– с ухмылкой пояснил Николай. – Фонтан по бумагам принадлежит музею, но в наше время за взятку можно продать хоть Транссибирскую железную дорогу. А я, между прочим, знаю историю, когда один коммерсант в соседней области купил именно фонтан и поставил на его месте ресторанчик. Удобно – водопровод, канализация, всё уже на месте, фундамент отличный. А место бойкое – центр города.
– Да нет, ерунда, – отмахнулась Айви. – Он не сцапает такую наживку.
– Сцапает, если будет считать, что это даст ему власть над источником.
– В том-то и дело, что он сможет так считать, только если это действительно так и будет. И к тому же, чтобы «впарить», как вы выражаетесь, что-то врагу, его нужно для начала найти. А мы даже не знаем, кто он такой. Поэтому заканчиваем трёп и давайте приступать к отработке альтернативных версий.
Как вскоре выяснилось, альтернативную версию Айви надеялась отработать во время посещения некоторых достопримечательностей магического мира.
– Мы должны съездить к Поющему Водопаду или Мохнатому Валуну и посмотреть на месте, что там да как.
– Зачем? Вам мало проблем с собственным источником?
– Мы знаем обстоятельства со слов графа, но и граф отправлялся туда не сам, а посылал подручных. Так что за точность информации ручаться нельзя. Если всё потрогать своими руками, можно обнаружить кое-что пропущенное ими.
– Но граф ведь не просто так не решился сам трогать руками… – остерёг Николай.
Но Айви не слушала его, она уже увлеклась идеей, позволяющей хоть на шаг приблизиться к разгадке…
По сравнению с Кавказом или с Аппалачами Анды производили впечатление величественных, но безжизненных. Во всяком случае, горы, на какие вывела Айви «Транспортёр», напоминали высокие и крутые барханы из чёрного песка или терриконы, ещё не поросшие травой и кустами; из-за гигантских размеров они ничем не походили на привычные Николаю ландшафты из скал, снегов, мхов и леса. Всё вокруг выглядело каким-то инопланетным, чужим. Единственным признаком человеческой деятельности была узкая дорога, по которой они ехали, а также защитные сооружения от обвалов. Вместо привычной каменной кладки они представляли собой металлические сетки, набитые булыжником, но и булыжник был мелким, словно Анды приобрели его остатки на распродаже.
Здесь, где бы они ни находились, начиналось лето. На чистом небе светило солнышко и заметно припекало высунутую из окна руку, но сильной жары, впрочем, не ощущалось из-за прохладного воздуха и набегающего потока. Чили? Боливия? Перу? Эквадор?
Николай подумал, что вместе с Айви посетил никак не меньше полусотни стран, но не смог бы утверждать, что был по-настоящему хотя бы в одной из них. Эдакий глобальный транзит. Только вместо стандартных аэропортов небольшие отрезки дорог.
Через пять минут езды Николай ощутил нехватку воздуха, хотя дышал во всю грудь. Он даже ремень ослабил, перехватив его рукой перед механизмом натяжения, но всё равно чувствовал, будто лёгкие забиты пылью. И лишь потом понял, что так сказывалась высота.
Долина открылась взору внезапно, точно сменился слайд в диапроекторе. Мгновение, и вместо чёрного песка – зелень травы и небольшое ультрамариновое озерцо, куда прямо на торчащие островками валуны падает с высокой скалы вода. Она разбивалась о камни, превращаясь в мельчайшую пыль, которая резала солнечные лучи на спектральные полосы. Несмотря на видимую мощность потока, гладкое зеркало озерца нарушалось лишь небольшой рябью.
Неподалёку от водопада, чуть выше радуги, на уступе скалы сидел старый индеец. Кроме грязного пончо на нём была шапка, отдалённо похожая на будёновку, и засаленные штаны. При этом ноги индейца оставались босыми. Он не шелохнулся ни при появлении фургона, ни позже, когда Айви с Николаем выбрались наружу и подошли к озерцу вплотную. Водопад не зря назывался Поющим. То ли сама вода создавала гул, похожий на пение, то ли она вовлекала в игру воздух, то ли ветер добавлял звучанию объём, но возникало ощущение не инструментальной музыки, а именно пения. Причём пение не выходило монотонным, заунывным. Менялись голоса, менялась мелодия, менялись тембр и высота звучания.
Пение воды оказалось не единственной местной достопримечательностью. Под водопадом, прислонившись хребтом к торчащему из воды камню, сидел человеческий скелет. Возможно, он не сидел, а просто верхняя часть его торчала из воды, а возможно, нижней части и вовсе не было, но ощущение возникало такое, будто скелет сидит. В грудной клетке между рёбрами торчал серебристый кинжал или нож, который за неимением плоти удерживался лишь покрытой мхом трещиной в камне.
– Похоже, вместо монет здесь бросают на удачу людей, – произнёс Николай. – Кто это может быть?
– Не знаю, – сказала Айви. – Но вряд ли костяк слишком старый. Он бы разрушился под напором воды и ветра за несколько лет.
Она что-то крикнула по-испански, обращаясь к босоногому индейцу. Тот не ответил. Тогда девушка заговорила на абсолютно непонятном Николаю языке. Был ли то кечуа – язык инков или какой-то из языков андских племён, Николай определить не смог. Однако язык точно не принадлежал к утраченным, потому что на этот раз старик произнёс пару слов в ответ. При этом он и не подумал вставать или хотя бы сделать приветственный жест.
– Что он сказал? – поинтересовался Николай, потому что Айви, как бывало обычно, не соизволила сама поделиться добытой информацией.
