Во сне она шла по тропинке, а вокруг сгибалась под сильным ветром высокая трава. Лиза чувствовала запах луговых цветов, жужжание насекомых, воздух был теплым и приятно сладким. И так на душе у нее было легко и просто, так светло, как бывает только в детстве, а потом что-то произошло, и она резко почувствовала ледяной ветер, запах грязи, возникли холодный серый свет, суета и тяжелая атмосфера. Лиза оглянулась, теперь она снова оказалась в метро.
– Убери их! – заорала ей в лицо покойница. – Убери их! – орала она.
Лиза закричала от ужаса.
Цыба так и не вернулась, а ведь прошло уже много дней и ночей. Сначала ее пытались искать, пошли по следам, которые вели от землянки, но они как-то странно обрывались и вели в никуда. А потом началась метель, и отыскать следы вообще стало невозможно. Любава старалась вести нормальную жизнь, как она это делала и раньше, при Цыбе: вставала с первыми лучами солнца, доила коз, потом относила молоко на сыроварню и шла к женщинам, которые занимались рукоделием. Там она, как и все, пряла, шила одежду или помогала подготовить звериные шкуры к использованию. И вроде бы внешне ничего не изменилось, все жители племени были с ней приветливы, но Любава чувствовала, что над ней висит какое-то напряжение. Все видели, как она позорно сбежала с горы Жертвоприношения, а сразу за этим, буквально следом пропала и Цыба. Любава была уверена, что в этом винят только ее.
– Любава! – в землянку с рукодельницами заглянула Аксинья. – Выйди-ка ко мне ненадолго.
Любава накинула козью шкуру и вышла на мороз, холода этой зимой стояли сильные.
– Ты знаешь, что утром Меланья умерла? – подруга смотрела на нее с ужасом. – А ее муж сказал, что во всех смертях рожениц и их детей ты виновата.
– Откуда знаешь? – прошептала бескровными губами Любава.
– Мне отец сказал, а ему Егор Змееборец, они тебя сегодня хотят принести в жертву богам…
Любава охнула и закрыла лицо руками.
– Тебе надо спрятаться! – Аксинья судорожно оглядывалась по сторонам. – И меня не выдавай, что я тебя предупредила, а то и меня… вечером… сегодня…
– Да куда я спрячусь? – Любава залилась слезами. – Кругом степь да снега по пояс, холод вон какой стоит.
Во дворе послышался скрип снега, кто-то шел к землянке, Аксинья вскрикнула и побежала прочь, а Любава так и осталась стоять, заливаясь слезами.
– Пошли с нами! – К ней подошел Егор Змееборец, Харитон стоял чуть поодаль.
– Я никуда не пойду! – закричала Любава. – Я не виновата в исчезновении Цыбы!
– Ты разгневала богов, и из-за тебя племя лишилось знахарки! – крикнул ей Харитон. – Очередная смерть роженицы и младенца! Если все беременные и их дети будут умирать, то скоро все наше племя вымрет!
– Пошли! – Егор Змееборец схватил ее за руку, и Любава поняла, что это конец. Ее сегодня притащат на гору Жертвоприношения и при всем племени перережут горло, как той козе, а потом кровью окропят снег. Это будет первое человеческое жертвоприношение на веку Любавы, и оно будет с ее участием, с ней в главной роли жертвы. Цыба ей всегда говорила, если бог Ярило не возьмет жертву козой, придется принести ему на закланье человека.
Любава невольно сделала шаг вперед, но вырваться из стальных рук Егора Змееборца было невозможно. У нее пульсировало в висках, голова лихорадочно работала, она пыталась понять, есть ли у нее шанс избежать расправы, и вспоминала, что ей говорила Цыба, что рассказывала. И вспомнила! Знахарка говорила, что есть только один выход избежать расправы, «даже животных таких убивать нельзя», и закричала:
– Я беременная! Меня нельзя трогать!
Егор Змееборец остолбенел, а Харитон толкнул ее в плечо:
– Так ты же не замужем! Тебя камнями закидают! С кем спуталась, говори!
Любава поняла, что угодила в капкан, и так, и так ее убьют: или принесут в жертву, или закидают камнями, она в панике искала выход:
– Я вышла замуж… за… за… Богдана!
– За вдового кузнеца Богдана? – искренне удивился Егор Змееборец. – Так ведь у него вот совсем недавно жена умерла в родах. А почему я ничего про этот брак не знаю? Кто был свидетелем того, что вы на горе Любви дали друг другу клятвы верности?
– Цыба была, – решительно лгала Любава, – она все видела и могла бы подтвердить, если мы ее найдем!
– Да если бы мы ее нашли, то и тебя в жертву, может, приносить бы не пришлось, – ответил Егор Змееборец. – А когда вы успели пожениться?
– За день до того, как я ушла с горы Жертвоприношения, – пробормотала Любава, высвобождая свою руку.
Воцарилась тишина. Егор Змееборец и Харитон смотрели то друг на друга, то на Любаву. Два огромных, бородатых мужика в шкурах из овчины, в мохнатых шапках, с каменными булавами на поясе выглядели растерянно.
– Пошли к Богдану! – первым очнулся Егор Змееборец. – Если кузнец все нам подтвердит, значит, жить тебе, Любава. Ну, а если солгала мне, то умрешь сегодня вечером.
