– Дело в том, что Варварин – коллекционер! – торжественно объявил Николай. – И не просто коллекционер – нумизмат!
Он замолчал, решив, что пришло время опрокинуть ещё одну стопку. Молчала и девушка, словно вычисляя что-то в своей прекрасной головке. Хотя что тут в самом деле вычислять? Всё понятно и так.
– Да, возможно. – Она наконец кивнула.
– Не возможно, точно! Вы понимаете, что это значит?
– Что же? – Она наверняка уже всё просчитала, но решила, по-видимому, сверить результаты.
– Это же очевидно! – воскликнул Николай. – Тот, кто бросил редкую монету в фонтан и загадал неизвестное нам желание, рассчитывал, что клюнет на неё именно Варварин. Не выдержит соблазна и прикарманит раритет. Четыре миллиона, ну пусть три с половиной, долларов – не шутка. Подобное искушение мало кто выдержит.
– И уж во всяком случае, глупо сдавать такую вещицу по номиналу в банк, – добавила Айви.
– Точно! Даже не преследуя презренной корысти, не обратить внимания на факт он не мог. А не Варварин, так дальше по цепочке кто-то лапу, но наложил бы.
– И если бы так произошло, то моя система предупреждения вовсе не сработала бы, – заключила она.
– Вот именно!
– Ну, версия неплоха, поздравляю, – сказала Айви. – Однако вот прямо сейчас я могу как минимум обратить внимание на довольно маленькую вероятность того, что Варварин заметит редкую монету среди нескольких сотен месячного улова. Всё же никель обычный, если слишком не присматриваться. Не дукат какой-нибудь.
– Верно, – кивнул Николай. – Но вы плохо знаете Варварина. Он аккуратист. Он ведь не просто ссыпает монеты в коробку или мешок. Я видел, как он с деньгами обращается, невзирая на то, редкие они или обычная мелочь. Обязательно разложит стопками по номиналу и дотошно пересчитает. Неказистые, потёртые, потемневшие сложит отдельно от новеньких, блестящих. Нет, готов поспорить на что угодно, редкую монету он не пропустил бы.
– Да, похоже, расчёт был именно на это, – согласилась овда.
– Вам просто повезло, что я оказался рядом в то время, – самодовольно заметил Николай, расправляясь с остатками долмы. – Опередил Рашида на каких-то несколько дней.
– Повезло? – возмутилась Айви. – Вырвали меня из обычного ритма, превратили жизнь в чёртову гонку! Я до сих пор могла бы черпать магию по надобности, посещать хоть каждый день вечеринки, балы, фестивали. Поверьте, в отличие от вас жизнь не вызывала у меня отвращение или скуку. У меня много приятелей, друзей, с ними мы ночи напролёт играем в покер или преферанс да хотя бы и в монополию; путешествуем по Гималаям или Скалистым горам, а если вдруг хочется встряхнуться, то отправляемся наблюдать за пингвинами в Антарктиде или берём с собой телескопы и забираемся в горы, чтобы смотреть на звёзды и планеты…
– А потом вас неожиданно настигло бы неприятное открытие, что источник вдруг перестал приносить пользу. И вы даже не знали бы, что на самом деле случилось с ним.
– Могли сработать и другие предупреждения, – сказала она не слишком уверенно. – А с помощью друзей и магии я бы разобралась рано или поздно.
– Да? – Грачевский соорудил самую саркастическую из своих улыбок. – И где же эти ваши друзья сейчас? Почему они не помогут вам отбиться от гоблинов, от байкеров, вычислить того ублюдка, который подставил вас с фонтаном? В конце концов, они могли бы просто помочь вам выполнить все эти бредовые желания мелких людишек, кидающих по наивности на удачу монетки. Что им стоит, с их магией-то? Но нет! Это я, вовлечённый в незнакомое и чуждое мне дело, по сути, обманом, иду с вами рука об руку через опасности и невзгоды.
Она неожиданно смутилась.
– У нас и правда не принято оказывать помощь в таких делах. Каждый сам защищает своё ремесло, тем более источник собственной магии. Можно нанять кого-то, но просить помощи у нас не принято. Даже от родственников, в лучшем случае, можно получить лишь совет.
– Вот именно! – закрепил успех Николай. – Таково оно, высшее общество, что аристократия, что чародеи, что какая-нибудь партийная номенклатура. Элита, она и в Африке элита.
– Но это нисколечко не оправдывает вашу алчность! – перешла в наступление Айви.
– Алчность? – Николай засмеялся. – Это звучит слишком пафосно. У меня трещала голова от похмелья и срочно требовалось выпить. Это физиология, знаете ли, а никакая не алчность. Всё равно что отлить на трассе на колесо, когда не нашлось поблизости кустика. Неприлично, конечно, вульгарно, но что делать, если невтерпёж?
Он посмотрел на кофе, на стол, на пустую тарелку.
– Знаете, что мне пришло сейчас в голову?
– Я не умею читать мысли.
– Раз уж мы грабим банки или чистим закрома казино, быть может, нам стоит иногда обедать в более приличных местах?
– Чем вам не нравится здешняя еда?
– Да это вообще не еда. Закуска, не более.
– Вы две недели назад питались отбросами, – напомнила овда.
– К тому же здесь жёсткие скамейки, – продолжил он, игнорируя подначку. – Между прочим, вы в курсе, что неудобными их делают нарочно, чтобы клиенты не засиживались?