– Сказал, будто ничего не знает о том, что здесь произошло, – ответила овда. – Сказал, что его это не интересует, он вообще пришёл сюда умирать, и мы своим появлением ему помешали.
– Надо бы извиниться перед человеком, – с сарказмом предложил Николай.
Но овда не прореагировала. Ни на сарказм, ни вообще на голос. Она что-то прикидывала в уме, осматривая местность и прислушиваясь к пению воды.
– Теперь давайте вернёмся к машине, – сказала наконец Айви. – И затем, пожалуйста, не мешайте. Мне нужно сосредоточиться, чтобы проверить кое-какие догадки.
Николай проводил её к фургону, а когда она выбрала нужные предметы и вернулась, остался в кабине. Магия Айви, как всегда, оказалась скрытой от его понимания. Вновь сжигание травы (на этот раз на большом серебряном блюде), плавные жесты, непонятные амры. Старый индеец наблюдал за действиями чародейки с таким равнодушием, словно колдовские обряды являлись здесь обычным делом. Надо думать, так оно и было. Но, как выяснилось вскоре, магия Айви пришлась по душе не всем. В самый разгар ведовства водопад запел на октаву выше, в его пении появилось что-то от опер Вагнера, и вдруг всё изменилось.
Четверо, цветом кожи и чертами лица подобные сидящему на скале индейцу, спрыгнули с высоты водопада к его подножию, а потом ловко перескочили с камней на берег. Их пончо когда-то были алого цвета с золотым силуэтом солнца, но теперь краски казались блёклыми, выгоревшими. Сами пончо отсвечивали дырами и вовсе не декоративной бахромой. Такими бывают старые знамёна в музеях. Мускулистые руки воинов сжимали короткие копья, годные и для броска, и для ближнего боя.
Николай выскочил из фургона, затем метнулся обратно и достал из футляра автомат. Но открыть стрельбу не успел – индейцы уже обступили со всех сторон овду, продолжающую читать амру, как будто ничего не случилось. В отличие от самого водопада, девушка так и не сменила тональность перед атакой, а под всё то же мерное пение внезапно выпрямилась, отбросила блюдо с тлеющими травами, без замаха, будто тарелочку фрисби, и почти сразу взлетела сама. Блюдо мелькнуло в воздухе рыболовной блесной, отвлекая противника, рассредоточивая внимание. Айви летела – одна нога прямая, другая согнутая в колене, – а когда ближайший противник оказался на дистанции удара, согнутая нога распрямилась, точно выскочившая из крепления часовая пружина. Носком ботинка Айви ударила индейца под самый подбородок. Что-то, скорее всего челюсть, противно хрустнуло, тело воина отбросило назад, копьецо отлетело в сторону, а изо рта умирающего индейца выбросило веером струйки крови то ли от прокушенного языка, то ли от перебитой жилы. Трое других сразу же отступили (на шаг, не больше) и выставили перед собой копья. Стрелять Николай по прежнему не мог, а выступать с голыми руками против копий он пока не решался, хотя и научился уже кое-чему. С другой стороны, его вмешательство могло помешать Айви вести свою партию.
– Вызвать подмогу? – выкрикнул он, чтобы прояснить ситуацию.
– Не надо, я справлюсь, – сказала она, мягко приземляясь на траву.
Её слову он уже привык доверять и потому больше не переживал за исход стычки. Не гоблины какие-нибудь, обыкновенные люди, а с людьми овда справлялась походя. Тем не менее Николай забрался в «Транспортёр». Пока Айви добивала остальных, он развернул машину по направлению к выезду и сдал задом поближе к водопаду. Николай понял, что не ошибся в напарнице, когда в боковом зеркале увидел ломающееся, подобно спичке, копьё, раскинутые руки и резкие удары Айви в грудь, в голову, в пах. Всё было кончено быстрее, чем рядом с ней остановился фургон.
– Эти люди просто охраняли источник, – сообщила она, забираясь внутрь. – И напали, когда поняли, что я могу узнать лишнее.
На поле боя, вернее, немного выше его, остался лишь тот первый индеец в грязном пончо. Сражение взволновало его не больше происходившего до этого. Он по-прежнему сидел на уступе скалы. А вот Айви теперь бил озноб. Видимо, убийство людей досталось ей тяжело. И не столько физических сил оно стоило, сколько моральных. Николай решил оставить Айви в покое, хотя бы на время, но, перебрасывая рычаг передачи, всё же спросил:
– И каков результат?
– Никакого. – Она обняла себя руками, словно замёрзла. – Они свою задачу выполнили.
– Значит, мы ничего не узнали?
– Мы узнали главное, – возразила она мёртвым, лишённым эмоций голосом. – Источник сменил хозяина. Граф оказался прав. Кто-то нашёл способ подчинять себе чужие владения.
Николай замолчал. Лечить от хандры чародеек он не умел. Тем более он не умел успокаивать девушек, только что записавших на личный счёт четыре трупа. Не было у него такого опыта. И таких знакомых девушек до сих пор не было. Он просто смотрел на дорогу, дожидаясь, когда овда даст знак свернуть на одну из волшебных тропок. Так получилось, что по дороге сюда он видел лишь чёрные песчаные горы и перед носом, и вдалеке. Однако теперь, когда «Транспортёр» выехал из долины и повернул вместе с дорогой вдоль склона, далеко впереди Николай разглядел бескрайнее водное пространство. Его размеры подавляли, горизонт растворялся в дымке, а небо служило лишь зеркалом, в которое смотрелся колосс. Это мог быть только Тихий океан.