– «О, Джордж, Джордж! Зачем ты покинул меня?»
– Протяните руки вперед.
– «Твое место не здесь с этой девушкой!»
– Маленькая пауза. Вздохните.
– «Твое место возле меня, возле женщины, которую ты обольстил!»
Гамильтон Бимиш слегка кивнул головою, выражая сдержанное одобрение.
– Не плохо, совсем не плохо. Интересно было бы дать эксперту исследовать ваши голосовые способности. Могу только пожалеть, что сейчас у вас нет времени прочесть мое руководство о развитии голоса… Все же, я думаю, вы справитесь. А теперь спрячьтесь снова за рододендронами, так как эта девушка может появиться с минуты на минуту.
Глава десятая
Гамильтон Бимиш вышел в коридор покурить. Он вполне заслуживал сигары после стольких трудов. Только он стал закуривать ее, как послышался шум подъезжающего автомобиля, и через стеклянную дверь он увидел мадам Юлали, уже соскочившую наземь. Гамильтон Бимиш радостно кинулся ей навстречу.
– Так вам все же удалось приехать! – воскликнул он.
Мадам Юлали крепко пожала ему руку с той порывистостью, которая составляла одно из ее главных очарований.
– Да, как видите. Но мне придется сейчас же ехать обратно. Я должна поспеть еще сегодня в три разных места. Вы, я полагаю, будете присутствовать при венчании?
– Таково, во всяком случае, было мое первоначальное намерение. Я обещал Джорджу быть его шафером.
– Очень жаль. Я могла бы отвезти вас обратно в моем автомобиле.
– О, это легко устроить! – сразу согласился Гамильтон Бимиш. – Пусть только Джордж вернется, и я это сделаю. Мало ли у него других шаферов! Десятки, сотни!..
– Как это, «когда он вернется»? Куда же он ушел?
Он уехал на вокзал.
– Ужасно неприятно. Я приехала на минутку, исключительно с целью повидать его. Впрочем, это не так уж важно. Надо, во всяком случае, повидать мисс Вадингтон.
– Ее тоже нет.
Мадам Юлали в недоумении подняла брови.
– Это довольно странно, – заметила она. – Очевидно, в этих краях не принято, чтобы кто-нибудь был дома, когда предстоит венчание.
– Тут произошла маленькая заминка, – объяснил ей Гамильтон Бимиш. – Пастор, который должен был венчать молодых, вывихнул ногу, и миссис Вадингтон с Молли поехали в Флэшинг за заместителем. А Джордж поехал на вокзал…
– Зачем же он поехал на вокзал?
Гамильтон Бимиш несколько колебался. А потом, возмущенный, очевидно, мыслью, что он собирается кое-что скрыть от этой прелестной девушки, он сказал:
– А вы умеете хранить тайну?
– Право, не знаю. Я никогда не пробовала.
– Но это, видите ли, нечто такое, чего никто, кроме нас, не должен знать. Бедный Джордж попал в затруднительное положение.
– Неужели еще более затруднительное, чем то, в которое попадают все женихи?
– Напрасно вы так говорите – сказал Гамильтон Бимиш, сильно уязвленный. – Вы, очевидно, готовы смеяться над любовью.
– О, нет! Я ничего против любви не имею.
– Благодарю вас, благодарю вас! – горячо произнес Гамильтон Бимиш.
– О, право не стоит.
– Любовь-это единственное, ради чего стоит жить на свете. Любовь-волшебница. Любовь чарует, любовь на свете всех сильней…
– Да, да, не правда ли, всех сильней. Но, кстати, вы собирались мне рассказать о том, в чем заключается затруднительное положение нашего друга Джорджа.
Гамильтон Бимиш понизил голос:
– Видите ли, вышла неприятная история. Как-раз перед венчанием вдруг выплыла на свет его старая знакомая.
– Знакомая?
– Знакомая!
– Я начинаю понимать.
– Джордж писал ей письма, и она их сохранила…
– Час от часу не легче!
– И если она будет скандалить, то венчанию не бывать. Миссис Вадингтон ждет не дождется случая, чтобы избавиться от Джорджа. Она и то уже не раз говорила, что весьма подозрительно относится к нравственности Джорджа.
– Какой вздор! – воскликнула мадам Юлали. – Нравственность Джорджа чище снега горных вершин!
– Совершенно верно. Джордж абсолютно честный человек. Я как сейчас помню, что он ушел однажды из-за стола потому лишь, что кто-то рассказал неприличный анекдот.
– Как это красиво с его стороны! А не помните ли вы, случайно, анекдот?
– Нет, не помню. Но, тем не менее, миссис Вадингтон составила себе о нем определенное мнение. Что вы с ней сделаете?
– Все это кажется мне чрезвычайно интересным. Что вы намереваетесь предпринять?
– Джордж поехал на вокзал, чтобы перехватить по дороге эту самую мисс Стобс и попытаться образумить ее.
– Как? Мисс Стобс?
– Да, ее так зовут. И, между прочим, она ваша землячка, родом из Ист-Гилеада. Вы случайно не знаете ее?
– Имя как будто знакомое. Итак, Джордж поехал встречать ее, надеясь образумить ее?
– Да. Но, конечно, не может быть сомнения в том, что она будет настаивать на своем.
– Очень скверно!
Гамильтон Бимиш загадочно улыбнулся.
– Не так скверно, как вам кажется, – сказал он. Я, видите ли, уделил этому делу некоторое внимание и могу смело сказать, что теперь оно у меня в руках. Я уже все устроил.
