— Несчастные, познавшие неразделенную любовь, если спрыгнут со скалы и доплывут до берега — исцелятся, если не доплывут — все равно исцелятся.
— И есть такие женщины, о которых ты рассказываешь?
— Много.
— Так… постой-ка…
— Что?
— Я припоминаю…
— Вот, значит, как ты готова следовать зову природы. Чудесно!
— Это как раз к нашему разговору! Выслушай меня!
Она расположилась у меня на коленях.
— Хорошо! — согласился я. — Мне кажется, это будет занимательно.
— К мадам Берюш все время приезжала одна аристократка, — начала Виолетта, — у нее был красивый экипаж с парой лошадей, слуга-негр. Все ее называли графиней. Она много покупала у нас: панталоны, пеньюары, корсеты, и всегда хотела, чтобы только я помогала ей в примерочной. Поначалу она никак не выделяла меня, но позже она интересовалась только той одеждой, которую шила я. И даже если я не принимала участие в создании вещи, стоило только сказать, что ее делала я — и вещь тут же покупалась.
Четыре дня назад мне приказали отправиться к графине. И, понимаешь, таких мыслей, как сейчас, у меня не возникало. Я приехала на экипаже, который отправила за мной она, сказав, что ждет только меня. Мы остались одни в маленьком будуаре, она отослала горничную, хотя та готова была предложить свои услуги. Будуар был затянут вышитым атласом, повсюду стояли фарфоровые вазы, расписанные птицами и цветами.
Она захотела примерить все, что заказала, но примерить на мне, чтобы было видно со стороны. И очень настаивала, хотя я и говорила, что меньше ростом и что на мне все не так будет смотреться.
Она не стала ничего слушать и сама начала меня раздевать. Графиня целовала меня в шею, плечи, грудь, по мере того, как снимала косынку, платье, корсаж. Она восторгалась моим телом, проводила по нему руками и вновь целовала. Я сгорала от стыда, а она предложила мне померить панталоны.
Она сняла с меня мои и, проведя ладонями у меня под сорочкой, вскричала: «Какая атласная кожа, Боже мой! Моя дорогая, надо нам как-нибудь вместе принять ванну. Я бы натерла Вас миндальной пастой, и Вы бы стали белой, будто горностай. Ведь у Вас, как у горностая, есть очаровательный черный хвостик!» И она хотела коснуться моего пушка внизу, но я быстро отпрыгнула в сторону.
«О, маленькая шалунья, разве я Вас напугала? — сказала она. — Примерьте вот это!» Я покраснела и вся дрожала, когда она заключила меня в объятия и начала целовать. Возможно, это остановило ее, она не посмела продолжать и только подала мне панталоны.
Это были красивые батистовые панталоны с кружевами; я надела их. Но они не подходили мне, были слишком длинны и широки, и тогда она, чтобы приподнять ткань, просунула мне руку между ног. Рука ее дрожала, графиня явно была взволнована, и не сразу убрала руку.
«Не сомневаюсь, это будет великолепно», — приговаривала она, продолжая ласкать, целовать, трогать меня. Наконец она меня одела и позволила уйти, не забыв шепнуть перед уходом: «Я заеду за Вами в воскресенье, часа в два. Оденьтесь красиво, мы весь день будем вместе — сначала ванна, потом ужин и театр».
— Но завтра воскресенье!
— И что с того? Меня нет в магазине!
— И ты до сих пор мне ничего не рассказала?
— Было не до этого — ведь за три дня со мной столько всего произошло! Думаю, надежды ее будут обмануты! Птичка покинула клетку!
Я задумался.
— Ты испугаешься, если за тобой станет ухаживать женщина?
— Испугаюсь? Не думаю. Ты же предупредил меня, я теперь знаю, что к чему.
Она внимательно на меня посмотрела.
— Ты задумал что-то?
— Да нет. Просто интересно посмотреть, как женщины ухаживают друг за другом.
— Развратник! Можно подумать, ты никогда не видел этого!
— Я видел только раз, как женщины любили друг друга за деньги, но ты же понимаешь, что это не по-настоящему.
— Уже ничего не изменить, к несчастью.
— Правда? У тебя есть адрес графини?
— Нет.
— Как же ты у нее оказалась?
— Ни название улицы, ни дом я не запомнила, ведь меня привезли.
— Хорошо, думаю, случай еще представится, а пока оставим этот разговор.
— Вот как, сударь! Оказывается, Вы совсем не ревнивы!
— Зачем мне ревновать к женщине? Она лишь распалит тебя, и я от этого только выиграю.
— А если я буду встречаться с мужчиной?
— Я убью тебя! — сказал я самым грозным тоном. — Мужчина — это совсем другое!
— Замечательно! А то я испугалась, что ты меня разлюбил.
— Разлюбил? Я? Сейчас докажу, что это не так!
Я схватил ее в объятия и отнес на кровать, мы быстро разделись, и я наконец вспомнил про зеркало. Дернув за шнурок, я открыл его, в нем отражался свет двух канделябров.
— Ах! — восторженно вскрикнула Виолетта. — Какая красота! Мы сможем увидеть себя.
— Да. Не уверен, что ты сможешь досмотреть до конца.
— Держу пари, что да.
— Держу пари, что нет.
Я подарил ей долгий и протяженный поцелуй, начавшийся на губах и закончившийся на «холме Венеры».
Она ахнула.
— Но твоя голова… ты не сможешь там ничего увидеть!
