В результате Брусиловского наступления и операции на Сомме стратегической инициативой вновь овладели державы Согласия. В этот момент (лето 1916 г.) была предпринята энергичная попытка Антанты координировать свои усилия: англичане и французы — на Сомме, итальянцы — в Альпах, союзные войска — в Салониках, русские — в Румынии, Галиции и на Кавказе. Началось ее общее наступление. Ответ германского блока заключался в натиске на наиболее слабого члена Антанты — Румынию, которая оказалась разгромленной. Но Румынский фронт был реанимирован действиями русских войск, внесших тем самым один из наиболее осязаемых вкладов в общую победу. И только в это время война между союзными державами превратилась в войну между двумя коалициями в собственном смысле слова. Именно крупномасштабное наступление русской армии в 1916 г. позволило Антанте уже в который раз овладеть стратегической инициативой. Зимой-весной 1917 г. германский блок с тревогой ждал ее решительного наступления.
Революция в России (связанное с ней разложение войск вызвало спад боевой активности) резко изменила стратегическую ситуацию. Германцы смогли теперь сконцентрировать все усилия на Французском фронте и решительным рывком попытаться разгромить союзников до переброски главных сил американских войск. Разгром итальянцев при Капоретто в октябре 1917 г., германские наступления в марте-июне 1918 гг. на Французском фронте характеризовали этот этап.
С июля 1918 г. стратегическая инициатива прочно находилась в руках англичан, французов и американцев. Австрийцы, вместо помощи германцам на Западном фронте, провели неудачное сражение на Пиаве. Имея централизованное управление, Антанта провела наступления во Франции, сражение при Виттория-Венето, Доброполе, Наплузе. Германский блок начал рушиться.
Необходимо отметить, что Русский фронт сыграл огромную роль в исходе всей войны. Большая координация усилий союзников по Антанте дала бы победу гораздо раньше. Но и при сложившейся ситуации выход России из войны был огромным несчастьем для всей Антанты, что признавалось и западными авторитетными специалистами. Так, Лярше отмечал: «Цифры… дают выводы, что русский фронт был тем фронтом, который притянул на себя и потребил большую часть австро-венгерских сил, намного больше, чем итальянский. Представляется даже весьма вероятным, что Двуединая монархия рухнула бы еще в 1917 г., если бы Россия продолжала в этом году борьбу с такой же энергией, как в 1916 г. Мировая война несомненно была бы сокращена на 1 год»[239]. Кроме того, количественный максимум германского блока в военной сфере в 1917 г. также совпал с ослаблением Антанты вследствие краха России, показав тем самым относительную важность различных театров военных действий в коалиционной войне.
Германскую военную машину ряд исследователей и участников войны называли «пожарной командой» германского блока: германские войска исправляли ситуации, помогали союзникам, перебрасываясь на опасные участки — прежде всего из-за более высокой мобильности, лучшего качества войск, структурированности и способности к росту. Немцы воевали в Галиции, на Балканах, в Италии и т. д. Что касается русской армии, то ее можно назвать «пожарной командой Антанты». По первому зову союзников русские войска начинали неподготовленные или недостаточно продуманные операции, принося жертвы ради общесоюзных целей, воевали во Франции, на Балканах, в Румынии, действовали в Персии (Иране) и Месопотамии (Ираке).
Можно проследить интересную закономерность: гибель России как военной силы Антанты и ее «пожарной команды» привела и к гибели германцев в том же качестве. Роль «пожарных» в коалиции для германских войск сделалась невозможной в 1918 г. вследствие их массового сосредоточения на Французском театре военных действий, что привело к ослаблению и постепенной гибели вначале союзников Германии, а в конце 1918 г. — и самой Германии.
Тем не менее нужно отметить, что если германцы в рамках Четверного союза лидировали, и германская «пожарная команда» помогала фактически своим сателлитам и тем самым себе, то роль России недооценивалась: союзники по Антанте считали уместными постоянные требования к России. Большой ошибкой российского военно-политического руководства было то, что юридически ведущая роль в России в Антанте не была оформлена в тот период, когда вполне возможно было это осуществить. На начальном этапе войны союзники, в принципе, не смогли бы воевать без России, и они это понимали.
Одним из важнейших факторов коалиционной войны на несколько фронтов являются оперативные переброски войск. Русский фронт оттянул на себя большие силы противника — от 49 % (ноябрь 1917 г.) до 78 % (декабрь 1914 г.) австро-венгерских дивизий; от 18 % (август 1914 г.) до 41 % (август 1915 г.) германских дивизий; от 28,6 % (август 1915 г.) до 72 % (август 1916 г.) турецких дивизий; от 16,5 % до 33 % болгарских дивизий.
Средний удельный вес Русского фронта составил 42 % от всех сил германского блока на фронтах Первой мировой войны. Более того, Русский фронт отвлек на себя почти всю неприятельскую конницу.
