Князь Иван посмотрел на Зару, сидевшую в тихой задумчивости и только изредка поднимавшую блестящие глаза на брата.
– А я говорю, – сказал он с внезапной угрюмостью, – что есть намеки, которые мы не можем принять, и обстоятельства, которым мы не должны поддаваться. Зачем, например, подвергать человека незаслуженному горькому разочарованию?
– Затем, – сказала Зара впервые за весь разговор, – что он, вероятно, возжелал того, чего ему не суждено добиться.
Князь закусил губу и наигранно рассмеялся.
– Знаю, мадам, вы против меня во всех наших спорах, – заметил он с горечью в голосе. – Как говорит Казимир, философ из меня никудышный. Я и не претендую на что-то большее, чем звание обычного человека. К счастью, если вы позволите, остальные люди в мире очень похожи на меня, ведь если бы все достигли тех потрясающих вершин науки и знания, которых достигли вы и ваш брат…
– То человеческая судьба оборвалась бы, а существование рая стало бы непреложным фактом, – рассмеялся Гелиобас. – Вот это да, Иван! Ты истинный эпикуреец. Выпей вина, и хватит с нас пока споров. – Поманив к себе одного из слуг, он велел налить князю еще бокал.
Подали десерт, предложив на наш вкус большое разнообразие сочных фруктов: персики, бананы, плантаны, зеленый инжир, дыни, ананасы и великолепный виноград. Накладывая фрукты в тарелку, я почувствовала, как что-то мягкое и нежное трется о платье. Я посмотрела вниз и увидела благородную голову и темные умные глаза старого знакомого, Лео, которого в последний раз встречала еще в Каннах. Я вскрикнула от радости, и собака, ободренная такой реакцией, встала и ласково положила лапу на мою руку.
– Вы, конечно же, уже знаете Лео, – сказал Гелиобас, повернувшись ко мне. – Он навещал Рафаэлло, пока вы были в Каннах. Чудесное животное, для меня он ценнее мешка золота, равного ему по весу.
Князь Иван, мимолетная хандра которого прошла, словно злой дух, изгнанный силой хорошего вина, тоже от всей души восхвалял четвероногого друга семьи.
– Ведь именно благодаря Лео, – сказал он, – ты решился продолжить эксперименты с человеческим электричеством, не так ли, Казимир?
– Да, – ответил Гелиобас, подзывая пса, тут же подошедшего к нему в ожидании ласки. – Без него я бы никогда не был так сильно воодушевлен исследованиями. Я боялся слишком часто экспериментировать на сестре, она была совсем юна, а женщины всегда очень хрупки, Лео же хотел и был готов стать при возможности жертвой науки. Однако он стал не мучеником, а живым триумфом, да, старина? – продолжал он, поглаживая шелковистую шерсть зверя, который сразу же ответил удовлетворенным низким лаем.
Эти слова возбудили мое любопытство, и я с жаром попросила:
– Не могли бы вы рассказать, чем Лео был вам так полезен? Я очень привязана к собакам и никогда не устаю слушать истории об их удивительной сметливости.
– Обязательно расскажу, – ответил Гелиобас. – Кому-то эта история может показаться невероятной, однако она совершенно правдива и в то же время проста для понимания. Когда я был совсем молодым, моложе князя Ивана, я погрузился в изучение электричества, его чудесной силы и широких возможностей. От рассмотрения электричества в формах, известных цивилизованной Европе, я перешел к изучению истории – той, что по невежеству именуют темными веками, хотя справедливее назвать ее просвещенной молодостью мира. Я обнаружил, что древние хорошо понимали силу электричества – даже лучше, чем ученые наших дней. Слова «МЕНЕ, МЕНЕ, ТЕКЕЛ, УПАРСИН»19, сверкавшие неземным светом на стене во время пира Валтасара, были начертаны электричеством. Халдейские цари и жрецы знали множество тайн и другой формы электрической силы, над которой мир сегодня смеется, почти не обращая на нее внимания, – я имею в виду человеческое электричество: все мы им обладаем и все же не все развиваем. Однажды осознав факт существования электрической силы в человеке, я применил это открытие к себе и не жалел усилий, чтобы взрастить и воспитать любой заложенный во мне зародыш подобной силы. И это удалось мне с большей легкостью и быстротой, чем я мог представить. В то время, когда я проводил исследования, Лео был совсем щенком, игривым и невежественным, подобно всем еще не дрессированным щенкам ньюфаундленда. Как-то раз я увлеченно читал рукопись на санскрите о древних снадобьях и лекарствах, а Лео в своей нескладной манере резвился по комнате, играя со старым башмаком и терзая его зубами. Издаваемый им шум раздражал меня и отвлекал, так что я поднялся со стула и сердито назвал щенка по имени. Он тут же бросил игру и посмотрел вверх – наши глаза встретились. Его голова поникла, он тревожно поежился, заскулил и лег неподвижно. Ни разу Лео не сменил принятую им позу, пока я не дал на то разрешение, – не забывайте: он не был дрессирован. Такое странное поведение побудило меня провести над ним ряд других экспериментов, и все они увенчались успехом. Мало-помалу я довел его до нужного состояния, а именно заставил воспринять мою мысль и действовать в соответствии с ней, насколько позволяли собачьи способности, и он не подвел меня. Мне достаточно всем сердцем пожелать, чтобы Лео совершил определенное действие, и передать команду прямо в его мозг, не произнося ни единого слова, – и он подчинится.
