– Ваш разум сразу подскажет, что бестелесные существа никогда не опустятся до того, чтобы опрокидывать мебель или стучать по столу. Не станут они и писать писем пером с чернилами и подкладывать их под дверь. Духовные существа исключительно нематериальны: они не могут прикасаться ни к чему человеческому, не говоря уже о таких вульгарных проявлениях, как швыряние стульев и открывание запертых буфетов. Вы правильно сделали, что относились к таким вопросам скептически. Однако вы же не сомневаетесь в том, что я пытался вам доказать, правда?
– Ни капли, – ответила я. – Только прошу продолжить учить меня чудесам, с которыми вы так тесно знакомы. Позвольте узнать все, что я могу, и поскорее! – проговорила я, дрожа от нетерпения.
– Дитя, вы провели в нашем доме всего восемь дней, – сказал Гелиобас, отпуская мои руки и жестом приглашая выйти из часовни вместе с ним. – Я еще не считаю вас достаточно окрепшей для эксперимента, который по вашему желанию должен провести. Даже сейчас вы остаетесь тревожной. Подождите еще неделю, и тогда…
– Что? – нетерпеливо спросила я.
– Вы вознесетесь, – ответил он. – Вознесетесь над этой маленькой пылинкой, именуемой Землей. А пока довольно. Идите к Заре, не давайте разуму отдыхать: учитесь, читайте и молитесь – молитесь много и часто, используя несколько простых слов, и пусть ваше сердце будет настолько бескорыстно, насколько это возможно. Представьте, что вы собираетесь на большой праздник, и подготовьте к нему свою душу. Я не говорю вам: «Обретите веру» – я бы не стал принуждать верить во что-либо против воли. Вы хотите убедиться в жизни после смерти, ищете доказательств – они у вас будут. А пока оставим разговоры на эту тему. Можете доверить свои желания Заре, ее опыт вам пригодится. Сейчас вам лучше присоединиться к ней. Au revoir! – И, любезно откланявшись, он оставил меня.
Я проследила, как его величавая фигура исчезает в тени коридора, ведущего к кабинету, а затем отправилась в комнату Зары. Случившееся в часовне, несомненно, поразило меня: слова Гелиобаса были полны таинственных смыслов, но, как ни странно, маячащая перспектива «вознестись», как выразился мой врач, никоим образом не обеспокоила и не встревожила меня. Я подумала о Рафаэлло Челлини, вспомнила его историю и решила: никакие сомнения или страхи не должны помешать хотя бы попытаться увидеть то, что якобы видел он. Я застала Зару за чтением. Она взглянула на меня, и ее лицо осветила привычная улыбка.
– Как долго ты занималась! – начала она. – Думала, ты никогда не придешь.
Я села рядом и как на духу рассказала все, что произошло со мной в тот день. Зара слушала с большим интересом, почти затаив дыхание.
– Ты твердо настроена позволить Казимиру применить к тебе его силу? – спросила она, когда я закончила.
– Вполне.
– И ты не боишься?
– Того, что только узнала, – нет.
От напряженности мысли глаза Зары стали темнее и бездоннее. Наконец она произнесла:
– Я могу помочь тебе сохранить мужество, сразу сообщив, что именно Казимир с тобой сделает. Дальше этого я пойти не могу. Ты понимаешь, что значит удар электрическим током?
– Да, – ответила я.
– Удары током бывают разные – некоторые исцеляют, некоторые убивают. Есть методы лечения посредством осторожного применения электрической батареи – опять же, от удара молнии люди умирают, это пример воздействия такой силы со смертельным исходом. Однако все это внешнее электричество, а то, что Казимир будет использовать на тебе, – электричество внутреннее.
Я попросила ее объяснить подробнее. Она продолжила:
– Внутри тебя есть определенное количество электричества, которое в последние дни было увеличено лекарствами, что давал тебе Казимир. Сколько бы электричества в тебе ни было, у Казимира все равно больше, и брат приложит свою силу к твоей, бо`льшую к меньшей. Ты испытаешь внутренний электрический удар. Он, как меч, разделит надвое тело и дух. Духовная часть тебя вознесется над материальным миром, а телесная оболочка останется обездвиженной и бесполезной, пока жизнь, которая на самом деле и есть ты, не вернется, чтобы снова привести механизм тела в действие.
– Но вернусь ли я? – с сомнением спросила я.
– Должна, потому что Бог установил пределы твоей жизни на земле. Никакая человеческая сила не может изменить Его указа. По воле Казимира ты очутишься на свободе, правда, только на время. Ты обязательно вернешься, пусть даже тебе этого не захочется. Вечную свободу дает лишь Смерть, а ее не заставить прийти насильно.
– А как же самоубийство?
– У самоубийцы нет души. Он убивает тело и тем самым доказывает, что тот зародыш бессмертного существования, который в нем когда-то был, вырвался из своего недостойного жилища и улетел, как искра, искать шанса вырасти в другом месте. Конечно же, твой разум подсказывает тебе об этом? Даже у животных больше души, чем у человека, совершившего самоубийство. Хищники убивают друг друга от голода или ради защиты. Вот только они никогда не убивают самих себя. Такая жестокость, сопровождаемая деградацией и пьянством, свойственна одному человеку.
