а женщина заботится о нем не хуже родной матери.
Султанша продвигалась к своей цели. Рождение детей было одним из способов закрепиться, доказательством любви к падишаху. Но вторым ребенком Хюррем и Сулеймана стала дочь — почти лихо для турецкого государства тех времен. Никто не решался прийти к султану с известием о рождении девочки. Это было все равно, что сообщить о несчастье. Только валиде нашла в себе смелость и пошла к сыну. В ее словах не было и намека на любовь и уважение к Хюррем, потому что считала ее ничтожной женщиной, рожающей немощных детей. Девочка родилась преждевременно, очень слабой, как и ее брат Мех-мед. К слабому здоровью мальчика относились с заботой, немощь девочки раздражала.
Несколько дней султан был в отчаянии. В советники себе он призвал только Аллаха, но так и не смог услышать его голос в сердце, душе. Минуло три бесконечных для Хасеки дня. В отчаянии ожидала она встречи с Сулейманом, понимала, что не смогла порадовать его. Вместо сына, которого оба ждали, — девочка. Наконец султан велел написать фирман, в котором нарекал новорожденную именем Михримах — нежная, как луна. Показал всем, что доволен своей султаншей, как всегда. Молился за то, чтобы поскорее выздоровела его Хюррем.
Чувствовала султанша себя плохо, но после такой поддержки быстро преодолела недуг. Злые языки вновь приписали доброту султана и быстрое выздоровление Хюррем ее чарам. Так же, как и его растущую приверженность к этой женщине. Сулейман с нетерпением ждал встречи с ней и вскоре снова нежничал со своей любимой Хюррем. То, что должно было стать ее поражением, превращалось в победу. Это была почти окончательная победа над всемогущим властелином. Султан тосковал по Хюррем и тогда, когда она была рядом. Сладкая боль, от которой Сулейман не хотел избавляться. А когда кто-то причинял ей боль, чувствовал ее, как личную, только умноженной в сотни, тысячи раз. Разлуки становились невыносимыми. В одну из таких разлук султан получил радостную весть о рождении еще одного сына. Прислал Хюррем подарки, среди них — большой рубин, свой любимый камень. Измученная женщина как могла радовалась проявлению внимания и любви падишаха. Дети стали ее спасением, ее надеждой. Хорошо, что родился еще один мальчик. Не долго думая, Сулейман назвал его Селимом в честь своего знаменитого отца. Рыжеволосый, крикливый, он с первых минут своей жизни как будто бы заявлял о своем султанском происхождении. Все говорили — вылитая мать, поэтому будет счастлив.
Загадочная женщина поднялась еще на одну ступень. Она упрямо продвигалась вперед, понимая, что впереди ее ждет или высокий полет, или страшное падение. Верила в свою счастливую звезду. Была осмотрительна. Она понимала, сколько вокруг врагов, подвоха, — все готовы ползать у нее в ногах, но каждый охотно донесет, оклевещет и будет радоваться ее смерти. За свою недолгую жизнь она поняла, что друзья часто забывают о твоем существовании, а враги — никогда. Так и не иначе.
Султанша рожала своему хозяину сыновей, которые появлялись на свет до срока. Следующий, Баязид, был назван в честь деда Сулеймана. Сулейман чувствовал безграничное счастье. В покоях своей любимой Хасеки становился недоступным для государственных дел, для самого Бога и радовался этому. Эта женщина постепенно стала для него самым дорогим подарком судьбы. Султан вел себя, как человек, ослепленный любовью. В плену страсти не заметил изменений, которые происходили с его маленькой Хюррем, как она вырывается на свободу и строит свою жизнь, которой не было до нее здесь, в Османской империи.
Изменения, происходившие были действительно значительны. Все привыкали, что султанша имела замки на дверях, как принято в ее стране, ходила с открытым лицом, имела при себе собачку, которую мусульмане считают нечистым животным. Принимала в своих покоях ученых, поэтов, полководцев, художников и строителей, чужих мастеров, которые рисовали ее портреты — штука неведомая на Востоке. Все посетители были в восторге от ее ума, мудрого отношения к миру. Удовольствие, которое оставалось после общения с султаншей, удивляло и восхищало. Нововведения пугали женщин, привыкших жить по другим правилам.
Мужчина, входящий в покои гарема: это было неслыханной дерзостью, но никто не решался открыто высказать возмущение, чтобы не навлечь на себя гнев великого султана. В приемных покоях Хюррем гости стали чем-то привычным, хотя в других частях гарема царила мертвая тишина, угрожающая, полна зависти. Человеческая злость выжидала удобного случая напасть на свою жертву неожиданно и попытаться уничтожить ее. Иногда некоторые посетители утомляли Хюррем, впрочем, султану она не хотела говорить об этом, чтобы он случайно не запретил всем приходить к ней. Ведь многие из них были интересными и нужными ей людьми.
Влюбленно смотрел на свою Хюррем султан, пытался понять, откуда в его сердце столько уважения к ней — да, не только любви, но и уважения. Вдруг понял, что в этой женщине нет страха. Его боялись, он — никого, а теперь рядом с ним женщина, которая не боится его, от которой в любой момент можно ждать неожиданностей — да, как и от него! Они словно одно целое. Сулейман почувствовал от этого огромное удовлетворение. Странное чувство проросло и пустило глубокие корни в его душе. Не было в мире ничего, чего бы султан не смог сделать для этой женщины.
