Муж ритмично кивал, соглашаясь со мной.
— Ну, допустим, можно принять такое объяснение сходства на расстоянии. А теперь попробуй мне растолковать насчет сходства вблизи. Ведь я как рассуждаю? Чтобы похоже изобразить какого-то человека, надо этого человека как следует изучить. Присмотреться к нему, научиться ковырять в носу так же, как это делает он, грызть ногти, ну и прочее. А мы ведь никакой подготовки не прошли. Когда он меня нанимал, до того задурил мне голову, что я уже ничего не соображают. К тому же пришлось покрутиться с квартирой, срочно переоформить, заплатить, перевести деньги. В общем, некогда было задуматься над тем, что я делаю и как справлюсь со своей ролью. По инструкции выходило, что мне с тобой почти не придется встречаться, говорить мы друг с другом совсем не говорим, а в случае чего я должен сразу же поднимать крик из-за хахалей. А на деле эта инструкция оказалась, как бы это помягче выразиться… Хотя кое в чем указания Мацеяка были очень четкими. Так, например, к Земянскому я не имел права ехать иначе, как на машине, которую ведешь ты.
— А почему?
— Понятия не имею.
— А откуда ты вообще знал Земянского?
— А тот мой приятель, о котором я тебе говорил, как раз у него делал шаблоны. Ну и еще инструкция правильно предупреждала — ты мне изо всех сил отравляешь жизнь. В самом деле, так отравляла, что дальше некуда! Змея ядовитая… Вот, пожалуй, и все. А в остальном получалось совсем не по инструкции. Я уже не говорю об очках, вечно они слетали с носа. Главное, я не мог понять, как ты не догадалась до сих пор, что я — это не он.
— Взаимно. Я решила — или ты слепой, или совсем идиот. Ну точь-в-точь как ты, думала.
— Так какой же отсюда вывод?
Вывод напрашивался только один — и муж, и жена Мацеяки знали, что их двойники не смогут заметить подмены. Пусть каждый из нас делает все, что угодно, второй все равно будет убежден — так и надо. Только в таком случае они могли позволить себе пренебречь мелочами и не устраивать для нас курсы обучения.
— Выходит, они действовали сообща? Выходит, так. Неясные подозрения стали складываться в логическую цепочку. Легкомыслие, которое и Басенька, и Стефан Паляновский проявили при подготовке дублеров, можно объяснить только тем, что они действовали согласованно. Ежу ясно, что, будь хоть один из супругов настоящим, он в мгновение ока обнаружил бы подмену. Нет, не могли они не понимать этого!
— Допустим, — задумчиво протянул муж. — Тогда на кой черт им вообще понадобилось это представление?
— Не знаю, — ответила я с тяжелым вздохом. — До того ошарашил он меня своей великой любовью, что я поверила и уже ни о чем другом не думала. А теперь выходит, тут не один роман, а два. Ничего не понимаю.
От сложных любовных перипетий супругов Мацеяков недолго и свихнуться. Ведь не могли же они оба знать заранее о любовных вояжах друг друга и заангажировать дублеров только для того, чтобы ввести в заблуждение нанятых друг другом шпионов? Бред какой-то. Мы оба глубоко задумались. Первой заговорила я:
— Представление могло иметь смысл только в том случае, если муж и жена Мацеяки не только знали о планах друг друга, но и действовали согласованно. И тогда я уже совсем ничего не понимаю. Ведь они же находились в состоянии войны…
— Враки, — перебил муж решительно. — Не верю я ни в войну, ни в их великую любовь. Давай попробуем сопоставить факты.
Сопоставили. Оказалось, и меня, и мужа обрабатывал один и тот же гример, лысый замухрышка.
Преображение происходило в один и тот же день. Мужа нашли раньше, чем меня, переговоры с ним вела Басенька, Стефана Паляновского муж в глаза не видел. Тут меня будто что укололо, и я потребовала у мужа показать мне фотографию Романа Мацеяка, настоящего хозяина дома. Фотография у мужа была, ведь он жил по документам Романа Мацеяка, и он мне ее показал. Правильно меня кольнуло — на фотографии было лицо того типа, которого Басенька представила мне как своего шурина.
— А твоя фотография обнаружилась в доме романтического любовника, — сообщила я мужу. — Уже этого одного нам достаточно. Все они находятся в сговоре и по непонятным причинам наняли тебя и меня играть роли мужа и жены Мацеяков. Подозрительно все это.
— Ты права, подозрительно, ведь от нас все это скрыли.
— О, только теперь я поняла истинную причину кошмарного беспорядка в доме. Мне объяснили, что Басенька всячески отравляет мужу жизнь и назло ему выкидывает всяческие штучки и я тоже могу вести себя, как мне заблагорассудится. Враки это все. Уже казус с солью показался подозрительным, забрезжила смутная разгадка, а сейчас я в ней совершенно уверилась…
— Погоди, я не могу угнаться за тобой, повтори еще раз.
— Камуфляж. Сделано специально для нас. Они понимали, что каждый из нас будет удивляться, как это другая сторона его до сих пор не расшифровала, и выдумали байку о том, как Басенька уже давно стала приучать мужа к мысли, будто у нее неладно с психикой и она откалывает самые невероятные номера. Если бы, поселившись в ее доме, я не обнаружила никаких следов ее безумств, это меня бы удивило и насторожило. Вот и пришлось устроить в доме беспорядок, а делали они это второпях, времени, по-видимому, оставалось мало, поэтому Басенька ограничилась тем, что кое-как пораспихала самые необходимые вещи по разным закоулкам, не очень продумывая систему. И получился полный бардак.
