Повисла пауза, пока Крейн печатал. Потом он промолвил:
– Нет. Ничего.
– Хорошо, спасибо. Можешь все это прислать мне на почту?
После этого Эрика позвонила Мелани и договорилась о круглосуточном наблюдении за Джаспером Кларком – как ни удивительно, Мелани это одобрила без особых возражений.
– Я думала, будет сложнее, чем оказалось на самом деле, – призналась Эрика, закончив разговор по телефону.
– Полагаю, наблюдение за Чарльзом Уэйкфилдом она бы вряд ли так легко одобрила, – усмехнулся Питерсон. Эрика сухо рассмеялась. Мелани, казалось, с облегчением выдохнула оттого, что их внимание сместилось. – Я не понимаю, как Вики отследила эту информацию о взломах. Как она нашла Кэтлин Барбер, Бекки Вэйланд и Грейс Лейт? Она знала полицейского или у АДГ были записи, которые она получила?
– Я не знаю, – вздохнула Эрика и опустила зеркало перед пассажирским сиденьем. Оно отразило помятое измученное лицо. – Черт возьми, мне нужно хоть немного поспать.
Они остановились на светофоре рядом со станцией Форест-Хилл, неподалеку от того места, где располагалась первая лондонская квартира Эрики. Там она жила четыре года назад. Тогда к ней однажды вломился злоумышленник, и это было ужасно. Каково же в таком случае пришлось тем девушкам, совсем юным, впервые оказавшимся вдали от дома? В чужом огромном городе, в одиночестве?
– Ты получила наконец свою кровать? – Питерсон прервал ее мысли.
– Что? А, нет. Из «Мира кроватей» меня вытащил Айзек, и я поехала в морг. А ты?
– Да. Нам ее доставили вчера вечером.
– Ну и как там, хорошо спится? – поинтересовалась Эрика, хотя ей совсем не хотелось слушать о семейной жизни Питерсона и Фрэн.
– Хорошо. Это отличная большая кровать, поэтому Кайл, конечно, хочет спать с нами…
– Его так и мучают кошмары?
– Да. Конечно, плохо разрешать детям спать с родителями, но Фрэн не хочет, чтобы он мучился, когда его разбудит очередной ужасный сон.
– Разрешать детям спать с родителями – плохо? – удивилась Эрика.
– Моя мама считает, что да, – кивнул Питерсон. – Вечно ругает за это Фрэн. У них… ну, напряженные отношения…
Эрика отвернулась к окну. Мать Питерсона была той еще штучкой, и за то недолгое время, что они с Питерсоном были вместе, ясно дала понять Эрике, что дама в годах, слишком зацикленная на карьере – неподходящий вариант для ее бесценного сына. Эрика глумливо порадовалась, что и Фрэн досталось от великой и ужасной миссис Питерсон.
– Значит, раз у тебя нет кровати, ты так и спишь на матрасе? – уточнил он.
– На лопнувшем матрасе. И груде одеял. Это мне напомнило…
– Что? – спросил Питерсон, когда загорелся свет и они тронулись.
– Что нужно переоформить доставку. – Эрика подняла глаза и увидела, что в Нью-Кросс они будут через несколько минут, так что позвонила на горячую линию. К ее удивлению, ждать пришлось недолго. Единственное свободное в несколько ближайших дней время было сегодня, в половине седьмого.
– Не знаю, успею ли. – Эрика взглянула на часы. Время приближалось к половине четвертого, и им нужно было заехать в АДГ, а потом в диспетчерскую.
– Я могу помочь с работой, – предложил Питерсон. – Тебе же нужна кровать.
Эрика прикрыла телефон рукой.
– Я должна вернуться в диспетчерскую и посмотреть, как ведется наблюдение.
– Это сделаю я. Соглашайся на доставку. Ты должна нормально спать, чтобы нормально работать. Ты нужна нам всем.
Признательная Питерсону, Эрика согласилась на доставку в половине седьмого.
Когда она завершила разговор, они как раз проезжали мимо большого кампуса АДГ. Академия драмы Голдсмита находилась в полумиле отсюда и представляла собой шесть сколоченных вместе домов с террасами. Въезжая в главные ворота, Эрика увидела группу юношей и девушек в танцевальных костюмах. У двоих из них на головах были неоново-желтые повязки. Молодежь жизнерадостно болтала и повизгивала от смеха, не обращая внимания на холод. Обойдя машину, они двинулись дальше.
Как только машина Питерсона въехала на парковку, напротив остановился ярко-желтый «Фольксваген-жук», и из него вышла Силла Стоун. Ее наряд был ярким: лаймово-зеленые колготки, красные мартенсы и странный плащ в сине-красную клетку, доходивший до талии.
– Что она, черт возьми, нацепила? – округлил глаза Питерсон, наблюдая, как мужчина в элегантном синем костюме запирает машину и следует за ней к главному входу.
– Все цвета, какие могла. Это Силла Стоун, – улыбнулась Эрика.
– Та Силла Стоун, к которой Вики сбежала в Шотландию?
– Да. Я узнала ее по фото с сайта университета.
– А это кто с ней?
– Без понятия.
Силла поднялась по ступенькам и что-то сказала мужчине, заговорщически наклонившись к нему и чуть ли не кокетничая. Она рассмеялась, мужчина ухмыльнулся в ответ. Питерсон собирался было выйти из машины, но Эрика его остановила.
