпеть крушение в такой ладье: это самая желанная форма смерти!» Лучше бы он этого не говорил.
Спустя всего шесть лет после злополучной ночи на Женевском озере и год спустя после странной смерти Полидори, 8 июля 1822 года Шелли, его друг лейтенант Э. Э. Уильямс и матрос Ч. Вивиан отплыли из Ливорно на новой парусной шлюпке «Дон Жуан» на прогулку вдоль побережья. На пути из Ливорно неожиданно налетел сильнейший шторм. Тридцать минут — и буря утихла, небо прояснилось, распрямилась водная гладь, но шлюпка бесследно исчезла. Впоследствии выяснилось, что примерно в десяти милях от Виареджо фелюга из Ливорно, по-видимому, столкнулась со шлюпкой и потопила ее. Находившиеся в шлюпке утонули. Несколько дней спустя море выкинуло на итальянский берег труп поэта и его спутника Уильямса. В карманах Перси нашли томики поэзии Софокла и Китса. Тело Шелли, согласно правилам карантина, было сожжено на берегу в присутствии друзей — Байрона и Ханта, а урна с прахом захоронена на протестантском кладбище в Риме рядом с его трехлетним сыном Уильямом и любимым поэтом Китсом. Неизвестно, насколько достоверна красивая семейная легенда о сердце Шелли, которое якобы выхватил из пламени погребального костра его друг, Эдвард Трелоуни; впоследствии пепел от сожженного сердца всю жизнь хранила вдова Перси. На простой белой плите на могиле поэта в Риме — надпись, предложенная Ли Хантом: «Перси Биши Шелли — сердце сердец». После смерти Шелли Мэри осталась с их маленьким сыном Перси Флоренсом на руках. Этой незаурядной, образованной, независимой женщине, дочери философа Годвина досталась нелегкая судьба; в своем дневнике Мэри назвала свою жизнь «романтичной превыше всякой романтики». Из четырех детей, родившихся в браке с Шелли, напомним, трое умерли совсем маленькими, а после гибели Шелли средства к существованию пришлось скрепя сердце выпрашивать у жестокосердного чванливого свекра — надо было растить сына. Сэр Тимоти запретил Мэри издавать стихи и рукописи мужа или писать о нем — иначе он лишит материальной поддержки сына Шелли. Однако Мэри удалось войти в мировую литературу своей повестью «Франкенштейн», которая и была задумана в тот роковой для всех собравшихся вечер на Женевском озере. Мэри Шелли умерла 1 февраля 1851 года в возрасте пятидесяти трех лет. Она пережила всех участников той злосчастной ночи на Женевском озере 16 июня 1816 года. Несколько последних лет она была неподвижна, ее разбил паралич.
В 1824 году Джордж Байрон отправился в Грецию, чтобы поддержать восстание, организованное против правления турок. Поэт жил в бараках и землянках вместе с повстанцами. Подобные условия не замедлили сказаться на здоровье Байрона. Поэт подхватил страшную лихорадку и спустя несколько дней, 19 апреля 1824 года, умер. Ему было полных тридцать шесть лет. Когда вскрыли череп, то поразились тому, что мозг оказался как у очень старого человека. Твердая оболочка мозга приросла к костяному покрову и вся была воспалена. Мягкая оболочка, налитая кровью, была похожа на воспаленную сетчатку глаза. Сердце и печень оказались в дурном состоянии. Медики пришли к заключению, что если бы лорд Байрон и одолел болезнь, он все равно прожил бы недолго. Когда он был в Миссолунге, с ним случился первый эпилептический припадок. Он возник неожиданно и продолжался около четверти часа. «Каждый читатель биографии Байрона слышал об этом приступе. Факт менее известный, — пишет Джефферсон, — это то, что данный припадок был только первым из серии последующих. У поэта было 5 эпилептических припадков в течение 13 дней». Через два месяца он скончался. Непосредственной причиной смерти была объявлена «лихорадка», возникшая от простуды. Возможно, его конец был ускорен сильным кровотечением, возникшим у него; врачи боялись, что приступы эпилепсии в дальнейшем будут повторяться также часто и приведут к психическому расстройству. Неумеренное употребление алкоголя вполне могло стать причиной возникновения эпилепсии.
И вот что интересно: из всех последствий той страшной ночи мы получили, по крайней мере, два кардинальных произведения всей массовой беллетристики: «Франкенштейн» и «Дракула». Последующие свои произведения Мэри Шелли подписывала не своим именем, а псевдонимом — Автор «Франкенштейна». Хотя, как утверждают историки, первая реакция критиков была довольно вялой. Настоящая слава к Франкенштейну пришла гораздо позже. Тогда, благодаря стараниям кинематографистов, доктор Виктор Франкенштейн передал имя своему творению. И на экраны вышел ужасный монстр Франкенштейн. Начиная с 1910 года о нем было снято несчетное количество фильмов. Наиболее известна экранизация 1931 года с Борисом Карлоффом в главной роли. Заметным был фильм 1994 года, где монстра сыграл прекрасный Роберт Де Ниро. Последняя картина снята в 2014 году.