— Так ты думаешь, это нарочно, а в принципе она совсем не такая?
— Ясное дело. Обрати внимание — там, где она не успела напаскудить, везде царит педантичный порядок. Похоже, до последней минуты они вели правильный, размеренный образ жизни, а перед тем, как покинуть дом, принялись устраивать в нем весь этот бедлам. Наверняка вместе имитировали безумства. И весьма в том преуспели, ведь и тебя, и меня ввели в заблуждение.
— Точно, ввели, — подтвердил муж. — То, что ты сказала, очень логично…
— …и очень подозрительно! — подхватила я.
— Темная история! — резюмировал муж. — Никто не станет выбрасывать сто тысяч на ветер лишь для того, чтобы полюбоваться, как они полетят. Мне совсем не улыбается иметь дело с уголовным кодексом. Обещали мне стипендию на полгода в Швейцарии, ну и всякие другие планы, которые я не намерен ломать из-за каких-то Мацеяков с их подозрительными делишками. Всю жизнь честно вкалывал, и теперь одним махом перечеркнуть… Ну, нет!
— А где ты работаешь?
— В Политехническом.
— Как же тебе удалось урвать три недели?
— Две недели остались от прошлогоднего отпуска, а неделю взял в счет этого. Не отвлекайся, думай о нашем деле.
Думали мы усиленно. Воздух в комнате стал сизым от сигаретного дыма, чай и кофе то и дело заваривались по новой, но ничего умного так и не пришло в голову. Тайна как была, так и осталась покрыта мраком, а притаившаяся на ее дне неведомая для нас опасность доводила до полного умопомрачения.
— Нет, так нельзя, — простонала я. — Давай еще раз попробуем рассуждать логически. Начнем с самого начала. Роман века — мура. В таком случае зачем им понадобилась двойная замена? И к тому же только напоказ?
Муж расхаживал по комнате, запустив обе руки в волосы, и бормотал:
— Напоказ, напоказ… Слушай, а почему именно напоказ?
— Я все больше прихожу к мысли, что весь этот маскарад устроен не для тебя и не для меня, а для кого-то другого. Того, кто мог наблюдать за нами. Сам говоришь, Мацеяк особо настаивал на том, чтоб к Земянскому мы поехали вместе и чтобы ты устраивал в машине цирк со своей автофобией. А что ты делал в Лодзи?
— Ничего особенного. Оформил заказ на тафту. Мог бы и по почте послать, но он мне велел поехать лично.
— Вот видишь! А мне велели каждый вечер отправляться на идиотскую прогулку в скверик. И желательно каждый день ездить за покупками. Нет, как пить дать, кто-то за нами наблюдает.
— На прогулке никто не приставал к тебе? А может, в магазинах заглядывал в корзину с покупками?
— Заглядывал дебил в окно, когда я работала в мастерской. А всякий раз, как мы выбирались к Земянскому, там обязательно кто-то крутился. Теперь я припоминаю… Один раз пьяница в такси, потом парень на мотоцикле…
Сделав остановку у стола, муж допил свой кофе, и опять принялся метаться по комнате.
— Напоказ, напоказ… А знаешь, в этом что-то есть. Напоказ… пусть думают, что они никуда не уезжали… Но не то, не то… Вот только что ты сказала что-то очень важное, и у меня даже появилась мысль… Ты не помнишь, что сказала?
— Много чего я сказала. Больше всего меня беспокоит тот факт, что они действуют в согласии, а от нас этот факт скрыли.
— Погоди, погоди… Действуют в согласии, а говоря проще, одна шайка! Да, так оно и есть! Завлекли нас сюда хитростью, поселили вместо себя в своем доме… С какой целью? Чтобы взорвать нас вместе с домом?!
Мне стало плохо. Холодный пот выступил на лбу, руки и ноги сделались ватными. Я с трудом прошептала:
— Где пакет для шамана?
Муж столбом замер посреди комнаты.
— У меня в спальне. А что?
— Они ведь знали, что мы его никуда не отнесем, оставим в доме. А если в этом пакете… Ну не обязательно бомба с часовым механизмом, но, может, какие вредные излучения… О, Господи!
Муж побледнел и прошептал охрипшим голосом:
— Радий? А я там сплю…
Я уже вскочила с места.
— Откуда мне знать? Все может быть. Взорвется и сметет с лица земли не только этот дом, но и пол-улицы. Знаю, такие вещи проворачивают. Мне попался на глаза их страховой полис, может, они запланировали свою фиктивную смерть…
Не дослушав мои апокалипсические предсказания, муж бросился из комнаты, чуть не сорвав двери с петель. Я бросилась следом. Ввалившись в его комнату, мы затормозили перед столом, на котором лежал пакет, и уставились на него, как на опасного ядовитого гада, до поры до времени погруженного в сон.
Немного отдышавшись, мы одновременно нагнулись над пакетом. Ничего не тикало. Пакет лежал, можно сказать, молча, не издавая никаких звуков. И запахов тоже.