Для того чтобы Санкт-Петербург из крепости на болотах стал почти европейским городом и морской столицей, его надо было связать с центром страны. К 1722 году голландскими мастерами, а затем купцом Михаилом Сердюковым были выстроены два канала между Цной и впадающей в Волгу Тверцой. Новая водная система, пропускавшая две-три тысячи судов в год, стала магистралью, которая позволила сделать Петербург главным портом страны. По ней из центральных и южных районов страны везли хлеб и другие продовольственные товары — мясо, масло, икру, рыбу и многое другое. Этим же путём направлялась в столицу и на экспорт отечественная промышленная продукция — уральское железо, полотно и холсты, кожа и прочие товары.
Обрадованный Пётр I отдал Вышневолоцкий канал в содержание Сердюкову «за то ево иждивение и труд» с правом получения доходов от мельниц и продажи вина, таможенного и «посаженного» (пять копеек с каждой сажени длины барки) сборов. Началось строительство пути в обход бурного Ладожского озера. Работы продолжались 12 лет, и в 1731 году названный именем Петра I канал протяжённостью 100 вёрст был открыт. Царь порой опережал своё время. Начатое в 1697 году строительство канала между притоком Волги Камышинкой и притоком Дона Иловлей спустя четыре года было остановлено (Волго-Донской канал был построен только в середине XX века). При Петре была предпринята ещё одна попытка соединить водные системы Волги и Дона: в 1707 году построен Ивановский канал между верховьем Дона и Окой, однако низкий уровень воды в канале делал его непригодным для больших судов. Масштабные проекты Петра I не соответствовали тогдашним техническим и финансовым возможностям страны.
Но Пётр I вовсе не стремился внедрить в стране систему свободного предпринимательства. «Заводы размножать не в едином месте, так, чтобы в пять лет не покупать мундира заморского, и заведение дать торговым людям, собрав компанию, буде волею не похотят, хотя в неволю» — такие инструкции он дал относительно развития суконного производства. Грозные указы повелевали строить исключительно «новоманирные» суда или использовать предписанную свыше технологию изготовления юфти (сорта кожи): «...а кто будет делать юфти по-прежнему, тот будет сослан в каторгу и лишён всего имения».
«Великий государь указал: по именному своему указу всего Российского государства в городах и в уездах льняные и пеньковые, тонкие и толстые всяких рук и цен полотна делать широкие, против европейских государств, какие за великие цены в Российское государство вывозятся, а именно: в полтора аршина и с четвертью в аршин, а уже того вновь отнюдь не делать, для того, что во всех европейских государствах делают полотна широкие, отчего промыслами и работами широких полотен от больших цен имеют многое народное пополнение, понеже тем широким полотнам великие росходы состоят паче других товаров, а в Российском государстве от таких неугодных узких полотен, которые самыми малыми за негодностию ценами продаются, не только прибытков, но и своих издержанных вещей не получают, и оттого во излишние скудости приходят. И для исправления к тем широким вышепомянутых мер полотнам инструментов, а именно широких берд и других орудий, даётся сроку от получения в каждой город указов с сего числа на год впредь, и чтоб в те двенадцать месяцов вышепомянутые берда и другие к тем полотнам инструменты исправлены были без всякой отложности и отговорки. А кто сей его царского величества указ преслушает, и после оного указного сроку будет делать полотна по прежнему узкие, а не по указным мерам, и такие товары, где явятся у продажи, имать на его царское величество; а буде кто о том на кого известит, тому отданы будут безденежно, и сверх того имать штрафу за всякой аршин по гривне, и отдавать тому доносителю, и о том исправлении во всех губерниях губернаторам и вице-губернаторам и ландратам приложить тщание и прилежность»12.
Издавая этот указ от 21 октября 1715 года, Пётр искренне желал, чтобы русские крестьяне изготавливали качественный продукт по европейским стандартам, но не учёл, что десятки тысяч хозяйств не в состоянии обзавестись новыми ткацкими станками, которые могли просто не встать в избе. Указ не выполнялся, и сам царь спустя три года разрешил делать узкие холсты.
Казна была крупнейшим предпринимателем и торговцем. Железо с казённых заводов (свыше 80 процентов всего производства) продавалось за границу. Государство ввозило для последующей продажи «в народ» соль, табак, курительные трубки, игральные карты. Оно же, особенно в первые, наиболее тяжелые годы войны, объявляло монополию на производство или торговлю определёнными товарами (пенькой, строевым лесом, смолой, мехами, икрой, табаком, солью), что приводило к повышению цен и нарушению рыночной конъюнктуры. