Но в одном Серпухов и Цуранов были солидарны. Цветы… Каждый день Алина находила в своей гримуборной два букета. Один в вычурной упаковке с непременной открыткой в виде сердечка среди багровых роз, второй – подчеркнуто скромный: белые розы, но почему-то каждый раз их оказывалось на пятнадцать больше, чем в букете Серпухова.
Поначалу Алину забавляло это тайное соперничество. Коллеги до поры до времени деликатно помалкивали, кроме Карнаухова, который неподдельно радовался каждому букету, словно цветы дарили ему лично. Вероятно, воспринимал их как гарантию стойкого интереса спонсоров к театру. А Алина в конце концов стала сердиться. Всякие подарки чреваты ответными проявлениями благодарности. А она знала, какой благодарности ждут от нее пока не слишком навязчивые воздыхатели. Скоро им надоест безответно проявлять свое внимание, и они перейдут к решительным действиям. И она подозревала, что это произойдет очень скоро. Вернее, после генеральной репетиции, в лучшем случае, после премьеры.
Разумеется, Алина понимала, что праздник не может длиться вечно. Скоро вернутся из командировки Илья и Луганцев, и она даже боялась предположить, как развернутся дальнейшие события. Вероятно, Илья уже раскрыл Луганцеву ее секрет. А если не раскрыл, то как поведет себя, что потребует взамен молчания? В первом случае понятно, какие последуют санкции, а во втором? Как ей поступить, чтобы не уронить себя, не потерять достоинства и без особых потерь выйти из этой не слишком приятной ситуации?
А час икс уже приближался. Эйфория постепенно уступала место унынию. И первые звоночки не заставили себя ждать.
Только что закончилась утренняя репетиция, и Алина решила выпить кофе и выкурить сигарету, чтобы немного расслабиться, а затем ехать домой, чтобы разложить по полочкам новые проблемы. Одна из них возникла у Лиды, а другая? Она еще не знала, насколько она серьезна, потому что прозвучала в подаче Серпухова. И все-таки ей стало жутко…
Утром Алина сразу отправилась в театр, и звонок Лиды застал ее в дороге. Голос в трубке звучал тревожно. Племянница просто умоляла ее о встрече, но не дома. Оказывается, она сегодня не пошла на занятия в колледж, а отсиживалась у подруги. И хотя Лида ни слова не сказала ей о причине своих волнений, Алина сразу поняла, в чем дело, и спросила коротко:
– Тарзан?
– Сейчас я не могу тебе все рассказать, – торопливо зашептала Лида, – звоню с городского телефона, вдруг засекут…
– Попроси Егора подвезти тебя к театру, когда у меня закончится репетиция. Надеюсь, он знает твой адрес?
– Мы снова поссорились, – тоскливо прошептала Лида. – Но я попрошу… Если смогу…
– Сможешь, – жестко сказала Алина, – или говори адрес, я подъеду к дому и заберу тебя к тете Лене.
– Мне нельзя домой, – откровенно запаниковала Лида, – Тарзан меня там живо найдет… – И расплакалась.
– Боже, – рассердилась Алина, – что за истерики раньше времени? Не плачь, расскажешь все, как есть, тогда будем решать, что дальше делать!
– Хорошо, – хлюпая носом, ответила племянница. – Я все расскажу. – И положила трубку.
А Алина посмотрела на высветившийся номер телефона. Это был телефон Ольги… Но звонить с утра подруге не стала, справедливо полагая, что, если бы все было так страшно, как представлялось Лиде, Ольга давно бы ей позвонила и поведала все в деталях. Это несколько успокоило Алину, но уже после репетиции произошло еще одно событие, которое сильно ее расстроило.
Она нисколько не удивилась появлению Серпухова с очередным букетом в руках. Тот буквально светился от счастья, и поначалу Алина подумала, что причиной этому послужило отсутствие соперника – Цуранова, но дело оказалось в другом.
Серпухов склонился к ее руке:
– Алина Вадимовна, мое вам почтение! Прекрасно выглядите, дорогая, – произнес он ставшую уже дежурной фразу и вошел следом за ней в гримуборную.
– Здравствуйте, Юрий Борисович, вы меня балуете, – ответила она тоже дежурной фразой, но суше, чем обычно. – По вас можно часы сверять.
– Я вас напрягаю? – искренне удивился Серпухов. – Но мне хотелось сделать вам приятное. И цветы лишь малая толика того, что я мог бы вам предложить.
– Пожалуйста, не надо об этом, – устало сказала Алина, – достаточно цветов. Я рада, что вы уделяете мне внимание. Действительно, накануне премьеры это необходимо, – и посмотрела на Серпухова. – Вы позволите мне снять грим и переодеться?
– Да-да, – засуетился пивной король, – сегодня я спешу. У нас совещание в администрации города. Видите, Цуранов сегодня даже не появился. Очень серьезное совещание… – Он повернулся к выходу, но на пороге вдруг остановился. Глаза его сверкали торжеством: – Похоже, Луганцеву кранты. Пока он пребывает в Москве, объявилась Маргарита, его помощница, с какими-то документами, кажется, с судебным решением. Эти бумаги, говорят, подтверждают, что Луганцев не имеет права занимать пост генерального директора, так как купля-продажа завода была произведена с нарушением закона.