– В нашем случае это абсолютно уместно, – заметила Айви. – Вы не забыли, что наш привал лимитирован по времени?
– Понимаю. Но я, знаете ли, люблю расслабиться, посидеть в своё удовольствие за бокалом вина.
– Ещё недавно вы ночевали на теплотрассах и сидели на стопках кирпича.
– Почему сразу на теплотрассах? Без определённого места жительства не означает без места жительства вообще. Я кантовался по знакомым. По всяким художникам, музыкантам, поэтам. По знакомым знакомых и малознакомым. Временами приходилось несладко, согласен, но на теплотрассах и мусорках под чистым небом мне ночевать почти не приходилось. Вы собираетесь теперь всю жизнь попрекать меня прошлым?
– Надеюсь, столь долго наше знакомство не продлится.
Николай посмотрел ей в глаза и не отводил взгляда до тех пор, пока её улыбка не стала чуть менее насмешливой.
– Тогда было тогда, а теперь это теперь, – изрёк он и пожал плечами. – Тогда у меня не было денег, а теперь есть. Десятки тысяч долларов проходят через мои руки, и к ним ничего не прилипает. Как-то это неправильно. Не по-людски. Не по-нашему.
– Один раз прилипло там, в фонтане, и вы знаете, к чему это привело, – парировала она.
– Быть у воды и не напиться?
– Быть в огороде и не козлом?
– Ну ладно, я. – Он ухмыльнулся. – Какой с опустившегося интеллигента спрос. Но вы-то, вы? При всём вашем аристократизме и чувстве стиля совершенно не напрягаетесь от необходимости питаться в сомнительных забегаловках на трассах и разнообразных в своём мерзком единообразии фастфудах.
– Мы нынче в походе, – пояснила она. – А на войне как на войне.
– Ладно, сдаюсь. – Николай поднял руки. – Мне просто хочется немного отдохнуть в компании с красивой женщиной.
– Так вы хотите пригласить меня в ресторан на свидание? – догадалась она.
– Ну вроде того. Одна наша общая знакомая посоветовала пригласить вас в кино, но, как я уже понял, вы не в восторге от кинематографа. Остаётся что? Ресторан.
– Это смешно, – сказала Айви, немного растерявшись от его напора.
– Чего же тут смешного? – чуть наигранно возмутился Николай. – Вас что, никто и никогда не приглашал поужинать? Или я рылом не вышел?
– Как вам сказать. – Айви вновь улыбнулась. – Вообще-то верно и то и другое, но дело даже не в этом. У нас, разумеется, принято приглашать даму на ужин, вечеринку, бал или на какое-нибудь торжество. Но все подобные мероприятия происходят в частных владениях или на природе. И там всегда много людей, никакого уединения, чтобы это можно было принять за свидание. А в ресторан мы забегаем просто перекусить. В том нет никакой особой атмосферы, романтики или что там ещё ждут от свиданий? Просто покормить уток на прудах куда более романтично.
– Ну, мы могли бы не только посидеть в ресторане, но и покормить уток, – нашёлся он.
Она молчала секунд десять. Это скорее обнадёживало Николая, чем напрягало. Реши Айви дать от ворот поворот, сделала бы это сразу.
– И какой ресторан вы предпочитаете? – спросила она.
– Я бы предложил что-нибудь экзотическое, но вместе с тем расположенное в цивилизованной стране. Риск подцепить паразита с куском мяса ради аутентичности меня не прельщает.
– Мясо вообще есть вредно! – фыркнула она. – Как вы смотрите на морскую кухню?
– Нормально, но только при условии, что там подают хорошие вина.
– Разбираетесь в винах?
– Немножко. – Грачевский вдруг вспомнил молодость и рассмеялся. – Знаете, когда мне было двадцать три или двадцать четыре, я думал, что знаю о винах всё, лишь посмотрев, как их выбирают и потребляют герои фильмов. Тогда я накупил разнообразного молодого вина и заложил в папашином гараже, надеясь что с годами оно прибавит в качестве и цене. Сейчас бы, конечно, столько не утерпел и выпил раньше, но тогда сила воли ещё не покинула меня, и вино простояло несколько лет. Оказалось, что большая его часть стала лишь хуже, и мне пришлось, кроме просмотра фильмов из жизни высшего света, почитать специальную литературу. Так что кое-чего набрался по верхам. Но вынужден признать, что вино – это часть культуры, и в ней надо вырасти, чтобы разбираться во всех нюансах. Вот в водках, наливках и отечественных коньяках я разбираюсь вполне.
– Тогда я предлагаю Нормандию, там можно найти и то и другое.
– Если Нормандия, тогда, пожалуй, не вино или коньяк, а кальвадос. На скачках я как раз вспоминал этот напиток, но его в походном баре не оказалось.
– Не позволяйте литературным мифам влиять на вкус.
Айви произнесла это так серьёзно и так строго покачала головой, что Николай не выдержал и рассмеялся.
– Тем не менее, – возразил он. – Можно и попробовать разок, просто чтобы убедиться в его иллюзорности.
– Полагаю, это не те иллюзии, от которых вам следует избавляться в первую очередь, – сказала Айви.
Арендовав потайной зал где-то во Франции, они сдали монеты на хранение демону, а затем, пройдя через три портала, оказались в Гавре. Припарковали «Транспортёр» возле мотеля на окраине города и отправились к месту свидания на такси.