Ernest Thompson SetonRolf in the Woods
Эрнест Сетон-ТомпсонРольф в лесах
Перевод с английского И. Гуровой
Василий Михайлович ПесковУчимся вместе с Рольфом
Я рос в деревне и очень любил природу — лес, речку, заросли ивняков на болотцах, овраги, степные озёра, на которых весной останавливались отдохнуть гуси. Шла война, и у мальчишек моего возраста было много взрослых забот — на плечах носили из леса дрова, ухаживали за огородом, нянчили младших сестёр и братьев. Но находилось время и для рыбалки, для хождения за грибами и ягодами, для ловли зимой снегирей и синиц, для всего, что дарит деревенскому человеку окружающий его мир.
Кто-то из взрослых, заметив мои увлечения, подарил книжку с вызывающим любопытство названием — «Животные-герои». Теперь я уже седой человек. За жизнь прочитано много хороших книг, но если бы меня спросили, какая из них для меня была самой полезной, я бы сказал «Животные-герои». Я помню, как эта книжка выглядела, — коричневая обтрёпанная обложка, рисунки на широких полях; остался в памяти даже запах книги, запах старой, пожелтевшей бумаги и высохшей таволги, цветка, забытого кем-то между листами. И конечно, я помню всё, что тогда прочитал. Помню волков Лобо и Бланку, голубя Арно, лису Домино, трущобную кошку, мустанга-иноходца. Судьба этих животных-героев известна многим — книжка, о которой я говорю, под другим названием («Рассказы о животных») в нашей стране издавалась часто. И все её помнят, как хорошего, доброго друга.
Став взрослым, я перечитал книгу и понял, чем она так взволновала в детстве. Но теперь меня интересовал и автор книги. Я узнал: канадский натуралист Эрнест Сетон-Томпсон написал много книг, и в каждой главным героем была природа — лес, речки, озёра, дикие степи, болота, звери и птицы. Я без труда разыскал эти книги: «В мире гонимых», «Маленькие дикари», «Рольф в лесах». Одна из книг — «Моя жизнь» — особенно заинтересовала. В ней писатель натуралист рассказал о своём жизненном пути, о том, как с детства любил и чувствовал природу, как сумел любовь эту сохранить до конца жизни, как путешествовал, что видел, какие трудности одолел, как стал писателем и художником. Это была хорошо, счастливо прожитая жизнь, закончившаяся в 1946 году в американском штате Нью-Мексико.
Во время путешествия но Америке в 1972 году я увидел на карте: зелёный штришок маршрута пересекает полупустынный штат Нью-Мексико — и сразу же вспомнил о Сетон-Томпсоне. Не осталось ли каких-нибудь следов его жизни? Нам объяснили: «Близ города Санта-Фе есть деревушка с названьем Сетон-Виллидж, там сохранился дом…»
И вот мы гости этого дома. Узнаём: Сетон-Томпсон построил его, спасаясь от городской суеты, жил и работал тут до конца жизни и прах свой незадолго до кончины завещал развеять на окрестных поросших лесом холмах.
Всё в доме родственники хранят, как было при жизни писателя. Вот кресло с резной надписью на спинке: «Добро пожаловать, мои друзья!» В кресле сидели именитые гости, приезжавшие в Сетон-Виллидж. Но чаще в доме бывали индейцы. Они жили тут, на холмах, и двери дома были для них открыты и днём и ночью. На стене висело свидетельство встреч — накидка из перьев. В такие накидки в торжественных случаях у индейцев облачались вожди. В Сетон-Томпсоне индейцы чувствовали вождя и друга. Писатель также платил им большой любовью, сочувствием, глубоким пониманием их жизни, связанной с жизнью природы и зависящей от неё. Рядом с домом сохранилось строение, напоминающее юрту и расписанное изнутри художником-индейцем. В этой «школе индейской мудрости» Сетон-Томпсон часто сиживал со своими друзьями, слушал их неторопливые рассказы об охоте, о житье-бытье их предков в лесах…
А в доме нам показали стол, за которым Сетон-Томпсон работал. Я увидел источенные до размера спички карандаши, тонкое пёрышко для рисования тушью и рисунки на кусочках плотной бумаги, те самые рисунки, которые мы видим на широких полях его книг: избушка в лесу, волчьи следы, настороженный капкан, бегущий лось, остатки костра… Тут же библиотека Сетон-Томпсона множество книг, им прочитанных и им написанных. Книги на английском языке, испанском, русском, немецком, — сколько мальчишек в разных странах, в разное время их прочитали! Как много они узнали о жизни природы, о законах, по которым живут птицы и звери, и о том, как люди, постигая эти законы, лучше понимают смысл и радости жизни.
Всё это я вспомнил сейчас, когда сел написать для вас слово-напутствие перед чтением книги Сетон-Томпсона «Рольф в лесах». О чём эта книга? Что полезного вы узнаете, когда прочтёте её? Прежде всего вы много узнаете о природе Америки, почувствуете и сходство её, и различие с природой нашей страны. Сегодня природа этого континента победнела. Один учёный, беседуя с нами, сказал: «Автомобилей стало больше, чем птиц». Сетон-Томпсон в конце своей жизни уже сокрушался об этих грустных, всё нарастающих переменах. В штате Нью-Мексико он искал убежище от «машинного шума». Но в юности он видел ещё леса, полные птиц и зверей, видел чистую воду рек и озёр, встречался с индейцами, которые могли прокормиться охотой в лесах.
