Пробежки я любила. Бегать можно везде и всегда, в любое время дня и ночи, при любой погоде, в кроссовках и спортивной одежде или без этих атрибутов. И нагло лжет тот, кому не дают заняться спортом обстоятельства. Да, бег я любила, и позволила себе его.
- О Господи! – он психует, но я продолжаю дерзко смотреть в его глаза, и не думая отступать. У меня слишком много свободного времени, чтобы заниматься чем-то кроме него, и это действует ему на нервы. – Черт его знает, чего я хочу больше сейчас - целовать тебя взасос, да так, чтобы твои трусишки сами лопнули между ног, или орать матами, ломать, что попадется под руку! Все что угодно, только стереть эту бестолковую улыбку с твоего лица! Какие бабы, Джейк, ты о чем сейчас вообще? Аааа! – он хватается за голову.
- Меня сломать?- вырываю слова из контекста.
- На твоих глазах сломать. - Минуту назад он злился, теперь уже смеется. – Вещь важную твою. К черту! Телефон, например, - старается говорить серьезно, но в глазах задорные искорки, - в зеркало зашвырнуть.
- О да, этим поступком ты страшно напугаешь меня. Как же я буду без зеркала.
- Ты вообще в курсе, - вдруг он уже рядом, я заслушалась и упустила идеальный момент для побега. Он обнимает меня, но я не даюсь, выкручиваюсь, поворачиваясь спиной, но позволяю его теплым ладонями скользить по моей спине, талии, животу, слегка выгибаюсь, направляя его пальцы. – В курсе, что я работал гребаным аниматором в детских летних лагерях, а так же на праздниках, где вокруг бесились полчища избалованных детей, которым в их день можно ВСЕ, и никому из них ни разу не удалось вывести меня из себя?
- В курсе, - стараюсь говорить резко, скрывая свою улыбку.
- Что я показывал богатеньким прыщавым подросткам пантомимы из шестисот идеально отрепетированных движений, а мне говорили с каменным лицом: не смешно. Или демонстративно зевали. И я реагировал спокойно. А? А ведь это были реально хорошие шоу, Джейк.
- В курсе, в курсе. - Он уже покусывает мою шею, а я с трудом понимаю, к чему он ведет весь этот бесконечный монолог, наслаждаясь жаром его дыхания, впитывая каждой клеточкой сексуальную энергию, исходящую от него сейчас.
- Так скажи мне, женщина, - он резко разворачивает меня, подхватывает под бедра, бесцеремонно плюхает на стол, тут же прижимается и говорит в мои губы: - Как так получилось, что я женился именно на той одной, которая умеет то, чего не вышло у тысяч других? Взбесить меня. - Одна моя нога у него на плече, другой я обнимаю его за талию. Короткая юбка бесстыдно задралась и съехала куда-то в район талии. Грудь часто вздымается от рваного дыхания, он это видит, и его это заводит. Он подается вперед, укладывая меня на лопатки, как всегда в любом споре оказываясь «сверху» во всех смыслах этого слова. – Я не ел весь день, Джейк, я голоден. Ты ничего не сварила? Я съем тебя, обглодаю все косточки! – Кидается на мою шею, а я захожусь в хохоте, но в следующую минуту нам обоим уже не до смеха. Я накричала на него, едва он переступил порог, а через полчаса целую и млею, с обожанием заглядывая в его глаза. Они всегда напрочь вырубали мой мозг, превращая из умной начитанной современной женщины в слабовольную девочку, живущую лишь чувствами. О них я еще расскажу. О глазах. Фил смотрел на меня так, что в сердце кололо, легкие сжимались, перебивая дыхание. И это не лексический прием для красного словца, я действительно задыхалась от эмоций рядом с ним. Я любила мужа так сильно, что физически было больно от осознания собственного счастья находиться рядом с ним.
Глотнула воды и переключила песню, выкидывая из головы воспоминания о наших ссорах. Интересно, а он их помнит? Также четко, как и я? Женя, соберись! Следующий трек!
Кто-то бежит для того, чтобы разогреть тело перед основной тренировкой, у меня цели другие. А именно: только во время бега я позволяю себе думать о Филе хорошее, снова и снова прокручивать в голове различные пути развития моей жизни, ответь я в тот или иной момент иначе. Бессмысленное времяпровождение, впрочем, не лучше, чем представлять свою жизнь без Филиппа и пытаться понять, что я при этом чувствую. Последнее время я несла на плечах тяжелый груз, я знала то, что не должна была. Я хотела справедливости, но не могла пойти в полицию. За те годы, что я была замужем за Филом, он заставил меня понять, что я намного сильнее, чем привыкла о себе думать. Но даже новая «я» не могла простить себе то, что мы с Филиппом натворили.
Сегодня мне пел Lil Wayne, делал это хорошо, с чувством, я же неслась по улице, изредка наклоняя голову, чтобы не задеть макушкой необрезанные ветви тополей и ив, не думая о том, что воздух обжигает легкие, ведь сегодня я бегала намного дольше обычного.
- Фил? Ты дома? – крикнула я, как только зашла в гостиную. – Давай поговорим? – но ответом стало молчание. За окном давно стемнело, и, вглядываясь в неподвижные тени, отбрасываемые высоченными деревьями и электрическими столбами, я невольно искала его силуэт.
