- Не будем об этом. Смотри, твой Борис измазался в соусе. Отвратительно.
- Иди ты знаешь куда? – фыркнула я и уверенным шагом направилась к мангалу, где мужчины спорили насчет рецепта приготовления идеального шашлыка и обсуждали спортивные состязания. Привстав на цыпочки, я потянулась салфеткой к губам Бориса, в этот момент он вдруг решил наклониться ко мне, и мы неуклюже столкнулись лбам и зацепились оправами темных очков.
- Ой! – улыбнулись одновременно. Борис приобнял меня одной рукой.
- Спасибо, Жень, - сказал он, когда я закончила вытирать его губы, и продолжил разговор с друзьями. А я постояла еще несколько минут рядом с ним, краем глаза замечая, как Фил отходит подальше, чтобы достать сигарету. Захотелось подойти и спросить, когда он вновь начал курить? Отругать за привычку, которая в скором времени может обернуться болезнью: в их семье уже трое умерли от рака легких. Упрямый маленький ребенок! На секунду я разозлилась, но затем заставила себя успокоиться, понимая, что Филипп специально провоцирует меня.
Как ни странно, но, производя впечатление самодостаточного человека, он с большим трудом переносил одиночество. И когда мы находились в ссоре или не общались по какой-то причине, делал все, чтобы я почувствовала себя обязанной о нем позаботиться. Например, как и сейчас, покупал сигареты. В то время я настолько плохо знала его натуру, что кидалась спасать по любому поводу. Я обнимала его и спрашивала, что случилось. А он надувал губы и как бы нехотя начинал жаловаться. Я наивная, думала, что у него беда, депрессия. Но через пять минут несчастный Фил уже улыбался и тащил меня в постель.
- Ты понравилась моей маме, - прошептал Борис, как только нам удалось отвязаться от его друзей и Фила и хоть немного побыть вдвоем. Он обнимал меня со спины и шептал на ухо, обжигая своим дыханием. Стало щекотно, и я засмеялась.
- Думаешь?
- Да, она в полном восторге. Особенно, если сравнить тебя с Катей, девушкой Сашки.
- Она не стоматолог? – пошутила я, и Борис чересчур весело рассмеялся. Его всегда забавлял мой страх перед зубными врачами. Просто, он никогда не носил дешевые брекеты, которые ранили рот. Прошло уже более десяти лет, как я обхожусь без них, но до сих пор периодически во сне пытаюсь вытащить изо рта скобки.
- Хуже. Она официантка. Останешься сегодня у меня? – он принялся целовать мне шею, а я чувствовала, что начинаю смущаться. А еще кожей ощущала прямой взгляд Фила, сверлящий нам с Борисом спины. А что, может, послать к черту наш договор и самого Мухина? Наслаждаться жизнью и любовью прекрасного мужчины, который может быть таким сильным и нежным одновременно, симпатией его мамы и пожизненной скидкой на услуги стоматолога? Если бы я могла, разве бы поступила иначе?
- Прости, милый, никак, - пришлось выкрутиться из его рук. - Нужно устроить брата. Не хочу его бросать одного в пустом доме. Он, знаешь ли… Переживает сложный период в жизни.
- Какой период? – приподнял брови Борис. Он вновь попытался обнять меня крепче и дотянуться до губ.
- Смерть отца, - ответил Фил, как по волшебству материализовавшийся в метре от нас. Я-то давно привыкла к его привычке подкрадываться и подслушивать, но Борис ощутимо вздрогнул.
- Что? – выдохнул Алексеев, как только пришел в себя. Испуганно посмотрел на меня, сжав мои плечи своими ручищами. – Твой папа умер?!
Я перевела обеспокоенный взгляд на Фила, у которого как всегда был готов ответ:
- У нас разные отцы. Мама с моим развелась и вышла замуж за отца Джеки, когда мне было четыре. Скажу честно, Джеки уже вовсю подрастала в животике мамы, когда та в спешке выбирала белое платье и фату.
Было сложно удержаться, чтобы не скривить губы, представляя, что меня вынашивает, а потом рожает Лидия Мухина – предпочитающая мартини завтраку женщина. Ее яркий макияж и худое тело, облаченное в короткое, не по возрасту откровенное платье, шокировали меня в момент встречи даже больше, чем ее – вид моего нижнего белья. Между прочим, дорогого и очень красивого. Но, кривая высокомерная усмешка – плохая реакция на новости о смерти отца твоего сводного брата, поэтому я поджала губы и опустила глаза. Сама же чувствовала, что внутри все закипает – как он может выдумывать такие вещи? Шутить со смертью родителей!
- Мои соболезнования, - сказал Борис. Он выглядел удрученным. Или правда переживал за Фила, или расстроился, что мне придется провести вечер с братцем.
- Спасибо, - угрюмо кивнул Фил. – Это очень тяжело для меня.
- Я не знал. И Женечка мне не сказала. Может, сегодняшняя вечеринка не вовремя?
- Нет, наоборот кстати. Мне нужно развеяться. Поэтому я и приехал сюда. Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей и понять, как жить дальше, - сказал он печально и торжественно. С таким выражением лица, словно собирается в следующую минуту отдать жизнь за Родину. Захотелось хорошенько наступить ему на ногу, что я и сделала. К сожалению, мягкие туфли не доставили Филу особого дискомфорта, он лишь тихо ойкнул от неожиданности, а я невнятно извинилась.