В этой книге рассказано о временах, когда ещё не было автомобилей и самолётов, не было даже спичек. Это было время, когда на степных пространствах Америки бродили миллионы бизонов и когда ещё не все индейцы были согнаны белыми поселенцами в резервации.
Оставшись без родителей, мальчик Рольф встретился с таким же одиноким индейцем Куонебом. Они становятся друзьями. Сближает их страстная любовь к природе. Рольф чувствует её зов, но пока что природа для мальчика — сплошная загадка. Индеец же знает неё: повадки зверей, законы, по которым они живут, знает, как прокормиться в лесу, устроить ночлег, сделать лодку, добыть огонь трением друг о друга двух деревяшек, сделать плетёные ступные лыжи, поймать петлёй птицу, прочесть по следам, что случилось в лесу. Рольф учится мудрости жизни в лесу.
Волей обстоятельств Рольф и индеец Куонеб уходят в глухие лесные дебри, в места непуганых птиц и зверей, строят хижину и охотой добывают себе пропитание. И вместе с ним учимся мы. читатели книги.
Мы узнаем: хорошо сделанный лук в руках умелого человека — оружие грозное и надёжное: стрела может пробить насквозь даже бизона. Лодка из бересты легка и удобна: её на мелях и перекатах может нести один человек. Мы узнаем, почему олени зимой сбиваются в плотные группы, почему медведи, лисы, волки метят свои территории, для чего бобры делают на лесных речках запруды, как медведи ловят рыбу и раков, чем кончается поединок лисицы и рыси, как по-разному ведут себя в курятнике норка, скунс и енот, в какое дерево чаще бьёт молния.
Мы видим: природа к слабому беспощадна. В лесу можно заблудиться, оплошать; страх и растерянность могут погубить человека. Мы видим, как важны взаимовыручка, умение ориентироваться, как важно быть смелым, но осмотрительным, не потерять присутствия духа в обстоятельствах, когда спасение зависит только от тебя самого. «Себя не теряй, а выход всегда найдётся!» — говорит Рольфу его друг Куонеб.
В первой части книги мы расстаёмся с Рольфом уже возмужавшим, набравшимся опыта и мудрости лесной жизни. Мы чувствуем: его потянуло к людям. Он рад встрече с ними. Но сердце его в лесах. Он ещё с ними встретится. И уже не учеником. Он сам многому может теперь научить новичков.
В. Песков
1. Вигвам под скалой
Весеннее солнце вот-вот должно было появиться из-за горизонта. Куоне́б, последний индеец синава в Мьяносе, вышел из своего вигвама под обрывом у восточного берега Асамука и взобрался на вершину величавой скалы, венчающей обрыв. Устремив взгляд туда, где над морским простором между Коннектикутом и Сиванаки должен был вспыхнуть первый проблеск солнца, он молча ждал, взывая про себя к Великому Духу.
Но вот из низкой гряды облаков над морем вырвался золотой луч, и Куонеб запел древнюю индейскую песню, призыв к владыке дня:
Тебя, встающего из низкой тучи
Залить всю вышину огнём,
Тебя приветствую, тебе я поклоняюсь.
Он пел под гудение маленького барабана до тех пор, пока облака не рассеялись и алое чудо зари не завершилось.
Куонеб спустился в своё жилище, притулившееся под каменным выступом, вымыл руки в вырезанном из липы тазике и принялся стряпать нехитрый завтрак.
Вода в лужёном медном котелке над огнём уже закипела. Он всыпал в неё горсть кукурузной муки, бросил несколько съедобных ракушек и хорошенько всё размешал. Потом взял кремнёвое гладкоствольное ружьё, осторожно поднялся к гребню, укрывавшему вигвам от северо-западного ветра, и устремил зоркий, как у сокола, взгляд на широкое зеркало заводи у высокой бобровой плотины, перегородившей русло ручья Асамук.
Середину ещё покрывал лёд, но на хорошо прогреваемых отмелях он успел растаять, и на чистую воду иногда опускались утки.
На этот раз там не оказалось ни одной, зато у кромки льда виднелся пушистый шар, в котором индеец, несмотря на дальнее расстояние, распознал ондатру.
Можно было бы прокрасться по берегу запруды на расстояние выстрела, однако Куонеб поспешил назад в вигвам и сменил ружьё на охотничье снаряжение своих предков: лук, стрелы и длинную леску. Ондатра мирно грызла корневище аира, не подозревая, что в пятнадцати шагах от неё индеец уложил леску аккуратными кольцами на землю, привязал конец к стреле и натянул тетиву. Вззз! Стрела, разматывая леску, пронзила цель.
В тучах брызг ондатра исчезла подо льдом, но охотник, крепко держа другой конец лески, начал осторожно её сматывать. Зверёк показался из-подо льда, и точный удар палки завершил охоту. Подстрели его индеец из ружья, быть бы ему без добычи.
Куонеб вернулся к костру, съел свой скудный завтрак и накормил привязанного к центральному шесту золотисто-рыжего пёсика с совершенно волчьей мордой.
Потом он аккуратно снял шкурку с ондатры: сделал надрез под хвостом и вывернул её, как перчатку. Теперь осталось только растянуть шкурк