Ослабляли переброски войск и стратегические резервы германского блока. Самая критическая точка в этом смысле — 1916-й г. Показателем явилось состояние германских резервов (а они были на такой же низкой точке лишь в ноябре 1918 г.): если к началу сражения на Сомме немцы имели в резерве 16 дивизий (из них 8 были отдохнувшими), то к середине июля — только 10 изнуренных тяжелыми боями дивизий, а к первым числам сентября в резерве было только 3–4 дивизии. Продолжение одновременного наступления союзников могло привести к военному разгрому Германии, но, к сожалению, этого не произошло. Это говорит еще раз о том, что при условии согласования усилий союзников нанесением скоординированных ударов был реальный шанс добиться победы над германским блоком уже к концу 1916 г. На кризис резервов Германии в период битвы на Сомме и Брусиловского наступления обратили внимание германские и французские военные историки.
Немаловажен и тот факт, что перевозки войск приводили к их утомлению, износу железнодорожного транспорта и, самое главное, — к потере времени. Снижался коэффициент полезного использования соединения противника. Так, 115 германских пехотных дивизий перебрасывались с одного ТВД на другой (41 дивизия один раз переместилась с Русского фронта на Французский или наоборот; 56 сделали два переезда; 4 были перемещены 3 раза; 12 — 4 раза; одна — 6 раз). Альпийский корпус побил рекорд передвижений — 9 последовательных перебросок между Францией, Россией, Сербией, Италией и Румынией[240].
Крупнейшие переброски войск противника на Русский фронт укладываются в 5 крупнейших этапов: 1) Август-сентябрь 1914 г. — срыв стратегических планов германского блока — переброски германских войск из Франции и австрийских с Балкан; 2) Осень 1914 г. — переброски с целью предотвратить глубокое вторжение русских в Силезию и Венгрию. Перебрасываются не только войска с других фронтов, но и резервы; 3) Серия перебросок как элитных ударных соединений, так и резервных войск весной-осенью 1915 г. с целью проведения комплекса операций по выводу России из войны; 4) Летом-осенью 1916 г. переброски с Французского и Итальянского фронтов с целью локализации широкомасштабного наступления Юго-Западного фронта и противостояния вновь сформированному Румынскому фронту; 5) Летом 1917 г. — отражение во многом неожиданного последнего наступления русской армии, уже не принимавшейся противником в расчет. По нашим подсчетам, в 1914–1917 гг. на Русский фронт были переброшены 129 германских (из них 91 с Французского фронта), 35 австрийских, 15 турецких, 4 болгарские пехотные дивизий. Общее количество дивизий германского блока на Русском фронте возросло с 58-ми (в августе 1914 г.) до 150-ти (в августе 1917 г.). На Французском фронте, соответственно, — с 80-ти до 142-х дивизий.
Ради облегчения положения своих союзников Россия начала преждевременное наступление в Восточной Пруссии в 1914 г., заставив ослабить ударную группировку немцев на западе. Затем она предприняла ради облегчения положения наших союзников на западе и по их просьбе перенос военных действий на левый берег Вислы. Это вынудило Россию отказаться от намечавшегося полного разгрома австрийских армий, но заставило германцев перебросить войска на восток и внести коррективы в свои операции у Ипра и на Изере. В 1915–1917 гг. была осуществлена целая серия перебросок войск германского блока на Русский фронт. Весьма характерным является и то обстоятельство, что число полевых и резервных германских дивизий по сравнению с их числом на начало войны увеличилось на Русском фронте в разы, тогда как на Западном фронте число первоочередных пехотных дивизий (с частями морской пехоты) не увеличилось, а число кавалерийских дивизий значительно уменьшилось. Россия притянула на себя большую часть австро-венгерской армии, значительную часть турецкой армии.
Переброски войск на Русский фронт имели стратегическое и дипломатическое значение. Они облегчали ведение переговоров с Италией и Румынией, был отражён удар против Сербии. Россия также облегчила борьбу союзников в районе Дарданелл, в Египте и в Месопотамии (русский Кавказский фронт стабильно оттягивал на себя свыше 200 батальонов турецкой армии, причем Кавказская армия нанесла серию ударов Турции, что привело к надлому турецкой армии).
Важнейшим элементом вклада России в победу Антанты было нанесение значительных боевых потерь армиям государств германского блока. Цифры общих боевых потерь австрийцев и германцев подтверждаются словами Г. Блюментрита: «Я приведу малоизвестный, но знаменательный факт, что наши потери на Восточном фронте были значительно больше потерь, понесенных нами на Западном фронте с 1914 по 1918 гг.»[241].
Опираясь на цифровой материал, можно констатировать, что общие потери (убитые, раненые, пленные, пропавшие без вести) германской армии на Во