В чем же секрет этого образа? Мэри Шелли впоследствии вспоминала о том, как он родился: «Мне привиделся бледный ученый, последователь оккультных наук, склонившийся над существом, которое он собирал воедино. Я увидела омерзительного фантома в человеческом обличье, а потом, после включения некоего мощного двигателя, в нем проявились признаки жизни, его движения были скованны и лишены силы. Это было ужасающее зрелище; и в высшей степени ужасающими будут последствия любых попыток человека обмануть совершенный механизм Творца».
В этом образе нашли свои истоки многие темы, которые потом активно разрабатывались фантастической литературой. Во-первых, и это лежит на поверхности, в романе впервые зазвучала тема создания искусственного человека, из которой впоследствии выросла тема роботов. А с ней и тема бунта искусственно созданных существ против своего создателя. Да-да, без «Франкенштейна» не было бы и «Терминатора». А во-вторых, и это главное, роман Мэри Шелли посвящен теме ответственности ученого за свое открытие. Ведь в романе, в отличие от всех экранизаций, кроме чудовища, два героя, два смелых исследователя. Это, конечно, Виктор Франкенштейн, а еще нашедший его во льдах во время путешествия к Северному полюсу капитан Волтон. Из его бортового журнала читатель узнает всю историю чудовища и его творца. Так вот, вникнув во все происшедшее и став свидетелем страшной смерти доктора Франкенштейна, Волтон поворачивает корабль назад, не достигнув цели. Он решает, что есть открытия, которых не стоит совершать. И это поистине фаустовская дилемма. Так следовало ли идти герою Новалиса за Голубым цветком Дьявола или нет? Вот вопрос, на который нет ответа.
Бодлер — возмутитель спокойствия
Шарль Бодлер, «про́клятый поэт», родился от «неравного брака»: когда 9 апреля 1821 г. Шарль Пьер появился на свет, его отцу, Жозефу Франсуа Бодлеру, было уже 62 года, а матери, Каролине, — 27 лет. Хотя Франсуа Бодлер умер, когда ребенку не исполнилось и 6 лет, тот на всю жизнь сохранил к отцу теплое детское чувство, граничащее с преклонением, и любил вспоминать благородного седовласого старца с красивой тростью в руке, гулявшего с ним по Люксембургскому саду и объяснявшего смысл многочисленных статуй. Впрочем, психическая травма, полученная Бодлером в детстве, заключалась для него не в раннем сиротстве, а в «предательстве» матери, которая уже на следующий год после смерти мужа решилась вступить в новый брак — на этот раз с 39-летним майором Жаком Опиком. Прямой, честный и дисциплинированный, Опик, хотя и не смыслил ничего в изящных искусствах и в литературе, все же не был ни грубым солдафоном, ни жестоким человеком, способным притеснять ненавистного пасынка. И все же Бодлер до самой смерти отчима так и не простил ему того, что он «отнял» у него мать, которая, со своей стороны, совершила повторную «измену»: в 1832 г., когда семье по делам службы майора пришлось перебраться в Лион, 11-летнего Шарля и вовсе удалили из дома, отдав в интернат при Лионском Королевском коллеже. Обида, ревность и ненависть беспомощного существа, брошенного на произвол судьбы, — вот что привело к возникновению знаменитой «трещины» в душе Шарля Бодлера, чувства оставленности, изводившего его всю жизнь. Лионский период продлился до января 1836 г., когда семейство Опик вернулось в Париж. Здесь юный Шарль окончил коллеж Людовика Великого и, получив осенью 1839 г. степень бакалавра, почувствовал, что вырвался, наконец, на свободу: продолжать образование он отказался. Заявив матери и отчиму, что собирается стать «сочинителем», Бодлер заводит дружбу с молодыми литераторами (Луи Менар, Гюстав Ле Вавассёр, Эрнест Прарон, Жюль Бюиссон и др.), знакомится с Жераром де Нервалем и даже осмеливается заговорить на улице с самим Бальзаком. Он ведет «рассеянный» образ жизни, не избегает ни злачных мест, ни сомнительных знакомств и уже осенью 1839 г. заражается сифилисом. Поэта отчислили с последнего курса коллежа Людовика Великого из-за долгов и разгульного образа жизни. Пятнадцатилетний Бодлер был завсегдатаем публичных домов, где проматывал одолженные у знакомых деньги на выпивку и услуги проституток (вполне вероятно, что именно тогда он и заразился «болезнью Купидона»).