Рурик заметил, что лицо Алекс при этих словах преобразилось – её ореховые глаза вспыхнули тёплым янтарным светом, линия рта смягчилась, уголки губ потянулись вверх.
Вскоре появился Рунар, который подвёл к дому двух ухоженных низкорослых лошадей.
– Гамли, привет!
Рурик запустил пальцы в гриву гнедого коня и легонько её потрепал. Затем он подвёл к Алекс саврасую кобылу:
– Алекс, познакомься, это Эгла.
Алекс с первого взгляда влюбилась в эту красавицу с удивительными голубыми глазами – она впервые видела у лошади радужку такого цвета. Алекс погладила кобылку по шелковистой шее, без особых раздумий, почти автоматически вскочила в седло и уверенно взяла поводья. Рурик посмотрел на это весьма одобрительно. Через несколько секунд он оказался в седле гнедого Гамли и тут же выслал его в галоп в направлении виднеющейся вдали гряды невысоких гор. Алекс поскакала за ним. В другой ситуации она бы не решилась пустить в галоп незнакомую лошадь, но почему-то сразу доверилась Эгле.
Через некоторое время обе лошади перешли на шаг и двигались рядом по проторённой каменистой тропе, вдоль которой с обеих сторон расстилались поля бело-голубых люпинов.
– Какая чудесная лошадь, – совершенно счастливым голосом воскликнула Алекс.
– Наши лошади уникальны, – ответил ей Рурик. – Пять аллюров даны им от рождения – они могут идти шагом, бежать рысью и скакать галопом, а также владеют иноходью и тёльтом. Тёльт – это «бегущий шаг», очень комфортный аллюр для всадника, поскольку вертикальные колебания практически не ощущаются. Некоторые фермеры любят устраивать аттракцион для туристов – скачут тёльтом с полной кружкой пива в руке, и ни капли не проливается на землю. Причём тёльт у наших лошадей – врожденный навык. Бывает еще один редкий аллюр, «скейд» – это двухтактная летящая иноходь, при которой лошадь может ускоряться до пятидесяти километров в час. Но скейду исландских лошадей нужно обучать.
Казалось, Рурик может говорить об этих «маленьких конях» до бесконечности. Его обычная молчаливость испарилась без остатка, но Алекс была этому только рада. Всё, что он рассказывал, было ей в высшей степени интересно. Она про себя порадовалась, что периодически находит время и желание почитывать международный «лошадиный» портал, и благодаря этому теперь достаточно легко понимает, о чём говорит Рурик.
– Мы называем наших лошадей «уверенно ступающие». Ими можно не управлять, даже если передвигаешься по местности, которая кажется непроезжей. В этом случае самое лучшее – довериться лошади, она сама знает, куда и как ступать.
– Я слышала, что некоторые туристы называют ваших лошадок «пони».
– Сами они пони, – с усмешкой сказал Рурик. – Да, наши лошади невелики ростом, и ноги у них коротковаты, но, во-первых, они достаточно массивны – средний вес превышает 350 килограмм. Во-вторых, для пони у них слишком крепкий скелет. В-третьих, по грузоподъемности они дадут фору лошадям многих других пород. А невысокие они потому, что викинги при заселении Исландии брали на свои корабли самых низкорослых лошадей просто для экономии места. Кстати, ещё в 982 году альтинг принял закон, запрещающий импортировать лошадей в страну, чтобы не заболели те, что уже имелись на острове. С тех пор в Исландию не разрешается возвращать лошадей, покинувших страну даже для выступления на чемпионате мира по конному спорту. Более того, нельзя ввозить обратно амуницию и предметы, используемые при работе с лошадьми. Тебе не скучно? – вдруг прервал свою лекцию Рурик.
– Совсем не скучно. Очень интересно. Хоть моя мечта стать коневодом так и осталась мечтой, лошадей я очень люблю.
– Все исландцы любят лошадей. Без них наши предки просто не выжили бы на этой земле. Лошадь была единственным видом транспорта. Как видишь, колесо здесь часто бесполезно, а корабли строить не из чего – здешние леса изначально были для этого непригодны.
Исландская погода в этот день оказалась милостивой к всадникам. Дождя не было, ветер дул весьма умеренный, и настырное солнце иногда всё же пробивалось через пелену облаков. Но часа через полтора Рурик и Алекс вернулись на ферму – голод не тётка, пирожка не поднесёт.
– Сегодня мы готовим исландский рыбный суп, – объявил Рурик.
Впрочем, для Алекс это не было новостью.
– Ага. Только, если посмотреть на некоторые ингредиенты (Алекс кивнула на бутылку выдержанного португальского портвейна), этот суп – не самое историческое блюдо.
– Не самое, факт. Исторические, боюсь, тебе бы не понравились.
Рецепт исландского рыбного супа Алекс удивил больше, чем она ожидала. В ход пошла свежая форель, выловленная в близлежащем озере, купленный в супермаркете сельдерей, помидоры и лук из местной теплицы, заморская картошка, сливки и сливочное масло, томатное пюре, винный уксус, специи и тот самый портвейн. К счастью, готовка диковинной ухи заняла не так уж много времени – еë манящий запах заставлял рот Алекс наполняться голодной слюной. И вскоре оба уже вооружились старинными серебряными ложками, доставшимися Рурику в наследство вместе с фермой.
