Впрочем, похоже, одна такая картина все же существовала. И король, будучи не в силах сдержать любопытство, раскрыл истинную цель своего визита. Ходил слух (кто его пустил, Франциск не сказал), что Леонардо привез с собой не только две эти картины. Якобы была еще одна, ее существование хранилось в тайне: портрет женщины, который тот наотрез отказывался показывать.
Очевидно, слова короля пришлись не по вкусу Леонардо. Он слегка побледнел, и его глаза затуманились. Однако лучше уж сказать правду королю-другу, чем властному монарху. Слухи оправдались: у него имелся при себе портрет, который он написал уже довольно давно, но которым он дорожил больше, чем собственной жизнью. И, не противясь желанию короля, он достал полотно, сдернул с него покрывало и показал портрет темноволосой женщины, одетой в черное, чьи длинные локоны были наполовину прикрыты тонкой вуалью. Руки она держала перед собой, положив одну на другую. Вдали вырисовывался туманный пейзаж, представлявший собой водоем и скалы. Действительно, женщина была поразительно красива, но самым главным в ней была едва заметная улыбка, тронувшая ее губы, загадочная и вообще не поддающаяся объяснению.
У короля перехватило дыхание. Он встал. В течение долгого времени Франциск созерцал картину, будучи не в силах оторвать от нее свой взгляд. Очнувшись, он стал просить художника продать ему этот портрет, предлагая осыпать того золотом. Он дал бы за него три тысячи… нет, четыре тысячи экю. Но Леонардо отказался: продать это полотно означало продать свою душу. Он никого так не любил, как эту натурщицу… И, надеясь, что Франциск поймет его, он стал рассказывать:
«Даму с загадочной улыбкой, которая позировала для меня, звали Лиза Герардини. Она была неаполитанкой, но замуж вышла за богатого флорентийца, Франческо дель Джокондо, который сколотил состояние на торговле кожей. Замужество не принесло счастья: мужу было пятьдесят лет, а ей – двадцать. Он был тщеславным грубияном, а она происходила из благородной, но бедной семьи. Ее родители, разоренные после французского вторжения, предводителем которого был Карл VIII, были безмерно счастливы выдать свою дочь, красивую, но без гроша в кармане, за этого флорентийского торговца, хоть уже дважды овдовевшего».
Однажды Джокондо заказал Леонардо да Винчи портрет своей жены. Правда, не из любви к искусству: все дело в том, что у зажиточных людей во Флоренции принято было оставлять свои портреты последующим поколениям.
Художник хотел уже было отказать, думая, что жена Джокондо была подобна мужу, такой же глупой и уродливой, но все же согласился, когда его ученик Джованни Больтраффио сообщил, что она молода и очень красива.
Мона (сокращение от «мадонна», что означает «мадам») Лиза представилась Леонардо и с того момента заняла все его мысли. Даже по истечении трех лет портрет не был окончен.
По правде говоря, Франческо дель Джокондо не горел желанием так часто принимать художника: каждый его визит означал трату весьма крупной суммы денег. Ему было достаточно и того, чтобы во Флоренции знали, что портрет «Джоконды» пишет великий да Винчи. В конце концов он обнаружил, что художник слишком вольно общается с его женой и совершенно «ни в чем себе не отказывает», и известил его, что отправляется с женой в Неаполь по семейным делам.
Сокрушающийся Леонардо отпустил Лизу, оставшись один на один с ее портретом. Долго пришлось ему ждать ее возвращения, пока однажды он случайно не встретил Джокондо на улице во Флоренции. Мужчина поведал ему, что Лиза умерла несколько месяцев назад в Лагонеро – от ужасной лихорадки. Он сообщил художнику, что собирается жениться вновь и не уверен, что этот портрет понравится его новой невесте. К тому же ему нужно было платить… Но ни за какие сокровища на свете Леонардо не расстался бы с самым дорогим его сердцу творением. Такова история, которую в тот вечер художник рассказал королю Франциску I. Правдива ли она или за ней прячется иная? Секрет улыбки Джоконды так никто и не разгадал. Да и зачем Леонардо да Винчи было лгать?
Точно известно лишь то, что королю как никогда захотелось обладать этой великолепной картиной. Он предложил четыре тысячи экю и собирался заплатить их, но, чтобы не разбить сердце старому художнику, пообещал, что «Мона Лиза» войдет в королевскую коллекцию лишь после смерти ее автора. Смерть пришла к тому 2 мая 1519 года в Кло-Люсе. Рассказ, каким его представил нам Вазари со слов Франческо Мельци, любимого ученика Леонардо, больше походит на легенду, как и все, связанное с жизнью гениального художника, сказочного инженера и изобретателя невероятных машин.
«Король часто наносил ему дружеские визиты. В последний визит короля Леонардо, преисполненный уважения к королевской особе, привстал с кровати и рассказал о своей болезни, попросив прощения у Бога и у всего человечества за то, что не успел сделать всего, что мог бы. Король сидел на кровати и поддерживал его. Великий художник почувствовал, что удостоился самой великой чести на этом свете, и скончался на руках монарха».
Что это? Правда? Выдумка? Так или иначе, это зрелище было великолепно.
В настоящий момент Кло-Люсе принадлежит графу Сен-Бри, который ревностно о нем заботится.