– Все устроили?
– Абсолютно все!
– Вы, наверное, ужасно умный?
– О, что вы! – скромно сказал Гамильтон Бимиш.
– Но, конечно, вы должны быть умницей, если вы могли написать столько знаменитых руководств. Нет ли у вас сигареты?
– Пожалуйста!
Мадам Юлали взяла сигарету из его портсигара и закурила ее. Гамильтон Бимиш не дал ей кинуть спичку. Взяв обгорелый кусочек дерева из рук девушки, он благоговейно спрятал его в жилетный карман.
– Итак, продолжайте, – сказала мадам Юлали.
– Да, так вот, – начал Гамильтон Бимиш, очнувшись от глубоких дум. – Мы говорили, если я не ошибаюсь, о Джордже. Получается так, что у Джорджа перед его отъездом из Ист-Гилеада был, как он выражается, сговор с какой-то девушкой, по имени Мэй Стобс. Насколько я понимаю, разницы между сговором и помолвкой нет никакой. Но, во всяком случае, Мэй Стобс – это весьма неприятное имя.
– Кошмарное! Будь у меня такое имя, я поспешила бы переменить его.
– А потом Джордж вдруг разбогател, уехал в Нью-Йорк и забыл даже о существовании этой девушки.
– Но она не забыла его, не так ли?
– Очевидно, нет. Я себе великолепно рисую ее, эту маленькую толстушку (вы должны знать, что все эти провинциалки ужасные толстушки), у которой нет никаких шансов найти другого жениха. А потому она крепко цепляется за свою единственную возможность. По-видимому, она рассчитывает, что, приехав сюда вовремя, она сумеет принудить Джорджа Финча жениться на ней.
– Но вы, будучи умницей, естественно, этого не допустите, не правда ли?
– Совершенно верно!
– О, какой вы очаровательный!
– Это очень мило с вашей стороны так отзываться обо мне, – сказал Гамильтон Бимиш, выпрямляясь и застегивая пиджак на все пуговицы.
– Расскажите мне, как вы все устроили?
– Все затруднение, изволите ли видеть, заключается в том, что Джордж оказался в положении человека, нарушившего свое слово. А потому я стремлюсь к тому, чтобы эта Мэй Стобс, по прибытии сюда, отказалась от Джорджа по своей доброй воле.
– Как же вам это удастся?
– Очень просто. Можно, я думаю, заранее с уверенностью сказать, что она типичная провинциальная добродетельная особа. И вот мне пришло в голову инсценировать маленькую драму, в которой Джордж будет выведен в роли прощелыги и ловеласа.
– Джордж?
– Эта девушка будет так шокирована и возмущена, что немедленно порвет всякие сношения с ним.
– Я начинаю понимать. И вы все это сами придумали?
– Абсолютно без посторонней помощи.
– Право же, вы слишком умны для одного человека. Вам следовало бы организовать из вашего мозга акционерное общество.
Гамильтону Бимишу казалось, что настало время открыто и без всяких уловок излить в красивых словах любовь, которая бурлила в его сердце и, точно свежие дрожжи, росла и росла с того самого момента, когда он извлек пылинку из глаза мадам Юлали на ступеньках дома номер шестнадцать по Семьдесят Девятой улице. Гамильтон Бимиш уже открыл было рот и готовился начать, но вдруг заметил, что мадам Юлали смотрит совсем в другую сторону. И в тот же миг он услышал, что она смеется.
– Да ведь это Джордж! – воскликнула она.
Гамильтон Бимиш круто повернулся, доведенный до отчаяния. Каждый раз, когда он намеревался говорить о своей любви, непременно случалась какая-нибудь помеха, вынуждавшая его прервать объяснение. Накануне это был какой-то противный Чарли, помешавший ему говорить по телефону, а теперь, извольте радоваться, Джордж Финч.
Джордж стоял в дверях, сильно раскрасневшийся, по всей вероятности, от быстрой ходьбы. Он смотрел на мадам Юлали с таким выражением, которое ни в коем случае не могло понравиться Гамильтону Бимишу. Чтобы выразить свое недовольство, последний громко кашлянул. Но Джордж не обратил на него ни малейшего внимания. Он по-прежнему не сводил глаз с мадам Юлали.
– Ну, как же вы поживаете, Джорджи? Вы даже не подозреваете, какую интересную историю я сейчас слышала!
– Мэй! – произнес, наконец, Джордж Финч, запуская палец за крахмальный воротничок, очевидно с целью немного высвободиться из его тисков. – Мэй! Я… Я только что с вокзала… Я надеялся встретить вас там.
– А я приехала на автомобиле.
– Мэй? – с ужасом повторил Гамильтон Бимиш, и жуткая мысль пронизала его мозг.
Мадам Юлали весело повернулась к нему.
– Ну, да! Это я и есть маленькая толстушка.
– Но вы отнюдь не маленькая толстушка, – сказал Гамильтон Бимиш, который, в силу своего логичного мышления, счел первым долгом опровергнуть столь ошибочное заявление.
– Но я была маленькой толстушкой, когда Джордж знал меня.
– Но ведь вас зовут мадам Юлали.
– Это мое профессиональное имя. Не находите ли вы, что человек, которого судьба наградила таким именем, как Мэй Стобс, пожелает возможно скорее переменить его?
– И это вы, действительно, Мэй Стобс?
– Я самая.