Он хотел от нее еще детей. Для него их рождение было доказательством ее глубоких чувств. Никогда не испытывал такой нежности в сердце. Давно была забыта страстная Махидевран. Как будто бы никогда и не было этой женщины в его жизни. Только для сына еще остался уголок в сердце влюбленного мужчины. Хюррем была согласна: дети — плоды любви. Рожала и молилась, чтобы всемогущий Аллах отвратил наказание от рода падишаха. Но еще один ее сын умер в детстве.
В то время Сулейман был в походе на Венгрию. Отважный воин должен был защищать интересы империи. Длинные кровавые походы разлучали Роксолану с султаном, а он, имея достаточно серьезные основания для начала следующей кампании, был в отчаянии при мысли о разлуке с любимой. Войско должно воевать, народ — принимать то, что происходит, с пониманием, ибо каждый поход султана — это защита памяти предков, а для широкого мира — наказание неверных. Сулейман больше, чем во всех предыдущих походах, скучал по Хюррем. Мечтал о скорейшем возвращении к ней, чтобы окружить ее заботой и любовью.
Радость от победы над Венгрией утроилось, когда султан получил сообщение о рождении сына. Как всегда, направил поздравительный фирман, даря мальчику имя Абдаллах. Но случилось непредвиденное: прискакали гонцы с печальным сообщением: ребенок умер, не прожив и трех дней. Маленький Абдаллах скончался. Султан не мешкая вернулся в Стамбул, понимая, что, как никогда, он нужен жене.
Хюррем тяжело заболела. Мать тяжело переживала потерю ребенка. Видела в этой смерти наказание за то, что предала веру, продала душу. Смерть отобрала невинное дитя — она будто смеялась над выносливостью Роксоланы и ее жаждой жизни, которую она проявляла все эти годы. Прошло время, Хюррем выздоровела. Она снова выстояла и встречала султана с улыбкой.
Младший Джихангир родился калекой — тоже кара небесная, вечный упрек матери. Сулейман, как всегда, продемонстрировал всем свою любовь к султанше. Опять подарки, фирман. Беспокоился за любимую, потому нелегко ей давались роды. Каждым ребенком пыталась доказывать свою любовь к падишаху, но делать это становилось все труднее. Поднималась и показывала, что с ней все хорошо, только для того, чтобы не дать врагам повода для радости.
Почему-то все свои надежды султанша Хасеки возлагала на Селима, недаром он получил имя отца Сулеймана. В свои двадцать пять родила трех сыновей и дочь. Когда в глубине души появилась уверенность, преображение было впечатляющим. За несколько лет своего триумфального восхождения Роксолана из беззащитной девушки превратилась во влиятельную женщину.
Роксолана наблюдала, как растут ее дети и перенимают язык и обычаи этой страны. И сама почти перестала вспоминать о родном Рогатине. Все стало необратимым. В грустных снах, когда просыпалась в слезах, знала, что шла родными улицами, дышала ароматами цветущих вишен, яблонь. Хотела бы снова вернуться в Украину, взять с собой детей своих. Хотела этого и гнала горькие мысли.
Назад дороги нет. Богатство, роскошь, дети, власть. Именно в детях утверждалась и утвердилась. Кровь стыла в жилах, но уже не было возврата на родину. Эта чужая земля стала ее землей, и дети, выросшие здесь, будут считать ее родной, а о родине своей матери не захотят слушать. Ничего не поделаешь. Это страшная плата за жизнь, которую завоевала, выстрадала. Теперь имела в своих руках ту огромную власть, какую можно только представить в ее положении. Она стала ушами, глазами, умом султана Сулеймана, безумно влюбленного в нее.
Изменения были очевидны. Мало кто верил в то, что произошли они благодаря мудрости, образованию, терпению, смелости и силе духа украинской женщины, которая, казалось, каждый раз возрождалась, как волшебная птица Феникс. Которая забыла о своем происхождении, приняв ислам, рожая детей от султана. Она околдовала султана и издевалась с его помощью над всей империей. Чем еще можно объяснить его желание всегда быть рядом с этой женщиной? Он вызвал ее из Стамбула, чтобы она приехала к нему с детьми в суровый период его похода — исключительные обстоятельства. Она не смела ослушаться и радовалась, зная, как это разозлит валиде, гарем. Без колебаний собралась в путь. Была окружена уже ставшей привычной роскошью, но время от времени думала о цене, которую пришлось заплатить. Старалась не вспоминать о порабощенном теле, многострадальной душе. Плакала, потому что знала, что никогда не вернет потерянного, но не смела допустить, чтобы тяжелые воспоминания отбирали силы. Нужно же было жить, поднимать детей, заботиться об их будущем.
Сплетни распространялись, и остановить их султан не мог. Но кто, кроме него, защитит Роксолану? Ему жаловалась, у него просила спасения. С каждым днем нарастала ненависть к ней, замаскированная под уважение. Еще совсем недавно Роксолана была уверена, что самое страшное в мире — это рабство. Теперь убедилась, что есть что-то страшнее неволи — это оговоры и клевета. Сулейман разделял ее боль. Хюррем в последнее время часто плакала. Его пугали эти проявления ее отчаяния. Он хотел, чтобы его любимая женщина улыбалась как прежде и ничего не боялась.