Семья Бориса чем-то напоминала мою собственную, может, именно поэтому я чувствовала, что попала в счастливое прошлое, находясь рядом с этими людьми. Обычная среднестатистическая семья среднего класса со своими проблемами, заботами и радостями. Сестра Бориса весь вечер не отходила от матери, они секретничали, чуть понизив голос, и я невольно заскучала по своим родным, которых не видела уже несколько месяцев из-за Филиппа.
Таня Алексеева несколько лет назад развелась с мужем, именно поэтому, как сказала она мне при знакомстве, стала настолько хорошо выглядеть. Ее средней длины светлые волосы были собраны в небрежную косу, и сама она выглядела не старше тридцати. Ухоженная, подтянутая Татьяна нередко смущала своим присутствием располневших и замученных бытом подруг и дальних родственниц - ровесниц. Ей недавно стукнуло тридцать семь, но превосходный макияж и дерзкая татуировка на руке и вовсе наводила на мысли о переходном возрасте. Когда я подошла пообщаться с ней и Ириной - матерью Бориса, они обе кивнули мне и продолжили разговор:
- Мама, тетя Вика завидует тебе. Ты еще достаточно молодая интересная женщина, у тебя новый роман, который в самом разгаре. А что тетя Вика? Сидит дома со старым мужем и смотрит мыльную оперу сутки напролет.
- Доча, мне кажется, она права. Сравни Антона, - она кивнула в сторону своего нового гражданского мужа, - и вашего отца. Они и близко не стоят по уровню.
Почему ты так думаешь?
Она вздохнула и закатила глаза.
Втроем мы некоторое время наблюдали, как Антон Васильевич, выпив больше всех на празднике, активно жестикулирует, объясняя одному из друзей Бориса основы рыбалки. Вот он насаживает крючок, размахивается, что-то говорит, потом размахивается снова и закидывает удочку. Показывает, как озадаченная рыба плавает вокруг крючка, ее терзают голод и сомнения. Рыба плавает туда-сюда, туда-сюда, наконец, тяжело вздыхает – да, я отчетливо поняла по жестам и выражению лица Антона, что рыба смирилась с судьбой и решилась. Она заглатывает наживку и начинается борьба! Крючок дырявит несчастной рот и тянет ее кверху, но рыба сдаваться не намерена, она извивается и пытается уйти. Видать, рыбина попалась гигантская, потому что, изображая в следующую секунду рыбака, Антон Васильевич наклоняется вперед и напрягается, словно вытянуть добычу на берег – непростая задача.
- Как же стыдно, - мама Бориса закрыла лицо ладонями и покачала головой. - Когда мы наедине, я вполне счастлива с ним. Но стоит появиться в нашем доме постороннему — Антона словно подменяют. Его голос становится громче, интонации визгливее, он говорит только о себе, причем без конца одно и то же.
- Ну, мама, - Таня пыталась подавить улыбку. - Он непризнанный актер. Ищет публику. Нужно принимать людей такими, какие они есть. Собственно, именно поэтому так много браков в наше время распадается, - добавила она сухо. - Взять хотя бы меня и Алексея. Мы поженились в институте, помнишь то время? Мы с ума друг по другу сходили. Никого и ничего не видели вокруг. И что в итоге? Он думал, что я стану домохозяйкой, буду с утра до ночи жарить ему котлеты и печь пироги, а я надеялась, что он сможет купить нам дом в пригороде и заработает нашим детям на достойное образование. А получилось? Я работала по двенадцать часов в сутки, он только и делал, что спал, да ел. Ну, иногда помогал убираться в убогой квартирке, на съем которой хватило средств. Изменить друг друга невозможно, нужно либо принимать партнера таким, каков он есть, либо расставаться. Что мы и сделали, угробив прежде половину жизни! - Она посмотрела на меня и продолжила, закатив глаза: - Сейчас он живет с какой-то деревенщиной на ферме. Пасет кур и овец. Пару раз в месяц звонит мне, просится обратно. Но знаешь, скорее я с собой покончу, чем вновь сойдусь с ним.
Я кивнула, соглашаясь с ее словами, - именно так учил меня спорить Фил.
- Ты совершенно права, - сказала я, мягко улыбнувшись. Отлично, после этой фразы можно доказывать, что собеседник абсолютно неправ – таковы правила ведения успешный переговоров. - Но ведь если люди любят друг друга, они могут сделать усилие и чуточку измениться.
- Например, Антон мог бы меньше пить. Возможно, он стал бы вести себя скромнее, - заметила мима Бориса.
- Бесполезно, - сказала Татьяна. - Может, перемены еще возможны, если тебе шестнадцать, но в шестьдесят остается только смириться.
- Тогда мне придется с ним расстаться, - горестно вздохнула мама Бориса. Она была невысокого роста и смотрела на нас с Татьяной снизу вверх. Милая и добрая женщина, ей хотелось помочь, но только я понятия не мела как.
- Может, не стоит рубить с плеча? - робко сказала я, понимая, что не принадлежу к их семье. Разумеется, мама Бориса — я никак не могла припомнить ее имя и отчество - скорее послушает родную дочь, чем очередную подружку своего сына, но я продолжила говорить: - Если вам хорошо с ним наедине, какая разница, что скажут другие?