За шатром проревели трубы. Пора было выходить на поле. Хорошо советовать стать сукиным сыном, а поди стань им.
В конце концов, почти ничего из того, что сказал ему Тернер, Николаю не пригодилось. Ему просто повезло, что паршивец решил поиграть на публику. Теоретически да и практически Поларис мог раскатать его в блин первой же агрессивной атакой. Но не стал этого делать, с одной стороны, желая подольше покрасоваться перед фанатами, а с другой, видимо, стремясь к чистой и эффектной победе. Поэтому в первые минуты схватки Поларис вёл себя осторожно, присматривался, держал дистанцию и не позволял нанести внезапный удар. Но и Николай особо не подставлялся. Он был легче соперника и чаще уходил от удара, чем ставил блок. Подобная тактика оправдала себя. Наблюдая некоторое время скучные танцы, публика принялась недовольно свистеть и кричать, причём большая часть оскорблений и подначек предназначалась их любимцу Поларису. Ведь какой спрос с новичка? На то он и новичок, чтобы робеть. А вот прославленному бойцу не к лицу уклоняться от боя. Соперника ситуация заметно нервировала, но недостаточно для того, чтобы он совершил ошибку.
Если бы не похищение Айви, если бы не злость на волшебную тусовку, Николай ни за что не вышел бы против такого бугая, как Поларис. Да против кого угодно не вышел бы. Его устраивала прежняя жизнь, бесконфликтная и спокойная, пусть за неё приходилось платить маргинальным статусом. Но обитатели колдовского мира его разозлили. Прежде всего своим равнодушием. А ещё – беспечностью. Раньше он удивлялся, читая репортажи из горячих точек – как такое может быть, когда в одном месте страны идёт война, а стоит отъехать чуть-чуть на автобусе, и попадаешь в спокойную мирную жизнь. Но теперь он увидел, что общество, даже такое продвинутое, способно выбрасывать из контекста неудобные аспекты реальности.
Разбередив душевные раны, Николай обратил всю ненависть на соперника, точно тот был виновен во всех глупостях и неурядицах этого мира. Поларис тотчас почувствовал ненависть и стал выглядеть озадаченным. А Николай уже входил в раж. Он вспомнил, как случайно обманул Митридата ложным приёмом с магической компонентой. Тогда сработал рефлекс, заложенный Тернером по ошибке, когда старый алкоголик при обучении перепутал листы с упражнениями. Но быть может, Николай сумеет провернуть этот номер по собственному желанию? Он расслабился, встряхнул руками и попытался сосредоточиться на приёме. Скажем, двойной удар ногой и рукой с вихревым усилением, что бы оно ни означало? Николай подпрыгнул, сложил пальцы щепотью и начал рисовать в воздухе нечто, похожее на знак бесконечности, и… получил резкий удар молнией в грудь. Его наверняка испепелило бы, но сразу несколько судей, а также оба секунданта выбросили нейтрализующие заклятия, да и Поларис быстро опомнился и погасил собственный выпад.
– Я протестую! – взревел Тернер. – Поединок был заявлен как безмагический.
Народ вокруг поля тоже зашумел. Одни возмущались Поларисом, другие считали, что виноват Грачевский. Между тем несколько служителей оказали ему первую медицинскую помощь. Грудь перестала дымиться, и боль прошла. Хорошо, что он снял рубашку. Не придётся искать замену.
– Ваш выученик первым начал проводить приём с магией, – заявил Хорн.
– Да неужели? – Тернер демонстративно отвинтил крышку бутылки и сделал глоток. – Мой ученик не обладает магическим даром, что легко можно проверить, и стало быть, не может его применять.
– Но он начал проводить магический приём!
– И что? Ложные выпады не запрещены правилами. А вот магия запрещена. У твоего сопляка сдали нервы, это его проблема, а не чья-то ещё.
– Мы должны провести консультации, – громко объявил Джалут. – Прошу соперников и секундантов подняться сюда.
Под навесом оказалось прохладно. В тенёчке стоял столик с вином и фруктами. Джалут пристально заглянул в лицо каждого из четверых.
– Итак, ваш выученик не владеет магией? – спросил он у Тернера.
– Не владеет, Ваше Мудрейшество, – подтвердил тот. – Он использовал мануальную графику заклинания в качестве ложного выпада.
Джалут перевёл взгляд на Полариса и Хорна. Те выглядели подавленными. Причём боец ещё на что-то надеялся, а его секундант давно понял, каким будет вердикт.
– Хотя, честно говоря, – добавил вдруг Тернер, – подлинной целью этого трюка было привлечь внимание Вашего Мудрейшества.
Джалут, чуть не подпрыгнув от возмущения, пристально посмотрел на Николая. Тернер из-за его спины слегка развёл руками, словно говоря ученику: «Я сделал всё что смог, теперь твой черёд».
– Речь идёт о попытке осквернения источника и о похищении волшебницы по имени Айви с целью принесения в жертву одним из сильнейших чародеев, именующим себя Митридатом и являющимся одним из так называемых Ушедших, – выдал Николай на одном дыхании.
– Что? – удивился Джалут. – А-ха-ха. Вас наверняка разыграли, молодой человек. Какие Ушедшие, какие жертвы?