– Давай подождем. Я не хочу рассказывать ей о Вики на парковке.
41
Мужчина нажал на кнопку звонка, дверь открылась, и он отошел в сторону, чтобы пропустить Силлу.
– Она вроде бы на пенсии, да? – уточнил Питерсон.
– Да. Вики говорила, что Силла сейчас живет в Шотландии. Что она делает здесь, в Лондоне?
Они вышли из машины, подошли к главному входу и позвонили. Сдавленный женский голос из динамика поинтересовался, кто они такие. Эрика приставила к камере полицейское удостоверение и сказала, что они хотят поговорить с сотрудником по вопросам благосостояния студентов. Повисла долгая пауза.
– И что это значит?
– Это значит, что двум полицейским необходимо с вами поговорить, – сказала Эрика. Дверь зажужжала и приоткрылась на несколько сантиметров.
Они прошли в здание, представлявшее собой подобие таунхауса. В ярких полосах света были отчетливо видны все потертости деревянных полов. У главной двери располагалась доска объявлений и ячейки, на которых были наклеены стикеры с именами. В конце длинного коридора виднелась голландская дверь. Верхняя створка была открыта, и можно было разглядеть девушку в танцевальном костюме, с кудрявыми рыжими волосами и густо подведенными глазами.
– Я вовремя прислала эссе, – убеждала кого-то девушка. – Вот, смотрите. – Покопавшись в вязаном розовом рюкзаке, она извлекла лист бумаги. – Здесь указано время, когда я отправила его по почте – за пять минут до крайнего срока.
Подойдя ближе, Эрика и Питерсон смогли лучше рассмотреть кабинет с открытой планировкой. Маленькая худая женщина с коротко подстриженными седыми волосами, в довольно грязной синей водолазке и маленьких очках-полумесяцах, скрестив руки, холодно и скептически смотрела на девушку, а три дамы за соседними столами делали вид, что не слушают их разговор.
– Откуда мне знать, что вы этого не подделали? – Женщина взяла листок бумаги.
– Я никогда не пропускала срок сдачи эссе, а компьютерная система сообщает, что я опоздала на одну секунду!
– Студенты обязаны заблаговременно отправлять работы по электронной почте, – сказала пожилая женщина, возвращая девушке листок, и еще с минуту стояла, не шевелясь.
Наконец девушка решила:
– Я поговорю со своим преподавателем.
– Говорите, – бросила женщина, и студентка вышла вся в слезах.
– Здравствуйте. Мы хотим поговорить с сотрудником по вопросам благополучия студентов. – Эрика подошла ближе.
– Это я, – произнесла женщина тем же недружелюбным тоном, каким говорила со студенткой.
– Как вас зовут?
– Миссис Шейла Райт. – Открыть им дверь она не удосужилась.
– Мы расследуем несколько дел о нападениях на студенток в общежитиях АДГ. Нам хотелось бы поговорить с вами на эту тему в более уединенном месте. – Эрика показала ей полицейское удостоверение, представилась, представила Питерсона. Шейла внимательно изучила их документы, после чего наконец-то открыла им дверь. Три женщины смерили их заинтересованными взглядами.
– Пойдемте, – и Шейла повела их в соседний коридор. В конце него находился, по-видимому, ее кабинет, окнами выходивший на небольшой сад с центральным двориком, деревьями и пустыми клумбами. – Мне никто не сообщил, что вы сегодня придете.
– Нам нужно выяснить, есть ли в ваших записях что-то о злоумышленнике, который по ночам тайком пробирался в студенческие общежития АДГ на Джубили-роуд и Хартвуд-роуд и нападал на девушек. – Увидев, как глаза Шейлы широко распахнулись, Эрика продолжала: – Их имена – Кэтлин Барбер, инцидент произошел в январе двенадцатого года на Джубили-роуд; Грейс Лейт, февраль двенадцатого, Хартвуд-роуд; и Бекки Вэйланд, февраль четырнадцатого, Джубили-роуд.
Шейла посмотрела на Эрику, перевела взгляд на Питерсона, села, повернула к себе экран компьютера.
– Разве у вас самих как полицейских нет этой информации?
– Нам сообщают не обо всех инцидентах, – уклончиво ответила Эрика.
– Эти девушки здесь учились?
– Они собирались сюда поступать.
– Если они не поступили, то не могли числиться студентами очного отделения. Учет временных пребывающих мы не ведем, – отрезала Шейла.
– Но если на потенциальную студентку, которая остановилась здесь на ночь, кто-то напал, ворвавшись к ней в комнату, разве вы не должны где-то зафиксировать этот факт? Как любой арендодатель, АДГ должна соблюдать условия страхового договора, – заметил Питерсон.
Шейла принялась что-то печатать вслепую, ее пальцы заметались по клавиатуре.
– В нашей базе данных нет информации об этих девушках. Мы ведем записи только о студентах.
– А что, если в комнате выбито окно? Если дверь взломана? У вас есть записи об общежитии на Джубили-роуд? – спросила Эрика.
– Да, об общежитиях записи мы ведем. В случае, если был сделан ремонт или произошел инцидент. – Шейла замолотила по клавишам так, будто пыталась выместить на них раздражение. – Но здесь я никакой информации не вижу. Вы знаете, были ли какие-то серьезные происшествия, когда этот человек получил доступ в комнату? Было ли выбито окно, выломана дверь?