– Маргарита? – поразилась Алина. – Это та, которая исчезала?
– Она, она, – с благодушной улыбкой на устах поведал Серпухов. – Восстала, как та птица феникс, из пепла. И восстала не одна, а с двумя десятками крепких пацанов с бейсбольными битами. Они сегодня пытались проникнуть на завод, но охрана их не пустила. Правда, они побили стекла в служебном помещении. Пятерых, говорят, схватила милиция, остальные разбежались. А Маргарита уехала, тоже по слухам, в компании молодчиков Тарзана, которые наблюдали за этими делами из своих машин. Луганцева срочно вызвали из командировки, но к совещанию он не успеет однозначно. Областной аэропорт не принимает из-за сильного снегопада…
– Ситуация с заводом настолько серьезна? – Ей вдруг стало трудно дышать, и Алина в изнеможении присела на стул.
– Алина Вадимовна? Что с вами? – бросился к ней Серпухов. – Может, водички?
– Нет, нет, – помахала она отрицательно рукой, – просто немного устала. Сейчас выпью кофе, и все пройдет.
– А то смотрите, – разочарованно произнес Серпухов. – Я было подумал, что вы из-за Луганцева расстроились?
– Мы с ним незнакомы, – отрезала Алина. – Но мне бы не хотелось, чтобы в день премьеры люди не пошли в театр только из-за того, что в городе возникли серьезные проблемы.
– А вот об этом не думайте, – с воодушевлением произнес Серпухов. – Премьера – это настоящий праздник для всего города. И если у Луганцева возникли проблемы, то это не повод, чтобы праздник отменять. Уйдет один собственник, придет другой, назначат нового генерального, и страсти улягутся в одночасье. Сами понимаете, отсутствие достоверной информации порождает слухи. Я думаю: наш мэр развеет их в момент, и все встанет на свои места. Ведь не так страшен черт, как его малюют…
– А пока в роли черта выступает эта Маргарита, – вздохнула Алина. – И вы верите, что она превратится в ангела?
– Кто его знает! Кто знает? – Серпухов возвел очи горе. – Сейчас не те времена. Завод не позволят разворовать, даже если у руля станет Тарзан или его покровители.
– Есть предпосылки, что его разворуют? – Алина подозрительно посмотрела на Серпухова. – Вы связываете это с бандой Тарзана?
Серпухов недовольно поморщился. Похоже, ее вопросы заставили его пожалеть о сказанном.
– Я вам не говорил, что это напрямую связано с Тарзаном. Пока это чистой воды домыслы. Маргариту охраняли его парни. Может, их просто наняли?
– Я читала о таких захватах. Этих молодчиков с битами называют, кажется, «черными рейдерами», то есть агрессорами.
– А вы, оказывается, экономически грамотный человек, – скривился Суханов. – Но я не думаю, что вам нужно забивать голову такими подробностями. У вас другое предназначение, – маленькие глазки блеснули. – Женщина не должна заниматься серьезным бизнесом. Это удел настоящих мужчин. – И гордо напыжился, чтобы она, не дай бог, не подумала, что он к этому племени не относится.
«Вашими устами да мед пить», – хотела сказать Алина, но лишь выразительно посмотрела на Суханова. Тот понимающе улыбнулся, приложился губами к ее руке и, попрощавшись, скрылся за дверью гримуборной. После этого она выкурила три сигареты подряд и выпила две чашки черного кофе. Затем позвонила Ольге на работу и поинтересовалась, как обстоят дела. Подруга ответила скороговоркой, что дела так себе, потому что накануне вечером к ней прибежала вся в слезах Лида, попросилась переночевать и вообще остаться до тех пор, пока она не найдет Алину. С чем это связано, Ольга не знала, потому что спешила на концерт, а объяснять причину своих слез Лида не захотела: то ли побоялась, то ли постыдилась.
– Ладно, – сказала решительно Алина, – если позволишь, я заеду к тебе и поговорю с ней. Она действительно напугана. Единственное, что мне удалось узнать, это связано с Тарзаном. Старый хрыч давно к ней подкатывается. Кажется, пора настучать ему по макушке.
– Т-ты с ума сошла? – Ольга, казалось, на мгновение потеряла дар речи и нервно выдохнула в трубку. – Только не Тарзан! Ты разве не знаешь, что это за скотина?
– Догадываюсь. – Алина потянула из пачки очередную сигарету, но подумала, что это уже перебор, и оставила ее в покое. – Но сначала нужно поговорить с Лидой. Вдруг там ничего серьезного?!
Алина подъехала к дому Ольги. Других автомобилей во дворе не наблюдалось, и было безлюдно, если не считать двух бомжей, которые самозабвенно рылись в мусорном баке. На всякий случай она провела некоторое время в машине, понимая, что дурацкая игра в «шпионов» только отнимает время. Лида наверняка сильно преувеличила опасность, и стоит ее успокоить и помирить с Егором, как все ее страхи улягутся и исчезнут сами собой. Алина набрала по сотовому номер племянницы, но ее мобильник был отключен. И тогда, вздохнув, Алина набрала номер домашнего телефона Ольги. Лида тотчас взяла трубку, но не произнесла ни слова.
– Лида, – строго сказала Алина, – это я. Объясни мне, что случилось?
– Я боюсь, – в голос зарыдала Лида. – Я, кажется, убила Тарзана!