Обращение «молодой человек» от кого-то, выглядящего ничуть не старше его, Николая покоробило.
– Тогда спросите меня, откуда я знаю про корону Мерлина?
Джалут вновь дёрнулся, и его гадкий смех оборвался. Затем с помощью безмолвного жеста розовощёкий крепыш повелел остальным выйти вон, что они с облегчением и сделали. Сам Джалут прошёлся к столику, налил из графина в бокал белого игристого вина и выпил чуть ли не залпом.
– Итак, молодой человек, откуда вы знаете про корону Мерлина?
– Обладание короной Мерлина и стало тем самым невыполнимым желанием, призванным осквернить источник.
Пользуясь высочайшим вниманием Их Мудрейшества, Николай в нескольких фразах пересказал историю. Розовощёкий крепыш задумался, потом кивнул.
– Допустим, так оно и есть, – сказал он. – Что вы хотите от меня?
– Вы могли бы взять его след. Я покажу место сражения.
– Вы сказали, что он улетел на вертолёте. Никто из нас не сможет взять след в атмосфере спустя столько времени.
– Но вы могли бы проследить его путь в обратную сторону. Откуда-то он явился на место сражения? А кроме того, насколько я понимаю, корону Мерлина ему не осилить. Он откажется, даже если ему предложить её. Этим можно воспользоваться для дезавуирования его желания.
– У вас неплохо работает голова, молодой человек, но вы совершенно не понимаете принципов существования нашего общества. Ни принципов, ни традиций, ни условностей.
– Отчего же? Каждый сам за себя, это я могу понять. – Николай подошёл к столику и без спроса налил в пустой бокал шипучего вина. – Но поймите и вы, что Митридат не собирался ограничиваться захватом нескольких источников силы, он собирался прибрать к рукам всех вас. Вместе с вашими принципами, традициями и условностями.
– Ладно. Вы упорный молодой человек и находчивый и говорили убедительно, а упорство с находчивостью должны быть вознаграждены. На Рождественском Совете мы займёмся этим вопросом. Сразу после праздничной части. Вот всё, что я могу вам обещать.
– И когда состоится этот совет?
– Начало, как бывает обычно, в полночь.
– Но тогда будет уже поздно!
– Будет поздно, возможно, для вас, но не для остальных, – жёстко ответил Джалут, и сквозь его пухленькое лицо на миг прорезался взгляд старца.
Тернер куда-то пропал, зато Лиза поджидала его неподалёку от судейской трибуны.
– Ну ты даёшь, о тебе на фестивале уже идут разговоры. – Она протянула ему рубашку.
– Что толку? Победа-то оказалась технической.
– Какая разница. Зато ты одолел самого Полариса и посрамил его наставника. А это, поверь, многим пришлось по душе. От придурка фанатеют такие же пустоголовые, как сам Поларис, а людей нормальных он только раздражает жестокостью и дурью.
– Зато я ни на шаг не приблизился к цели. Джалут и пальцем не пошевелит ради Айви.
– Честно говоря, шансов с самого начала было маловато.
В ожидании следующего мероприятия они прогуливались мимо диких животных и полуголых слуг, и Николай всё чаще ловил на себе любопытные взгляды. Кажется, он становился здесь популярным.
– Следующим номером у нас Песни Запада, – сказал Николай. – Надеюсь, меня не размажут там, как на поединке.
Лиза пожала плечами. Она остановила слугу с подносом и предложила Николаю плошку с кусочками вяленого мультифрукта для подкрепления сил.
– Графа Эйхофа так нигде и не видно, – сказала она. – Возможно, этот шанс станет последним, чтобы достучаться до них.
Великий магистр Сарафил выглядел как настоящий старик. Длинные седые волосы были распущены и спадали на плечи. Белая накидка индийского покроя и смуглая кожа придавали магистру импозантный вид. Он сидел в президиуме с беспристрастным выражением лица и тем самым как бы возвышался над будущей интеллектуальной схваткой.
Под стать ведущему был и основной докладчик. Кавалер Дуарто Ильмер выглядел помоложе, накидку имел попроще, а на голове его красовался скромный парик с буклями. Зато голос и интонации опытного ритора могли заставить публику поверить во всё что угодно.
Но конечно, не Николая. Он занимал место в первом ряду, как его оппонент, и, слушая вполуха докладчика, мучительно размышлял, о чём станет говорить сам. Ничего путного в голову не приходило. Таким он себя не помнил со времён юности, когда вытаскивал на экзамене билет на пропущенную при посещении лекций тему и не мог сообразить с ходу, как выкрутиться.
– Баллады – это просто баллады, – говорил между тем Дуарто Ильмер. – Многие варианты широко известны в Европе и рассматриваются в научных кругах, как важные источники литературные, культурные или даже исторические. Но нас интересует не то, что известно всем. Наравне с обычными имели хождение особые сакральные варианты баллад. В их текстах зашифрованы старинные техники магического воздействия, и группа исследователей, которую я возглавляю, считает, что их сочиняли специально для передачи информации от одного представителя волшебного народа к другому в пространстве и времени. Менестрели бродили по странам и, сами того не зная, передавали важную информацию даже в те времена, когда колдунов сжигали, а колдуний топили…