Полагаю, на моем лице отразилось удивление и недоверие, потому что Гелиобас улыбнулся и продолжил:
– Мы докажем вам это в любое время, когда вы только пожелаете. Если хотите, чтобы он принес вам что-нибудь, что физически может принести, напишите название вещи на клочке бумаги, просто для моего сведения, и, обещаю вам, Лео повинуется.
Я посмотрела на Зару – она рассмеялась.
– Тебе это кажется волшебством, да? – спросила она. – Но уверяю: все именно так.
– Должен признаться, – сказал князь Иван, – когда-то я тоже сомневался и в Лео, и в его хозяине. Теперь мои сомнения рассеялись. Вот, мадемуазель, – продолжил он, протягивая мне листок из своего портмоне и карандаш, – напишите все, что пожелаете, только не посылайте пса в Италию: мы же хотим, чтоб он вернулся прежде, чем мы перейдем в гостиную.
Я вспомнила, что оставила на диване в комнате Зары вышитый платок, и записала об этом на клочке бумаги, который затем передала Гелиобасу. Он взглянул на него и разорвал. Лео забавлялся под столом костью, но тут же откликнулся на зов хозяина. Гелиобас взял голову собаки обеими руками и пристально посмотрел в серьезные карие глаза, что ответили ему не менее пристальным взором. Обмен взглядами длился всего несколько секунд. Лео вышел из комнаты уверенной и величавой поступью, а мы ждали его возвращения – Гелиобас и Зара с равнодушием, князь Иван с удовольствием, а я – с интересом и нетерпением. Прошло две-три минуты – и пес вернулся с тем же величественным видом, неся в зубах мой носовой платок. Он подошел прямо ко мне и вложил его в мою руку, затем встряхнулся, завилял хвостом и, приняв вполне человеческое выражение удовлетворения, снова ушел под стол играть с костью. Я была крайне поражена и в то же время полностью поверила в произошедшее. Я не видела собаку с тех пор, как приехала в Париж, и она не могла знать, где найти носовой платок и что он мой, если только не посредством той силы, о которой говорил Гелиобас.
– Вы можете отдавать такие приказы и людям? – спросила я с легкой дрожью.
– Не всем, – тихо ответил Гелиобас. – А точнее, очень немногим. Тех, кто находится в моем собственном круге власти, я, естественно, могу и привлечь, и оттолкнуть, а тех, кто в этот круг не входит, необходимо лечить другими средствами. Бывают случаи, когда кто-то, изначально не принадлежащий к моему кругу, притягивается к нему непреодолимой чужой силой. Иногда, чтобы начать лечение, я устанавливаю связь с совершенно инаковой областью мысли, а это долгий и кропотливый труд. Впрочем, все возможно.
– Если это возможно, – подал голос князь Иван, – отчего же ты не проделаешь подобного со мной?
– Тебя влечет ко мне насильно, я здесь ни при чем, – ответил Гелиобас, не отводя проницательного взгляда. – По какой причине, я сейчас определить не могу – пойму, как только ты коснешься края моего круга. Пока ты от него далек, хотя движешься не по своей воле, Иван.
Князь беспокойно ерзал на стуле и нервно катал по тарелке фрукты.
– Если бы я не знал, насколько ты правдивый и честный человек, Казимир, – сказал он, – я бы подумал, что ты пытаешься меня обдурить. Однако я видел, на что ты способен, а потому не могу тебе не поверить. Тем не менее признаюсь, не разделяю твою теорию с кругами.
– Начнем с того, – ответил Гелиобас, – что Вселенная тоже шар. Все в ней в форме шара, от движения планет до человеческого глаза, бутона цветка или капли росы. Моя так называемая теория с кругами, как ты говоришь, применительно к электрической силе человека очень проста, и все-таки я доказал, что она верна и математически. Каждое человеческое существо и внутренне, и внешне обеспечено определенным запасом электричества, которое так же необходимо для жизни, как кровь для сердца или свежий воздух для легких. Внутреннее электричество – зародыш души, или дух, его либо развивают, либо пренебрегают им в зависимости от воли самого человека. Его не уничтожить, хотя, однако же, если им пренебречь, он навсегда останется лишь зародышем, а после смерти тела, в котором он обитал, отправится в другое место в поисках нового шанса на развитие. Если же, напротив, его рост поддерживается настойчивой и решительной волею, он становится духовным созданием, славным и в высшей степени могущественным, а когда погибнет телесная оболочка, для него начнется новая невероятная и не ограниченная во времени жизнь. Вот что такое внутренняя электрическая сила. Внешняя связывает всех нас установившимися законами, на которые наша воля никак повлиять не может. (Каждый из нас окружен невидимым электрическим кольцом – широким или узким, в зависимости от наших возможностей. Иногда кольца встречаются и образуют одно, как в случае слияния двух симпатизирующих друг другу душ, что трудятся вместе и любят друг друга с искренней преданностью. Иногда кольца сталкиваются, и поднимается буря, например, когда сильная антипатия между людьми заставляет их ненавидеть одно присутствие друг друга.) Все электрические кольца способны притягиваться и отталкиваться. Если мужчина во время ухаживания за женщиной раз или два вдруг почувствовал в ее натуре нечто такое, чего он не ожидал или не желал увидеть, он должен внять этому предупреждению и прервать привязанность, ибо их электрические круги не соединятся, а принуждение к союзу не принесет ничего, кроме несчастья. То же самое я бы сказал и женщине. Если бы моему совету следовали, скольких несчастливых браков можно было бы избежать! Но ты вынудил меня на слишком длинную лекцию, Иван. Вижу, дамам нужен перерыв. Не сходить ли нам ненадолго в курительную комнату, чтобы потом присоединиться к ним в гостиной?