И Николай, набрав в лёгкие побольше воздуха, вошёл в тамбур.
Айви уже вернула себе человеческий облик, и от облика этого Николая натурально бросило в жар. Потому что овда, стоя ко входу спиной, как раз натягивала чёрное платье. Он попытался отвести взгляд, но не смог, и девушке пришлось вывести его из ступора.
– Пошевеливайтесь, Грачевский, – бросила Айви за спину. – Через пять минут все очнутся, а сюда выедет группа реагирования из вневедомственной охраны.
Он набрался смелости, видимо, Айви опять помогла ему магией, натянул шапку с прорезями для глаз и носа и вошёл внутрь. Шапка сразу же показалась ему перестраховкой – посетители и работники банка лежали вповалку на диванчиках ожидания и на полу возле касс. В основном здесь были пенсионеры, пришедшие оплатить коммунальные счета, и многие держали наготове бланки и деньги. Николай поморщился при возникшей было мысли присвоить и эти гроши, но, конечно, не стал обирать бедных людей, а перемахнул через бортик в кассовое отделение. Три из пяти оказались открытыми, и он выпотрошил их полностью, действуя быстро и со злостью, словно мстил бездушным механизмам за свои страхи и слабости.
Они находились уже в нескольких переходах от городка, где ограбили банк. Погони, разумеется, не было, но Николай всё равно ощущал себя так, будто спалился, а его портреты смотрят со всех плакатов о розыске особо опасных злодеев. Он немного успокоился, только пересчитывая деньги в фургоне. Шелест купюр оказался хорошим средством для снятия нервного напряжения. Впрочем, денег оказалось не так уж много. Нет, для покрытия потребностей его прежней жизни вполне хватило бы, но в свете предстоящих операций сумма выходила скромной.
– Нам ещё повезло, что сегодня крайний срок приёма коммунальных платежей, – заметил он. – А родные пенсионеры привыкли платить в последний день. И платить наличными, что существенно.
– Верно, – кивнула Айви. – Так когда-то было с монетами. Они стали неудобными и сохранились лишь в качестве мелочи. А теперь люди всё меньше и меньше пользуются бумажками. Лет через десять грабить банки станет бессмысленно. Возможно, нам стоило взломать банкомат. Результат был бы тот же, а возни меньше.
– Нам нужно будет сменить фургон, – предложил Николай. – Его могли увидеть. А полиция наверняка станет опрашивать людей во всех прилегающих дворах.
– Успокойтесь, сударь. Даже если кто-то заметил нас или машину, это не имеет значения. Мы больше не появимся в этом городе и в этой области. У нас не осталось здесь никаких дел.
– Кстати, о делах, – сказал он без особого энтузиазма. – Когда приступим, с чего начнём?
– Хм. – Она отвлеклась от вождения и некоторое время разглядывала его, точно собиралась купить. – Это никуда не годится.
– Что не годится? – насторожился Николай. – Вы на дорогу-то поглядывайте, барышня, а то убьёте нас ненароком.
– Для начала вам требуется отрихтовать внешний вид и сменить одежду, – сказала Айви, вернув фургон на нужную полосу. – Вы же не собираетесь раздавать подарки или уламывать клиентов в рваных джинсах и непонятного происхождения куртке?
– Нормальное у неё происхождение, – огрызнулся Николай. – А вы что, предлагаете купить костюм Деда Мороза? Или вам больше нравится Санта-Клаус?
– Возможно, придётся когда-нибудь поработать и Дедом Морозом, но сейчас я имела в виду деловой костюм. Тройку хотя бы. А помимо костюма, вам не помешало бы и много чего ещё. Носовой платок, например.
– Пожалуй, – согласился Николай.
– Вот и славно, – улыбнулась она. – Я, кстати, тоже поиздержалась, а тратить песо на обычные вещи довольно расточительно.
– Песо? Так вы пользуетесь испанской валютой? И на той кредитке, которой вы расплачиваетесь, тоже? Нет, постойте-ка. Для чего тогда все эти магические манипуляции с красным маркером? И потом, разве Испания не перешла на евро?
– Кроме Испании, есть и другие страны с песо, – заметила Айви, посматривая по сторонам в поисках подходящего магазина. Они ехали через небольшой городок, как раз наступили сумерки и витрины призывно светились неоном. – Но вы правы, наши песо отличаются от их. И должны звучать раздельно: П. Е. С. О. Это аббревиатура, означающая платёжные единицы Сокровищницы Оберона.
– Красиво звучит, – одобрил Николай. – Так, значит, у вас, в смысле ведьм и чародеев, есть собственные деньги?
– Это не совсем деньги. В вашем понимании, во всяком случае. Наше общество имеет свою специфику. Но это отдельная тема.
Кажется, она нашла то, что нужно, и свернула на стоянку.
– Сокровищница Оберона, значит? – задумчиво произнёс Николай.
– Мы обязательно туда наведаемся, – улыбнулась Айви. – Как-нибудь. А пока не заняться ли нам покупками за ваши смешные фантики?
