— Папа, скажи, Дэвид… тот брат, который вернулся с войны…
— Он сейчас живет в Калифорнии. У него целая куча детишек. Как минимум четверо или пятеро. Конечно же, Дэвид будет на похоронах. Он уже приехал. И кого-то из детей с собой привез.
— С каких пор четверо детей — это целая куча? — сонным голосом поинтересовалась Кэмпбелл. — Ты ведь сам…
Тим взглядом заставил жену замолчать.
— Как я уже сказал, у него четверо или пятеро детей… если не больше, — повторил он. — Кажется, младшему столько же лет, сколько Адаму, старшие уже учатся в колледже. И он назвал одного из детей в честь младшего брата.
— Они все приехали? Я имею в виду детей, — уточнила Мэллори.
Она знала, что вот-вот к дому подрулит Дрю, чтобы отвезти ее на игру, и спешила выудить из Тима как можно больше информации. Она уже хотела отправить приятелю сообщение с просьбой немного повременить. Но тут все они услышали астматический сигнал Зеленого Чудовища на подъездной дорожке.
Кэмпбелл встала из-за стола и начала собирать тарелки.
— Скажи Дрю, что он может войти.
— Мам? — удивилась Мэлли. — Что случилось?
Проследив, чтобы Адам накрыл блюдо с баклажанами полиэтиленовой пленкой, Кэмпбелл обернулась к Мэллори.
— Меня раздражают эти его сигналы. Пока я не сдалась и не позволила тебе встречаться с ним на год раньше, чем положено встречаться с кем бы то ни было, он оставался милым и пушистым. А теперь сигналит, будто ты его прислуга.
— Адам, помоешь посуду, — распорядилась Мэллори. — Пока, мам. Пока, пап.
Она попыталась выскочить за дверь, но в это мгновение зазвонил телефон и Кэмпбелл постучала костяшками пальцев по столу, привлекая внимание дочери. Мэлли закатила глаза, шагнула в прихожую и затворила за собой дверь.
— Не спешите так! — громко заявила Кэмпбелл. — Еще надо привезти Карлу Квинн. У нее не заводится машина. Так что первым делом вам придется съездить за ней. Хорошо? А потом поедете на игру.
— Мама! — взмолилась Мэллори.
— Пропустите первые пятнадцать минут. Ничего страшного, — не допускающим возражений тоном произнесла Кэмпбелл. — Я за ней не поеду. Мне еще надо одеваться. Меня без белого халата уже никто не узнает.
Домик Большой Карлы был маленьким и зеленым, как синильная кислота.[19] Мэллори понятия не имела, что такое синильная кислота, но, когда Дрю произнес эти слова, ей понравилось, как они звучат. Во дворе лежала полузасохшая рождественская елка, с которой свисали початки кукурузы, ягоды клюквы и кусочки сала.
— Это для птиц, — сообщил Мэллори Дрю.
— А для кого же еще, — откликнулась она.
— Я о елке! Старые рождественские елки используются для кормления птиц, бестолковка!
— О боже! Заткнись, Дрю, — вздохнула Мэллори.
Она подошла к двери и осторожно постучала.
Дверь открыла девочка по имени Карла Квинн, которую тем не менее все называли Маленькой Карлой. Мэлли уже видела ее в магазине отца, куда приходила за футбольными бутсами. Девочка улыбнулась ей.
— Ты сестра Адама, — произнесла она.
— Да, я Мэлли.
— Он симпатичный, — снова улыбнулась синеглазая рыжеволосая девчушка.
Впрочем, маленькой она была только по возрасту. Что касается роста, Маленькая Карла на пару дюймов возвышалась как над Мэллори, так и над Адамом. Мэлли стоило большого труда не расхохотаться. Она никогда не думала, что ее брат стал таким взрослым, что девочки считают его «симпатичным». Но ведь, елки-палки, он уже в седьмом классе! Мередит «встречалась» с Уиллом Брентом еще в шестом.
Целых шесть дней.
— Я приехала, чтобы забрать твою маму и отвезти ее к нам. Она пообещала присмотреть за Оуэном, — сообщила девочке Мэллори.
— Входи, пожалуйста, — пригласила ее Карла. — Она сейчас выйдет из душа. А за мной должен заехать папа подружки. Мы едем на игру. Твоя сестра самый лучший чирлидер! Я надеюсь, что когда-нибудь тоже смогу этим заниматься. Я все время тренируюсь. Мамочка… мама говорит, что я смогу брать уроки акробатики, когда она окончит учебу и у нас появится больше денег. Мне ведь еще не поздно, как ты думаешь?
— А как это может быть поздно?
— Твоя сестра начала заниматься, когда ей было шесть лет. Так говорит Адам.
Они шли по длинному узкому коридору. Такие дома, как у Карлы Квинн, дедушка Арнесс, отец Кэмпбелл, называл домами-дробовиками. Стоя у входной двери, можно было прострелить дверь заднюю. Все комнаты выходили в этот единственный коридор.
— Кухня и гостиная в конце коридора, — пояснила Карла. — Входи и располагайся.
— Знаешь что, Карла? — неожиданно для себя самой выпалила Мэллори. — У чирлидеров есть специальная программа для младших сестер. Они приводят на занятия своих сестренок, чтобы те тренировались вместе с командой. Одновременно они начинают их учить.
— Правда? — выдохнула Карла.
«Теперь да, — подумала Мэллори. — Во всяком случае, это касается одного чирлидера».