– Хочешь ещё покататься? – спросил Рурик после обеда.
– Да, конечно. Я, собственно, ради этого сюда и приехала.
На сей раз они отправились в другую сторону. Здесь наезженной тропы не было, и Алекс на собственном опыте убедилась, что Рурик сказал правду – Эгла сама знала, куда идти и с какой скоростью передвигать ноги. Алекс решила, что исландские пейзажи, если смотреть на них между ушей лошади, намного более впечатляют, ну, по крайней мере, её лично, чем те, что видны из окна автомобиля.
В основном лошади шли шагом, и Алекс решила поделиться своими воспоминаниями.
– Я тебе уже говорила вчера, что подростком занималась в конной секции. Она была в парке, недалеко от нашего дома. И при любой возможности после уроков я бежала к лошадкам. Но однажды на соревнованиях произошёл несчастный случай. Моя лошадь не взяла препятствие, я сама в этом виновата. В результате неудачное падение и перелом лодыжки. К сожалению, я сразу этого не поняла, хоть боль была и адская. Потом я долго лечилась, но осталось привычное растяжение связок. Помнишь, как я упала, когда убегала от тебя при первой встрече? И мама запретила мне заниматься конным спортом.
В голосе Алекс звучала явная грусть, и было ясно, что эта тема до сих пор для неё больная.
– В выпускном классе я хотела поступить в московский сельскохозяйственный университет по специальности «Коневодство», плотно взялась за изучение биологии – там надо было сдавать экзамен по этому предмету. Но мама убедила меня, что это бесперспективно. Частное коневодство – очень затратный бизнес. Чистокровная лошадь стоит как автомобиль бизнес-класса. Таких денег у нас не было и не предвиделось. Короче, я подумала, и… пошла на математический факультет. А мечта осталась, только запряталась глубоко вовнутрь…
Голос Алекс упал до самой тихой низкой ноты, какую она в состоянии была взять.
– Я так благодарна тебе за эту поездку, ты даже представить не можешь.
– Думаю, что могу.
Рурик видел состояние Алекс и сменил тему:
– В сегодняшней программе у нас ещё баня. Ты не против?
– Круто! Сто лет не была в бане.
– Ты так долго не живешь, – рассмеялся Рурик, хотя смысл идиомы был ему совершенно понятен. – Возвращаемся?
– Ага. Ведь счастье долгим не бывает.
И Алекс пустила свою лошадь рысью.
Баня оказалась, скорее, сауной и отапливалась электричеством. Однако Алекс не имела ничего против сухого жара, на самом деле, она переносила его даже лучше, чем влажный дух русской парной. Но тут выяснилась одна пикантная подробность – исландцы очень просто относятся к наготе, в частную баню женщины и мужчины ходят вместе. От этой новости глаза Алекс округлились, ведь на ферме в данный момент находились ещё минимум три человека, однако Рурик её успокоил:
– Не беспокойся, когда на ферме туристы, мы так не поступаем.
После бани их ждал ужин в местных традициях, приготовленный Хельгой. Блюдо из баранины, замаринованной в молочной сыворотке, Алекс понравилось, но гвоздём вечера оставалась бутылка того самого белого портвейна, сто миллилитров которого ушло в обеденную уху. Рурик поставил её на стол и принёс два стеклянных бокала в форме тюльпана. И ещё что-то, похожее на шахматы.
– Сейчас буду учить тебя играть в нашу древнюю игру. Называется хнефатафл. Шахматы викингов.
Рурик открыл плоский деревянный ящичек, высыпал из него кучку фишек разного цвета, перевернул его и поставил на стол. Алекс стала рассматривать квадратную доску, напоминающую шахматную или шашечную. На каждой стороне было девять клеток, но их цвета не чередовались, разметка доски выглядела непривычно. Светлых и тёмных фишек, похожих на шашки, было разное количество – тёмных больше. А одна фишка, вообще, оказалась красного цвета. Но Алекс не успела спросить, зачем она нужна.
– Это конунг, самая главная фигура на доске, – ответил Рурик на незаданный вопрос.
Он расставил фишки на доске и стал пояснять правила игры:
– Это стратегическая игра викингов. Точные её правила, к сожалению, не сохранились, потому были реконструированы и частично додуманы. Мы выберем самый историчный и поэтому самый сложный вариант – если конунг ушёл со своего трона, этот трон становится неприкосновенным – на него теперь нельзя вставать даже конунгу, и ходить через него никому нельзя. Но давай всё по порядку.
И Рурик минут десять объяснял Алекс, в чём заключается игра: в центр доски, на трон, помещается конунг, окружённый своей дружиной, это светлые фишки, а со всех четырёх сторон стоят тёмные фишки – враги. Играющий за светлых должен любой ценой спасти конунга, доведя его до края доски. Играющий за тёмных стремится конунга пленить, то есть окружить своими воинами со всех сторон.
Несмотря на кажущуюся простоту этих правил, Алекс быстро поняла, что её мозги, утомлённые длинным насыщенным днём, да ещё после утреннего «подвига» – подъёма в шесть часов, плюс к тому разморённые полсотней граммов крепкого португальского вина с богатым букетом и тонким послевкусием, служить ей отказываются. Она ожидаемо проиграла партию, играя за конунга и его дружину, и зевнула.