Часы работы
С 1 января по 31 января с 10.00 до 18.00
С 1 февраля по 30 июня с 9.00 до 19.00
С 1 июля по 31 августа с 9.00 до 20.00
С 1 сентября по 31 октября с 9.00 до 19.00
С 1 ноября по 31 декабря с 9.00 до 18.00
Закрыт 1 января и 25 декабря.
http://www.vinci-closluce.com/
Компьень (Compiégne)Шляпка Марии-Луизы и ночная рубашка Кастильоне
Дорогой мой, женитесь на немках! Они нежны, добры и свежи, как розы.
«Я живу в Версале как король, в Фонтенбло – как придворный, а в Компьеньском дворце – как крестьянин». Так сказал однажды Людовик XIV, не слишком удовлетворенный своим проживанием в замке, который представлял собой лишь место, обустроенное для охоты, навевавшее королю лишь плохие воспоминания: он жил там некоторое время с Мазарини в мрачный период Фронды.
Однако великолепие окружающих лесов и его страсть к охоте, столь свойственная всем Бурбонам, побудили короля провести шестьдесят пять дней в старом здании, построенном еще при Карле V и возвышавшемся на месте нынешнего дворца.
Замок этот решил перестроить Людовик XV. Он тоже любил охоту, но ненавидел сквозняки, стиль Средневековья и все, что хоть отдаленно походило на бойницы. Поэтому он снес замок и в 1738 году поручил архитектору Габриэлю, вскоре смененному его сыном Жак-Анжем Габриэлем, построить здание, достойное короля и его вкуса.
Начались достаточно странные работы по реконструкции. Король не хотел лишаться места для охоты ради такой незначительной безделицы, как стройка. Тогда поступили следующим образом: снесли одну часть замка и начали тут же ее перестраивать, пока королевская чета находилась в другой части. Это, естественно, было очень неудобно и надолго затянуло работы. Поэтому дворец, начатый в 1738 году, был окончен лишь в 1786-м. И то – еще не были построены часовня, передний двор и жилье для министров. Но Людовику XVI и Марии-Антуанетте удалось провести там несколько приятных недель.
Едва дворец закончили, как он перешел во власть революционеров, которые сделали из него военную школу для сыновей офицеров. Мальчишки, которым уготована была военная или любая другая карьера, не были желанными постояльцами, и когда замок перешел к Наполеону, тот в 1806 году перенес эту школу в Шалон-сюр-Марн и перекрасил дворец. Здание вновь приобрело достаточно шикарный вид, чтобы принимать важных персон: короля Испании Карла IV, его супругу и министра Годоя, который совмещал этот пост с полуофициальной должностью любовника королевы. Они провели там несколько месяцев.
В марте 1810 года в замке царил беспорядок: его перекрашивали, заново обставляли и обивали, все в нем переделывали. Дело в том, что Наполеон ожидал свою австрийскую невесту и избрал Компьень местом, где Мария-Луиза проведет первую ночь после знакомства со своим будущим супругом.
Ее прибытие было назначено на 28 марта, но 27-го числа Наполеон, не находивший себе места, решил самолично отправиться навстречу своей будущей жене, взяв с собой лишь Мюрата. В замке не слишком огорчились по этому поводу: эрцгерцогиня должна была провести ночь в Суассоне, а в замок прибыть лишь на следующий день.
Но в десять часов вечера была поднята боевая тревога: прибыл запыхавшийся паж, практически сваливавшийся с лошади от усталости, и он сообщил о приезде императора и эрцгерцогини! Нужно было поторопиться, чтобы приготовить покои будущей императрицы. Все ожило, словно по взмаху волшебной палочки: у входа выстроились лакеи в зеленых ливреях, державшие свечи, а у окон и на крыше откуда ни возьмись появились люди. В парадном зале разместился оркестр, крыльцо наполнилось дамами в однотонных платьях со шлейфами, чьи диадемы искрились на свету тысячами огней. Наконец императорская карета, запряженная восемью лошадьми, въехала на территорию и остановилась у расстеленного ковра. Выездные лакеи засновали туда-сюда, забили барабаны, встречающие, наряженные в костюмы из шелка и платья из бархата, согнули свои спины в реверансе.
Наполеон сошел, затем с сияющим лицом повернулся к эрцгерцогине, еще сидевшей в карете. Он ухаживал за ней с заботой и внимательностью настоящего влюбленного. Каждый отметил, не без изумления, что Мария-Луиза была красной как помидор, что ее одежда была помята, а нелепая шляпка с цветными перьями попугая была скошена набок. Кроме того, ее удивительно скованное поведение давало пищу для размышлений. Многие злые языки заключили, что путь от передней до спальни был проделан уже в самой карете.
Пройдя в замок, Наполеон быстро отвел Марию-Луизу в свои покои, где ее ждала герцогиня де Монтебелло, ее фрейлина. Пара села за уже накрытый стол, где компанию им составила сестра Наполеона Каролина, королева Неаполитанская. После чего можно было предположить, что император направится почивать в канцелярию. Но не тут-то было! Наполеон, проконсультировавшись для проформы со своим дядей кардиналом Фешем, решил, что свадьбы, сыгранной в Вене, совершенно достаточно и руки у него полностью развязаны.