— Давай посидим в швейной комнате, — предложила Карла. — Она также служит нам чем-то вроде библиотеки. Мама много читает. — Девочка покосилась на Мэлли. — Ты спешишь? Мама уже вышла из душа и через минуту будет готова. Пожалуйста, присядь. Мне очень неловко, что она опаздывает.
— Швейная комната, говоришь? — повторила Мэлли.
Помещение было завалено полуготовыми изделиями и рулонами ткани. Со швейной машины свешивались какие-то коричневые штаны, похоже, капри. Вдоль стен стояли книжные полки самых разных размеров. И еще здесь были детская лошадка-качалка и огромный плюшевый медведь. Фриз под потолком привлекал внимание цирковыми мотивами.
Карла опустила голову и уставилась на носки туфель.
— Это была комната моего братика, Эллиотта. Элли умер два года назад. Папа был не виноват. В них врезался пьяный водитель.
— Мне так жаль! Ты, наверное, очень по нему скучаешь. Мой братишка недавно болел, так что я тебя хорошо понимаю.
— Это случилось, когда мы только переехали сюда из Нью-Джерси. Папа светился от счастья. Это был его первый дом с садом. Я люблю вспоминать папочку счастливым… То есть я хочу сказать, папу. Моему братику было всего девять месяцев. Это случилось давно. Но, конечно, мне его не хватает. Я его никогда не забуду. Иногда, перед тем как проснуться, я чувствую, что он все еще здесь. Но я рада, что мама постепенно приходит в себя. Просто она пока не решается расстаться с этими игрушками.
«Бедная Большая Карла, — подумала Мэллори. — Как она может с ними расстаться?» Может, этот сон был о ней? Что, если женщина, которая спорила с мужчиной и не хотела раздавать чьи-то детские игрушки, была Большой Карлой? Но у Карлы теперь нет мужа. И, судя по голосам, те люди были гораздо старше. А Большая Карла младше матери Мэллори. И с кем она могла беседовать? С дедушкой Маленькой Карлы? То есть со своим отцом? А Хелен? Кто такая Хелен? Но даже если все это так, если Мэллори правильно все запомнила, это еще не произошло.
Внезапно в комнату ворвалась Большая Карла.
— Мэллори, я возилась с летними штанами, которые решила сшить для Карлы, и совсем забыла о времени. Милая, вот тебе пять долларов и еще один телефон, — обернулась она к дочери. — Можешь им воспользоваться в крайнем случае. Не забудь, папа Микки должен привезти тебя обратно не позже десяти часов. Мистер Бринн пообещал вернуться домой к половине десятого, потому что занят только переучетом. Так что, скорее всего, я буду дома раньше тебя. Будь умницей.
— Я расспрошу сестру о той программе, — сказала девочке Мэллори. — И передам Адаму, что он тебе нравится.
— О нет! — воскликнула девчушка. — То есть насчет программы — да. Но, пожалуйста, ничего не говори Адаму. Я умру от стыда.
Большая Карла вслед за Мэллори выбежала на улицу, и Дрю в рекордное время домчал их до дома Бриннов. Карла выскочила из машины, хлопнув дверцей и не удосужившись даже поблагодарить Мэлли и Дрю за помощь. Парень только плечами пожал.
— Как тебе ее дочка? — поинтересовался он.
— Просто прелесть, — улыбнулась Мэлли.
— Хм-м-м-м, — протянул Дрю. — Может, Карла и безвредная, но такая беспардонная!
Скорее домой
К тому времени как Дрю и Мэллори вошли в зал, уже подходил к концу второй период. Риджлайн вел с отрывом в восемь очков. Атмосфера зала была насыщена запахом влажной одежды, попкорна и волнения. Здесь, похоже, присутствовал весь город. Даже такие прагматики, как дедушка Бринн, сидели, спрятав лицо в ладонях и спрашивая себя, когда же наступит провал.
— Это зрелище вызывает жалость, — заметил Дрю.
Фанаты Риджлайна уже так свыклись с неудачами, что, даже когда Майк Корриган забросил трехочковый мяч, радовались робко и нерешительно.
Мэлли и Дрю отыскали свои места. Не успели они расположиться, свернув куртки и в качестве подушек сунув их себе за спины, как прибыли родители близнецов. С ними были дядя Кевин и еще какой-то незнакомый мужчина. Они все нашли места на трибуне, неподалеку от бабушки и дедушки Бриннов.
Мередит стояла на коленях на самой кромке поля и изо всех сил колотила пол помпонами.
«Риджлайн чемпион, остальные выйдут вон! Риджлайн чемпион! Риджлайн чемпион!» — скандировали девчонки.
После двух периодов Риджлайн был впереди уже на одиннадцать очков, а люди на трибунах вели себя так, будто снова наступил Новый год.
Чирлидеры выбежали на площадку. Это выступление называлось «Жар».
У нас есть сердце, и в нем есть жар,
У нас есть ритм…
Победы!
У нас есть цель, у нас есть душа,
И мы шагаем к…
Победе!
Мередит балансировала на верхушке пирамиды, как вдруг, глянув на публику, заметила Бена.
Она не разволновалась, нет! Это могло закончиться сломанным позвоночником. Она сымитировала поцелуй. Движение губ было настолько легким, что его не заметил никто, кроме Мэллори. И Бена. Тот улыбнулся. А когда Мередит и Нили спрыгнули на пол и мимо них бело-зеленым вихрем пронеслась Саша, Мерри прошептала: