рманским войскам. 26 июня директивой Ставки нанесение главного удара вменялось в обязанность Юго-Западному фронту и указывалось его новое направление — Ковельское с перспективой наступления на Брест-Пружаны. Для этого в распоряжение главнокомандующего армиями фронта А.А. Брусилова был передан стратегический резерв Ставки — Гвардейский отряд и IV-й Сибирский армейский корпус, а с Северного фронта — III-й армейский корпус. Из этих войск Брусилов выдвинул группу генерала от кавалерии В.М. Безобразова (Особая армия) между 3-й и 8-й армиями. Хотя русские войска сбили противника в районах Селец и Трыстень, но дойти до Ковеля не смогли. Враг сосредоточил на их пути крупные резервы и оказывал ожесточённое сопротивление. 15 июля русскими был взят г. Броды, но было поздно — германцы постепенно локализовали прорыв.
На 25 июля был назначен второй удар на Ковель. На Ковельском направлении ситуация сложилась неудачно, и 30 июля действовавшие там 3-я и Особая армии были переданы Западному фронту. Тем не менее, по воспоминаниям Гофмана, «в некоторых пунктах положение стало угрожающим»[85].
В августе переменным успехом бои велись на р. Стоход. Гофман писал в своём дневнике: «У Стохода идут тяжёлые бои в одном месте. В течение двух дней я был несколько озабочен… Мы только и делаем, что стараемся наскребать какие-нибудь полки, создавать новые резервы, так как совершенно нельзя знать, что понадобится в ближайший час»[86]. Брусилов, считая Ковельское направление важнейшим, затормозил наступление у Луцка. По его мнению, наступление на Ковель, отвечало не столько интересам фронта, сколько стратегическим целям всей кампании. Оно должно было способствовать объединению усилий Юго-Западного (8-я армия) и Западного (3-я армия) фронтов и привести к разгрому значительных сил противника на этом стратегически важном участке. Но этому замыслу не суждено было сбыться по вине Эверта: при бездействии Ставки он не только не начал наступления (в указанный срок 28–29 мая), но и откладывал его четыре раза (до 20 июня), после чего вместо главного удара на виленском направлении произвёл второстепенный удар на Барановичи.
При отсутствии активности Западного и Северного фронтов немцы получили полную возможность перебрасывать свои войска против Юго-Западного фронта. Как отмечал генерал-лейтенант А.С. Лукомский, «германцы, обладая несравненно более мощными железными дорогами, сумели гораздо скорее нас подвезти свои корпуса к угрожаемым пунктам на нашем Юго-Западном фронте и к концу июля захватили инициативу в свои руки; уже нам пришлось, не думая о нанесении сильного удара противнику, парировать его удары, которые он начал наносить в различных местах. Войска Юго-Западного фронта, начав наступление с громадным успехом и не поддержанные своевременно, что называется, выдохлись, потеряли порыв вперёд и постепенно стали окапываться и переходить к занятию новых укреплённых позиций»[87].
Были проведены и три наступательных операции у Барановичей (30–31 мая; 19–26 июня; 12–16 июля), но они имели минимальный тактический успех. В ходе первой операции Гренадерский корпус 4-й армии после почти 12-ти часовой артиллерийской подготовки и мощного штурма обороны противника овладел лишь частью передовых германских позиций. Осуществив до семи атак, корпус частично овладел и главной германской позицией, но развить успех либо удержать этот рубеж он не смог. Мощный огонь противника и настойчивые контратаки германских резервов вынудили части Гренадерского корпуса отойти в исходное положение. Корпус понес большие потери: до 7 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными (почти 27 % боевого состава). Потери обороняющихся германцев — до 3 тыс. человек (из них до 100 человек пленными). Бой носил упорный и тяжелый характер.
Операция изобиловала тактическими промахами русского командования: слабость артиллерии и погрешности в ее применении, недостаточность резервов, узкий фронт атаки не позволили решить поставленную задачу. Достигнутый большой кровью тактический прорыв вследствие отсутствия второго эшелона (эшелона развития успеха) преобразовать в оперативную победу не удалось. С отводом войск в исходное положение были утрачены и результаты тактического успеха. Более того, ненужная активность Гренадерского корпуса в преддверии широкомасштабного наступления показала противнику направление предполагаемого главного удара Западного фронта.
В ходе второго наступления у Барановичей на 145-километровом участке фронта русское командование сосредоточило 19,5 пехотных и 2 кавалерийские дивизии. Планировалось прорвать германские позиции на фронте Цирин, Чвиры, Городище, Жабинцы, р. Мышанка, Русины. В ходе этого сражения трофеями 4-й армии стали 4 тыс. пленных и 15 орудий (всего австро-германцы потеряли 25 тыс. человек, в том числе до 8 тыс. убитыми и до 13 тыс. ранеными) противника. Потери русских войск — до 80 тыс. (30 тыс. убитыми, до 47 тыс. ранеными и до 2 тыс. человек пленными) солдат и офицеров. В ходе этого сражения русские войска смогли овладеть оборонительными позициями противника, но тактический успех в оперативный преобразовать не удалось.