– Я не солгала, – захлебываясь слезами, ответила Любава, – я точно жена Богдана и точно ношу под сердцем его дитя, потому что у меня нет больше женских дней и сильная дурнота утрами.
И они пошли к конюшне кузнеца. По дороге Любава лихорадочно перебирала в уме все возможные варианты дальнейшего развития событий. Вот они приходят к Богдану, и он говорит Егору Змееборцу, что знать ее не знает и никакая она ему не жена вовсе. И тогда ее тотчас уволокут на гору Жертвоприношения, да там и оставят. Или приходят они к Богдану, а кузнец им говорит, что она ему жена и что… Да с какой стати ему врать главе племени? Чем ближе они подходили к конюшне вдового Богдана, тем отчетливее Любава понимала, что ей, похоже, пришел конец.
Новогодние каникулы, которые Лиза ждала с таким нетерпением, мечтая отдохнуть от работы и повеселиться с мужем, детьми и друзьями, превратились в пытку. Сегодня было уже 5 января, а они никуда из дома даже не выходили, не было настроения. Владимир все время валялся перед телевизором и пил пиво. Такого раньше с ним никогда не бывало, и Лиза списала это на пережитый стресс. Костя и Ваня, почувствовав, что родители явно не в себе, раз не пристают к ним ни с режимом дня, ни с правильным питанием, все дни резались в компьютерные игры, подъели чипсы и все шоколадные конфеты. Сама Лиза тоже все дни валялась на диване, но, правда, в другой комнате, они с Владимиром словно договорились как можно реже пересекаться в квартире, чтобы не обсуждать, что произошло с Кристиной 5 дней назад.
Лиза шла по коридору на кухню, когда услышала, что в спальне муж с кем-то разговаривает по телефону. Она невольно остановилась и прислушалась.
– Да, Иван, но я не понимаю… – Голос у мужа был сильно растерянный, поэтому Лиза перестала скрываться и вошла в комнату:
– Это кто, Иван? – спросила она, присаживаясь на диван, который стоял напротив кровати в их спальне. – Зовет на похороны? Когда? Завтра?
Владимир на ее вопросы не отвечал, лишь напряженно слушал, что говорит ему Иван по телефону. Лиза видела, как побледнел муж, как капельки пота скатились по его белому лицу, и не могла понять, что же еще такого могло произойти? Наконец разговор был окончен, Владимир отложил сотовый телефон в сторону и тихо произнес:
– Кристину отравили. Завели уголовное дело по факту убийства ребенка, и все мы под подозрением. Сегодня нам принесут повестку на допрос. Иван сейчас предупредил, он только что пришел от следователя.
– Что? – Лиза не поверила своим ушам. – Кристину отравили? Но кто? Когда? Зачем? – У нее голова пошла кругом.
– Ивану многое не сказали, ведь он тоже подозреваемый, но девочку отравили у нас дома в новогоднюю ночь. Чем, я не знаю, и кто отравил, естественно, тоже.
– Но зачем? – Лиза схватилась за голову. – Какой смысл убивать маленького ребенка?
– Ты меня-то зачем об этом спрашиваешь? – неожиданно взорвался Владимир. – Я-то откуда могу знать? Но все мы, все шесть человек под подозрением! Потому что вскрытие показало, что отравляющее вещество Кристине дали, когда она была у нас дома, а так как никто больше не пострадал, значит…
– Значит, ее отравили специально, – догадалась Лиза, – но кто это был и зачем?
Ее вопрос повис в воздухе и остался без ответа. Они некоторое время сидели молча, но от этой тишины у Лизы просто раскалывалась голова. Она едва свыклась с мыслью, что в ее квартире умер ребенок друзей, как новый удар: оказывается, ребенок не просто умер, а его отравили.
– Это невозможно! – Лиза покачала головой. – Это какая-то ошибка, недоразумение, совершенно невозможно, чтобы девочку у нас отравили. Это же полный бред!
– Ну, следователь, видимо, с тобой не согласится, – вздохнул Владимир, – Иван предупредил нас, что все мы скоро окажемся под следствием, и я сейчас с ужасом думаю о том, как этот кошмар отразится на моей работе. Совершенно же понятно, что если и я, и Никита попадаем под уголовное дело, да еще и такое резонансное, как убийство ребенка, на работе можно ждать больших неприятностей. А мне так важна эта работа, я столько терпел из-за нее! Я не могу, вот просто не могу сейчас ее потерять! О господи, ну почему это произошло со мной? Почему именно со мной? За что? – голосил Владимир.
Лиза вяло подумала, что и у нее в офисе начнутся склоки, одна Наденька чего только стоит, но, к своему удивлению, обнаружила, что это ее совсем не беспокоит. Гораздо больше Лизу волновал тот факт, что эта чудовищная история может быть как-то связана с самоубийством ее тезки, а затем и с теми кошмарами, которые ей не давали спать спокойно. После смерти Кристины она даже боялась, что сны вернутся, и они вернулись, поэтому дурные предчувствия ее не оставляли. И это еще до того самого момента, как она узнала, что в ее доме произошло убийство.
– Володя, – обратилась Лиза к мужу, – у нас в доме было шесть взрослых людей: мы с тобой, ну мы точно не убийцы. Затем Родители Кристины, но даже представить, что кто-то из них мог убить свою дочь, это полный бред. Остаются Никита и Настя, два молодых и совершенно безобидных существа, на них и думать-то грешно.