П.К. Кондзеровский следующим образом характеризовал роль Государя в Виленской операции: «Дело было в первых числах сентября 1915 года. Вести со всех фронтов поступали все неутешительные… я пришел к начальнику штаба, дабы выяснить события на фронте. Генерал Алексеев сидел в своем кабинете за огромным столом, окруженный картами, бумагами. Вид у него был расстроенный, тревожный. На мой вопрос, в каком состоянии находится наши армии за эти дни и справедлива ли тревога охватившая Ставку, Михаил Васильевич схватил себя за голову и голосом полного отчаянья ответил: «Какие у нас армии? Войска наши погибли на полях Галиции и Польши. Все лучшее перебито. У нас в полках остались теперь сотни, а в ротах десятки людей. У нас иногда нет патронов, снарядов… Я не знаю, что мы будем делать, как сдержать напор и где остановимся. Я нахожу, что наше положение никогда не было так плохо. Вот я сейчас все это доложу Его Величеству». Видимо, человек находился в полном ужасе от событий и не владел собою. Я ушел от Алексеева смущенный и с большой тревогой в душе.
В половине первого в тот же день я снова увидел генерала Алексеева на Высочайшем завтраке. Он совершенно переменился, смотрел бодро, говорил оживленно и пропала та тревога, которую я видел несколько часов назад. Я задал ему вопрос, что вероятно с фронта получены лучшие вести, и он стал бодрее смотреть на будущее.
«Нет, известий новых не получено, но после доклада Его Величеству о положении на фронте, я получил от Государя определенные указания. Он повелел дать телеграмму по всему фронту, что теперь ни шагу назад. Надо задержаться и укрепиться. А прорыв Вильно-Молодечно приказано ликвидировать войсками генерала Эверта. Я теперь уже привожу в исполнение приказ Государя и, Бог даст, справимся».
Передо мной стоял другой человек. Вместо нервного, растерявшегося генерала Алексеева находился спокойный, уверенный начальник штаба Верховного, приводящей в исполнение воли Главнокомандующего, Русского Императора.
Результат этого распоряжения Государя был, как известно, громаден. Военная история оценит блестящие наши контратаки у Молодечно-Вильно и все последующие события. Только после этой удачной сентябрьской операции мы получили возможность не опасаясь дальнейшего наступления вражеских сил, готовиться к новой борьбе»[210].
Изменилась ситуация и на Юго-Западном фронте.
25-го августа 11-я армия перешла в наступление на Серете, нанеся поражение Южной германской армии и взяв в ходе 5-дневных боев около 36-ти тысяч пленных. Всего же с 17-го по 30-е августа было захвачено свыше 40 тысяч пленных, 70 орудий и 165 пулеметов[211].
10-го сентября войска 8-й армии временно взяли г. Луцк. В ходе Луцкой операции только 4-я «Железная» стрелковая дивизия взяла в плен до 10-ти тысяч солдат и офицеров противника. 5-го октября был взят г. Чарторийск. Одним из результатов операции у Чарторийска стал разгром 1-й пехотной дивизии немцев (захвачено 8,5 тысяч пленных, не считая раненых, в том числе почти целиком полк кронпринца германского и гаубичная батарея), захват 30-ти орудий и большого количества пулеметов.
Операция на Серете, Луцкая и Чарторийская операции имели важнейшее значение для всего Юго-Западного фронта.
Издатели Энциклопедического Словаря Русского Библиографического Института Гранат дали такую характеристику этой операции: «14–22 сентября, в районе Луцка, русская 8-я армия… произвела крайне удачную контратаку. 4-я австрийская армия… была разбита наголову. Австрийцы не только не смогли отправить на Сербский фронт 6-й и 17-й корпуса, как у них было условлено с германским командованием, но были вынуждены обратиться с просьбой о германской помощи. Группе Герока, двинутой во фланг русским из Полесья и составленной, главным образом, из 24-го германского резервного корпуса, удалось… остановить наступление Брусилова. Бои здесь затянулись до 23 октября. Наша контратака дала нам до 70 тыс. пленных»[212]. Сами немцы оценивали потери германских дивизий армейской группы Э. Бем-Эрмоли и Южной германской армии с 8-го по 18-е октября почти в 10 тысяч человек[213].
Австрийский генерал Э. Кабиш писал о боях августа-октября, успешных для русских, как о событии, стабилизировавшем Русский фронт в Галиции[214]. А авторы британской «История Великой войны» считали «бои августа — сентября на линии р. Стрыпа точкой обратного отсчета — чертой, остановившей австро-германское наступление. Трехдневные бои, давшие 33000 пленных»[215] австрийцев и германцев качнули маятник войны на Русском фронте в пользу Антанты, противник переходит к обороне.
Роль Государя в кампании 1915-го года трудно переоценить.
Русская армия была сохранена и восстановлена (противник в полной мере почувствовал это в следующем году), прекратилось отступление и начались активные действия. Президент Франции Р. Пуанкаре писал в телеграмме Императору: «Вся Франция восхищена не только храбростью и упорством, проявляемыми все время армией вашего величества, но и тем искусным маневрированием, которое позволило войскам… выйти из неприятельского кольца»[216].
Русские планы кампании 1916-го года во многом обуславливались общесоюзным планом, выработанным в конце 1915 года на конференции в Шантильи. Важное значение имело совещание в Ставке 11-го февраля 1916-го года. Очевидец так описывал его постановку: «За длинным столом, стоявшим посреди комнаты, разместились; с одной стороны Государь, имея вправо от себя главнокомандующего Северным фронтом генерал-адъютанта Куропаткина, только что сдавшего командование этим фронтом генерала Плеве и начальника штаба фронта генерала Бонч-Бруевича, и влево — главнокомандующего Юго-Западным фронтом генерал-адъютанта Иванова и начальника штаба фронта генерала Клембовского. С другой стороны стола напротив Государя сел генерал Алексеев, имея вправо от себя главнокомандующего Западным фронтом генерал-адъютанта Эверта и начальника штаба фронта генерала Квецинского и влево — меня, вице-адмирала Русина и генерал-квартирмейстера генерала Пустовойтенко.
Заседание началось с доклада генерала Алексеева… Верховный главнокомандующий, слушавший изложение своего начальника штаба, поглядывая на всех и следя карандашом по разложенной перед ним карте, только приподнял голову и, молча, с полуулыбкой, обвел всех глазами, как бы приглашая высказаться»[217].
Уже после совещания Николай писал супруге: «…Я остался вполне доволен результатами нашего долгого совещания. Они много спорили между собой. Я просил их всех высказаться, потому что в таких важных вопросах правда имеет исключительное значение. Я предпочитаю не писать на эту тему, но все тебе расскажу при свидании…»[218].
В этом вся философия Николая II — предоставить возможность генералитету проявить инициативу, а по результатам обсуждения вынести взвешенное решение. Только так можно принимать важнейшие решения.
На Совещании был принят принципиальный план нанесения главного удара в летней кампании 1916 года — левым флангом Северного и правым флангом Западного фронтов.
Общие сроки согласованного наступления на Французском и Русском фронтах планировались на конец весны — начало лета, но зимнее германское наступление под Верденом внесло в эти замыслы значительные коррективы — русской армии опять пришлось спасать своего союзника. Неожиданность этой ситуации для противника усугубилась тем, что после ударов 1915 года германское верховное командование считало Россию парализованной, а русскую армию неспособной произвести серьезные сдвиги в оперативной обстановке.
Совещание в Ставке 1-го апреля 1916 года имело историческое значение. Посвященное подготовке предстоящего наступления и проводимое под председательством Государя, оно привело к выработке следующих важнейших решений: 1) Главный удар наносят армии Западного фронта при содействии войск Северного и Юго-Западного фронтов; 2) подготовку к операции закончить к концу мая с возможностью начать и в более ранние сроки. Император особо акцентировал внимание на сохранении военной тайны принятых решений и на энергичном образе действий русских войск[219].
Открывая совещание, Государь сообщил, что главный вопрос, который надлежит обсудить — план предстоящих военных действий летней кампании.
Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего генерал М.В. Алексеев доложил, что летом намечено общее наступление. Его общие контуры следующие. Западный фронт, которому будет передан общий резерв и тяжелая артиллерия, находящиеся в распоряжении Ставки, нанесет главный удар и направлении на Вильно. Северный фронт начнет наступление с северо-востока также на Вильно, содействуя Западному фронту. Он также получит часть тяжелой артиллерии и часть резерва.
Юго-Западный фронт должен держаться сначала оборонительно, он перейдет в наступление лишь тогда, когда обозначится успех двух первых фронтов. Главнокомандующий армиями Северного фронта А.Н. Куропаткин заявил, что, при сильно укрепленных немецких позициях надеяться на прорыв фронта трудно, на успех надеяться трудно, и что мы понесем крупные потери, особенно при недостатке снарядов тяжелой артиллерии.
Алексеев возразил Куропаткину, но заявил, что тяжелых снарядов у нас пока еще недостаточно. Главнокомандующий армиями Западного фронта генерал А.Е. Эверт присоединился к мнению А.Н. Куропаткина и заявил, что пока тяжелая артиллерия не будет снабжена в изобилии снарядами, лучше держаться оборонительно.