Третий бой под Барановичами являлся демонстративным. В ходе этого наступления 4-я армия должна была сковать противника, не дать ему перебрасывать свои войска на Пинское и Ковельское направления. 4-я армия наступала по двум направлениям — 35-й армейский и 3-й Кавказский армейский корпуса (в резерве 3-й Сибирский армейский корпус) на Городище; 9-я, 31-я пехотные и 11-я Сибирская стрелковая дивизии (9-й армейский корпус в резерве) — на Барановичи. Несмотря на упорство русских войск, продвинуться дальше первой линии окопов противника не удалось.
Все три наступательные операции у Барановичей при потере русскими войсками 120 тыс. человек (в том числе 50 тыс. убитыми) не принесли заметного тактического успеха. Противник потерял до 40 тыс. человек (в том числе 20 тыс. убитыми). Значительный процент кровавых потерь является яркой иллюстрацией ожесточенности барановичских боев. Длительно подготовляемая и неоднократно повторяемая силами одной армии операция Западного фронта вылилась в изолированные действия почти не связанных между собой групп корпусов. Это вынудило Ставку перенести центр тяжести наступательных операций на Юго-Западный фронт, развивая достигнутый там оперативный успех. Западный фронт в это время наносил удары, имевшие минимальный тактический успех в условиях позиционной войны.
Пользуясь этим, германское командование подтянуло в полосу Брусиловского наступления до 20 дивизий из Франции и Македонии, а также с других участков. Противник желал создать в районе Ковеля ударную группу и вырвать инициативу из рук русского командования. Австрийцы, в свою очередь, приступили к переброске войск, отправленных на Итальянский фронт для участия в операции в Трентино. 3–9 июля состоялось и наступление ударной группы 12-й армии Северного фронта в ходе в направлении на г. Бауск. В кампании 1916 г. Северному фронту отводилась вспомогательная роль. Наступление началось 3 июля после трехчасовой артиллерийской подготовки, не давшей положительных результатов. Завязались тяжелые позиционные бои в тактической полосе обороны германских войск. Атаки русских частей перемежались с постоянно возобновляемой артиллерийской подготовкой. Германцы постоянно контратаковали. К 7 июля ударная группа вышла на рубеж р. Кеккау. Безуспешные бои 12-й армии в период 3–9 июля стоили ее соединениям потери 15 тыс. солдат и офицеров.
Вместе с тем, операции в Прибалтике были особенно чувствительны для германцев. Кроме того, наступление 12-й армии сковало значительные силы противника и ограничило его возможности для войсковых перебросок на юг — для борьбы с наступлением русского Юго-Западного фронта. Гофман писал: «…под Ригой бои были тяжелые, — там русским удалось сильным ударом выиграть пространство… командующий восточным фронтом пока мало чем мог помочь (австрийской 2-й армии. — А.О.). Сильные русские атаки под Ригой были, правда, отбиты, но нельзя было предвидеть того, будут ли они продолжаться или нет… Рига была самым чувствительным местом северного фронта. Если бы русским удалось здесь сделать прорыв, то весь фронт отошел бы назад. Поэтому мы не могли отдать 1-й ландверной дивизии, имевшейся у нас там в запасе»[88]. Особое значение имели операции Северного и Западного фронтов в период кризиса резервов австро-германского командования, когда все, что только было возможно, отправлялось в Галицию. В этой ситуации даже локальный успех мог оказаться последней каплей, опрокинувшей чашу весов противника против русских войск.
На излете кампании, 23–29 декабря силами 12-й армии Северного фронта была проведена локальная наступательная операция (так называемая операция по выравниванию фронта) в целях овладения участком германской позиции в районе оз. Баббит (правый берег р. Аа) и перерезания железнодорожной Олайской ветки (ответственной за боевое питание германской 10-й армии) и железной дороги Митава-Крейцбург. В отдалённой перспективе не исключалась возможность овладения Митавой. В операции были задействованы 110-я пехотная дивизия, б-я особая бригада, 1-я и 2-я латышские бригады, 3-я, 14-я и 5-я сибирские стрелковые дивизии.
Исполнявший в это время обязанности начальника Штаба Верховного главнокомандующего генерал от кавалерии В.И. Гурко так оценил Митавскую операцию: «Это наступление, явившееся для германцев полной неожиданностью, поначалу дало хорошие результаты…Тактическая оборона Рижского участка усилилась благодаря захвату ближайшего к Риге выступа германских оборонительных линий, который глубоко вклинивался в наши позиции к югу от озера Бабит на левом берегу реки Аа. Однако через несколько дней наши успехи закончились, а в нескольких местах наши части оставили ранее захваченную третью линию германских позиций. Это было вполне объяснимо по следующим причинам. Во-первых, при рытье новых окопов или при переделке для обороны старых германских траншей промёрзшая земля плохо поддавалась усилиям наших солдат. Вдобавок та же замерзшая земля затрудняла разрушение германских оборонительных сооружений. Как следствие, противник в результате успешных контратак вновь занимал хорошо укреплённые траншеи, удобные для отражения наших следующих штурмов. Другая причина трудностей, с которыми столкнулась при наступлении 12-я армия, состояла в том, что на всех европейских фронтах наблюдалось полное спокойствие. Это позволило германцам, не опасавшимся ослабления резервов других своих фронтов, перебросить под Ригу столько подкреплений, сколько они сочли необходимым. Если бы эта операция была предпринята одновременно с наступлением на других русских фронтах и на фронтах союзников, то возникла бы значительная вероятность дальнейшего развития наших первых успехов»