Когда выходишь замуж, ты обещаешь третьим лицам, Богу, государству, если хотите, заботиться о человеке, который стоит с тобой рядом перед алтарем. Я не помню, верила ли в то, что говорила, осознавала ли смысл клятвы. Понятия не имею, что думал Фил. Сейчас на ум приходит лишь то, что мы не сводили друг с друга горящих глаз и мечтали скорее оказаться наедине. Остальное формальность. Просто, в тот момент нам казалось, что будет здорово заниматься сексом с тем, кто официально является твоим супругом или супругой. Это как получить права на личного человека, своего собственного. А чувство собственничества у влюбленных зашкаливает и сносит все мыслимые границы.
Многие мои прогрессивные подруги вовсе не хотят замуж, некоторые из них десятилетиями просто живут с мужчинами, делая вид, что условности не имеют никакого значения. С высоты своего небольшого опыта могу сказать, что они лукавят. Что может быть приятнее, чем стать женой мужчины, которого любишь, уважаешь и которым восхищаешься? Я теперь его жена, он выбрал меня! – мне хотелось кричать об этом на каждом шагу. Мы с Филом были так счастливы в тот недолгий период наших беззаботных отношений, пока я не выяснила правду о своем муже, что высасывали проблемы из пальца, чтобы хоть как-то омрачить беспечность и иногда приторность нашей семейной жизни.
Я как ненормальная рылась в его прошлом, по крупицам собирала информацию о его бывших романах и накручивала себя, пока не срывало резьбу с терпения. Мне доставляло извращенное удовольствие страдать, представляя его с той или иной девицей. Фантазировать, что секс с ними ему нравился больше, сравнивать свое тело с безупречными телами тех красавиц. Не знаю, было бы мне легче, если бы Фил в школе или институте встречался со страшненькими девочками. Наверное, нет. Помню вечера, когда он приходил уставший после работы, а я, похожая по состоянию на доведенный до кипения чайник, встречала его у двери, и начиналось:
- Я тут шерстила в соц.сети аккаунт твоего брата, на некоторых старых фото ты в обнимку с девицей, с которой ходил на выпускной. Не знала, что вы встречались и после школы.
- Угу, - он шел мыть руки, а затем на кухню. Я не отставала.
- У вас был роман?
- Что-то вроде этого.
- А почему вы расстались?
- Джеки, какая разница? Это было десять лет назад, я не помню.
- Ты любил ее?
Он пожал плечами.
- Не помню.
- А если бы вы встретились вновь, как думаешь, у вас могло быть общее будущее? Она не замужем, кстати. - Да, я поискала ее в социальных сетях и собрала досье. На это у меня ушло чуть больше трех часов.
- Если ты не прекратишь, мы поругаемся. Я голоден вообще-то. Ты готовила ужин? – он проверял кастрюли, громко хлопая крышками.
- Значит, могло быть, - и я уходила в спальню, закрывала плотно дверь и злилась, сжимая в руках подушку. Я так сильно любила Фила, что меня доводила до истерики одна мысль, что он может быть с кем-то, помимо меня. Потом мы, конечно, ругались. Ведь я не могла сдаться без боя, а он был слишком уставший и вымотанный после тяжелого рабочего дня, чтобы терпеть мои ядовитые нападки. Он хотел увидеть на столе горячий ужин, но мне было не до готовки, я посвящала свободное время выдумыванию несуществующих проблем.
А потом мы страстно мирились и бессчетное количество раз извинялись друг перед другом. Не знаю, как терпел меня Фил в то время, но он ни разу не вышел из себя, не закричал на меня. Самое обидное, что доводилось услышать – «ну ду-у-ура», да и то сквозь зубы. Открытия ждали впереди, но тогда я не могла и представить, что совершенный Филипп Мухин может делать ошибки.
Подруги не верили моим рассказам о нем. Аня шутила, что он выдуманный моей больной фантазией принц, что я сошла с ума и вообразила свою любовь, соткала образ Филиппа из достоинств героев женских романов. Аня относится к тому типу людей, кто живет головой, а не сердцем. Сначала она анализирует умственные и физические способности кандидата на свою руку и сердце, затем его материальное положение и возможные перспективы, а уж потом позволяет себе проявить симпатию. Наверное, в какой-то мере все мы так поступаем, но у меня подобный анализ всегда происходил неосознанно, на первом месте было влечение. Анька же с ее табличкой на листе в клеточку «Плюсы и минусы очередного кандидата» казалась мне слишком расчетливой.
- Как думаешь, Жень, соглашаться ли мне на свидание с Андреем?
- А как же Ваня?
- Ну что ты, он со мной почти одного роста, мне не нравится, как я выгляжу на фото рядом с невысоким парнем. А вот у Андрея маленькие руки, почти такие же, как и у меня. А еще, когда он улыбается, он отвратительно морщит нос.
- Тогда отшей его. Раз он тебе неприятен.
- У него «Порш». С одной стороны «Порш», с другой маленькие руки. Не знаю, что делать.
- Хоть раз прислушайся к интуиции. Подумай, нравится ли он тебе кроме как обладатель дорогой тачки?