— Я представлю, а ты смотри за нас двоих! Ты решила, как мы будем это делать?
— Медленно. Немного больно, когда я двигаюсь.
— А отвар алтеи?
— Я сделала все, как ты сказал.
— Не помогло.
— Помогло. Очень!
— Хорошо. А сейчас я завершу лечение.
Я взял кувшин с молоком и отпил из него.
— Что ты задумал, Боже мой? — удивилась Виолетта.
Я махнул рукой и указал ей на зеркало.
Подождав, пока молоко у меня во рту нагреется, я приник губами к маленькой пораненной щелочке и, наградив ее поцелуем, влил молоко внутрь.
— Ах! — вскрикнула Виолетта. — Как тепло, как приятно! Будто доходит до сердца! Что ты делаешь? Так еще не было никогда! Похоже, от тебя я узнаю много удивительных вещей!
Мой рот опустел, но я не отодвинулся.
— О! А вот так ты уже делал, я помню! Но что делает твой язык, почему мне так сладостно? Я умру сейчас… О Боже! Боже! Сегодня это не совсем обычно! Но нет! Я буду смотреть, буду смотреть до конца, я буду бороться…я…я…ах!.. ты победил… мои глаза… я больше ничего не вижу, мой милый друг… моя душа улетает… Умираю!
Я воздержусь от дальнейшего описания ночи. Если для влюбленных каждая ночь особенная и не походит на другую, то для читателя ночь покажется утомительной и без новизны.
На следующий день в мою дверь позвонили, слуга сообщил, что меня желает видеть графиня де Менфруа. Я тут же вспомнил о рассказе Виолетты и, как выяснилось впоследствии, предчувствие было верным. Я вышел к графине сам и провел ее в спальню, служившую и кабинетом, и комнатой для живописи.
Графиня была смущена. Она неуверенно опустилась в кресло и после долгих колебаний подняла вуаль. Она была высокая, с длинными светлыми локонами до плеч, с черными же бровями, глазами и ресницами. Нос прямой, губы красные, как коралл, грудь и бедра идеальны. На вид ей было лет двадцать восемь.
Я молчал, ожидая, что она объяснит свой визит.
— Вероятно, сударь, странно, что я пришла к Вам. Но только Вы один сможете мне помочь. Мне нужны сведения.
— Буду счастлив, мадам, — сказал я с поклоном.
— На первом этаже Вашего дама, сударь, у продавщицы белья есть девушка Виолетта.
— Совершенно верно, мадам.
— Она пропала три дня назад. Я расспрашивала и подружек и хозяйку, но они только заявили, что им нет никакого дела. Тогда я обратилась к хозяину и пригрозила ему полицией. Он ответил, что Вы сможете дать мне желаемые сведения. И вот я пришла к Вам с надеждой.
— Я полагаю, Вы желаете девочке только добра, и потому не буду утаивать ее от Вас. Но я намерен и дальше прятать ее от господина Берюша, он сломал задвижку на ее двери и пытался ночью проникнуть к Виолетте. В два часа ночи испуганная бедняжка прибежала ко мне, и я предоставил ей убежище.
Графиня вскрикнула.
— Значит, она здесь?
— Ну что Вы, мадам. Я поселил ее в своей холостяцкой квартире.
— Адрес! Дайте мне адрес!
— Виолетта много говорила о Вас. С большим удовольствием я скажу, где ее можно найти.
— Она говорила обо мне?
— Да, мадам. О Вашей доброте, которая так помогла ей, и именно в ту минуту, когда она нуждалась в помощи. Ни за что на свете я не стал бы ее прятать от Вас.
— Как я Вам благодарна! Как я счастлива, что она обратилась к Вам! Бедное дитя!
Я написал адрес: «Улица Сент-Опостен, двойная дверь на втором этаже, обитая зеленым бархатом. Разрешаю. Кристиан». Это было имя, под которым меня знали в том доме.
— Когда Вы увидите ее? — спросила графиня.
— Сегодня же вечером.
— А днем? Она не покидает квартиру?
— Думаю, сейчас она занята тем, что читает «Мадемуазель де Мопен».
— Такую книгу? Это Вы дали ей?
— Что Вы! Она читает только то, что хочет сама.
— Я навещу ее.
Я проводил графиню до лестницы, а, выскочив на балкон, увидел, что ее экипаж сворачивает с улицы Риволи на Вандомскую площадь.
Я не стал терять времени, прихватил шляпу, спустился по лестнице и через несколько минут был на улице Сент-Огюстен. Пройдя черным ходом, я неслышно пробрался в ванну и увидел Виолетту. Она полулежала в шезлонге, на ней были только сорочка и домашнее платье, а в руках действительно книга. То воля пальцем по строчкам, то теребя розовый кончик груди, то перебирая волосы, она читала.
В дверь постучали. Притаившись на своем наблюдательном посту, я увидел, как Виолетта прислушалась, а потом протянула руку к сонетке, потом, не утерпев, сама поднялась и подошла к двери.
Стук повторился.
— Кто там? — спросила Виолетта.
— Это Ваша подруга.
— Подруга?
— Это графиня. Помните меня? Кристиан разрешил мне прийти, и я принесла вести от него.
Виолетта узнала голос и, вспомнив наш недавний разговор, открыла дверь.
Войдя, графиня в первую очередь заперла дверь.
— Вы одна?
— Да.
— А горничная?
— Пошла к портнихе.