Некоторое время я молча размышляла над ее словами.
– При всей порочности и варварстве человечества, – сказала я, – чудо, что на земле вообще осталось хоть какое-то духовное присутствие. Почему Бог должен заботиться о тех немногих душах, которые верят в Него и любят? Должно быть, их всего лишь горстка.
– И все же она для него дороже всего мира, – серьезно ответила Зара. – О, моя дорогая, не говори, что Бог не должен ни о ком заботиться. Тогда зачем ты заботишься о безопасности и счастье тех, кого любишь?
Ее взгляд стал ласковым и нежным, а драгоценный камень на груди замерцал, словно лунный свет на морской глади. Я слегка смутилась и, чтобы сменить тему, сказала:
– Скажи мне, Зара, что за камень ты всегда носишь? Это твой талисман?
– Раньше им владел сам король, по крайней мере, его нашли в королевском гробу. Он принадлежит нашей семье уже несколько поколений. Казимир говорит, что камень электрический – такие и по сей день встречаются в отдаленных уголках моря. Нравится?
– Очень яркий и красивый, – заметила я.
– Когда я умру, – медленно продолжила Зара, – оставлю его тебе.
– Надеюсь, мне придется долго ждать этого момента! – воскликнула я, нежно обнимая ее. – Воистину, буду молиться о том, чтобы никогда его не получить.
– Это неправильная молитва, – сказала Зара, улыбаясь. – Но ты хорошо поняла из моего объяснения, что Казимир проделает с тобой?
– Думаю, поняла.
– И ты не боишься?
– Нисколько. Я почувствую боль?
– Никакой боли. На мгновение закружится голова, и твое тело лишится чувств. Вот и все.
Я ненадолго задумалась, а затем, подняв глаза, заметила на себе рассеянный и нежный взгляд Зары. Я ответила на него с улыбкой и произнесла почти весело:
– L’audace, l’audace, et toujours l’audace!22 Пусть это будет моим девизом, Зара. Теперь у меня есть шанс доказать, как далеко может завести женщину храбрость, и, уверяю тебя, горжусь этой возможностью. Когда я только познакомилась с твоим братом, он произнес несколько весьма резких замечаний по поводу общей несостоятельности женского пола. Защищая нашу честь, я должна следовать по пути, на который вступила. Погружение в мир незримого – безусловно, смелый шаг для женщины, и я полна решимости сделать его со всей своей мужественностью.
– Это хорошо, – сказала Зара. – Не думаю, что ты когда-нибудь пожалеешь о сделанном. Однако поздно. Будем готовиться к ужину?
Я согласилась, и мы разошлись по комнатам. Прежде чем начать одеваться, я открыла рояль, стоявший у моего окна, и попыталась наиграть услышанную в часовне мелодию. К моей радости, пальцы тут же ее нащупали, и я смогла запомнить каждую ноту. Я даже не думала их записать – почему-то во мне была уверенность, что теперь они от меня не ускользнут. Сердце наполнилось чувством глубокой признательности, и, помня совет, данный Гелиобасом, я с трепетом преклонила колени и воздала хвалу Богу за радость и благодать, что дарит музыка. Как только я это сделала, слабое дыхание звука, похожее на отдаленный шепот играющих в унисон арф, пронеслось мимо ушей, а затем словно завертелось все расширяющимися кругами, пока постепенно не стихло. Случившееся привело меня в такой восторг, что я поняла, какой прекрасной и восхитительной должна была быть звездная симфония, сыгранная в ту зимнюю ночь, когда ангелы пели: «Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение!»
Глава IXЭлектрический удар
Князь Иван Петровский был в отеле «Марс» постоянным гостем, и я начала проявлять к нему определенный интерес, однако не лишенный жалости, ибо видела, что он безнадежно влюблен в мою прекрасную подругу Зару. Она же всегда принимала его со всей учтивостью и любезностью. Ее обращение с ним отличалось холодным достоинством, которое, словно ледяная преграда, отталкивало теплоту его восхищения и внимания. Раз или два, помня о просьбе князя, я пыталась поговорить с ней о его преданности, впрочем, она так быстро и решительно меняла тему, что стало ясно: своей настойчивостью я вызову у нее только недовольство. Гелиобас, видимо, был действительно привязан к Ивану, чему я втайне удивлялась: искушенный жизнью легкомысленный молодой дворянин был совершенно иным по темпераменту, чем вдумчивый и мудрый халдейский философ. И все же между ними, очевидно, происходило какое-то таинственное притяжение: князь, казалось, непрестанно интересовался электрическими теориями и опытами, а Гелиобас никогда не уставал излагать их столь внимательному слушателю. Чудесные способности пса Лео также постоянно использовались на радость князю Ивану и, без сомнения, были подобны чуду. Этот зверь под управлением Гелиобаса, или лучше сказать наэлектризованный его мозгом, с помощью способностей хозяина приносил все, что бы ему ни называли, при одном условии: предмет должен быть для него достаточно легким. Он шел в оранжерею и срывал зубами любой редкий или же самый обычный цветок в пределах своей досягаемости, описанный ему силой мысли. Играя с другими или выполняя чужие приказы, он был просто добродушным и умным ньюфаундлендом, но под властью Гелиобаса стан