…Это была настоящая гонка по магазинам. Своеобразная «Формула‐1» в мире шопинга. Женщины из прошлой его жизни, бывало, пропадали в магазинах часами, что доводило Николая до белого каления, независимо от того, ждал ли он снаружи или бродил вместе с ними среди стеллажей и прилавков, топтался возле зеркал и примерочных. Теперь же он испытывал нечто похожее на экстаз. Оказалось, что от унылого процесса можно получать удовольствие, если прибавить ходу. И они прибавляли. На любую самую серьёзную покупку тратилось минут двадцать, включая примерку и очередь в кассу, и это учитывая, что нужно было заранее припарковать фургон, так, чтобы затем успеть сорваться с крючка преследователей.
Сам он ни за что не смог бы ориентироваться так быстро и затратил бы всё отведённое время только на поиск нужного отдела. Но Айви шла по магазину, как ходит крупный и опытный хищник по джунглям или, скажем, саванне. Она быстро выцепляла взглядом необходимую вещь, угадывая заранее и подходящий фасон, и нужный размер, а потом, почти не останавливаясь, снимала её с вешалки или полки и двигалась к кассе или примерочной. Всё это получалось куда веселее прежних долгих поисков, бесконечных примерок, мук выбора…
Оказалось, что у далёкой от стандартов среднего класса девушки неплохие вкус и чутьё в этой потребительской нише. Они прошлись по магазинам средней руки, где продавали не эксклюзив, но и не ширпотреб, и Айви почти без раздумий выбирала именно то, что подходило ему больше всего. Разве что артикул в цифровом виде не называла с порога. Николай заподозрил, что и здесь не обошлось без магии. Его напрягало лишь то, что Айви ни разу не поинтересовалась его мнением по поводу предназначенной ему одежды.
– У нас нет времени на обсуждение, – шепнула она, словно оправдываясь. – Не забывайте, каждые тридцать минут мы вынуждены менять пейзаж за окном.
Всё так, и переодеваться ему приходилось прямо в фургоне. К исходу длинного вечера он стал обладателем дюжины комплектов нижнего белья, полудюжины мужских сорочек, нескольких костюмов, клубного пиджака и джинсов на порядок более дорогих, чем те, что были на нём, длиннополого плаща, пальто, шляпы, а также самой разнообразной обуви от хипстерских полукед до вычурных казаков. Из всего гардероба только шляпы Айви позволила выбирать Николаю лично. Сама же, встав в сторонке, листала блокнот. Раз в минуту она поднимала голову и лёгким кивком или покачиванием одобряла или браковала его выбор.
– Подберёте мне галстук? – спросил Николай, потому что данный процесс для него всю жизнь оставался тайной за семью печатями.
– К этому костюму вам больше подойдёт шейный платок, – сказала она. – Но и галстуков мы прихватим.
Они прихватили галстуков и платков – шейных и носовых, а заодно прикупили и некоторые другие приятные мелочи. Среди прочего, золотую ручку с платиновым пером и часы – недорогие, что называется, без понтов, но швейцарского производства (Второй часовой завод, как называл бренд Swatch один его знакомый писатель). Теперь Николай мог сам следить за утекающим временем.
Он почувствовал, что получил что-то вроде прописки, когда в недрах фургона обрёл свой уголок, куда свалил два кофра, предназначенных для перевозки одежды, большую дорожную сумку с обувью и рюкзачок с аксессуарами.
Возвращенцы, как называла Айви тех, кто кидал в фонтан монету, желая вернуться в страну или город, поначалу казались им обоим самой лёгкой добычей.
– Не зря же сёстры столько лет культивировали традицию, как страховку, – сказала Айви. – Пришло время ею воспользоваться.
– Согласен, – кивнул Николай. – Но только давайте начнём не с иностранцев.
– Боитесь за свой английский? Этот вопрос мы решим.
– И всё же тренироваться лучше на кошках.
– На кошках? – Она удивилась. – Вас всё ещё не оставляют мысли о некромантии?
Николай припомнил, что Айви никогда не произносила цитат из кино, а когда цитировал он, то не понимала контекста.
– Вы совсем не смотрите наши фильмы?
– Если честно, я никакие фильмы не смотрю. Ни «наши», ни «не наши». Последняя картина, что мне довелось увидеть, называлась, кажется, «Касабланка». Не уверена, что горю желанием её пересмотреть.
– Вот тут соглашусь, – поддержал Николай. – Всегда считал, что этот фильм слишком превозносят. Обычная мелодрама. Хотя не исключаю, что мои впечатления сформировались в отрыве от исторического контекста, а старые отечественные фильмы про войну больше напирали на пафос. Так, значит, «Касабланка»? Надо же… но, постойте-ка! Некоторых современных актрис вы, помнится, называли по имени и вполне ориентировались в их достоинствах.
– Ну, это же совсем другое дело! – широко улыбнулась овда. – Я просто отслеживаю светскую хронику.
– Правда? Зачем?
– Это помогает в работе.
– Так я и думал! Все вы вращаетесь в одних кругах. Актрисы, феи, миллионерши… богема, бомонд, номенклатура…
– Мы отвлеклись, – перебила его Айви. – Вы предлагали начать с ваших соотечественников? Так давайте начнём.
Казалось бы, чего проще? Выяснив рабочий график клиента, Николай купил ему железнодорожный билет СВ туда и обратно на ближайшие выходные, заранее оплатил отдельный номер в пятизвёздочном отеле, а потом лично (под видом курьера от известной туристической фирмы) принёс всё это на дом в красивом конверте и произнёс тщательно выверенную сопроводительную речь о рекламной акции и счастливом случае, можно сказать, персте судьбы, указавшем на уважаемого господина Лазарева.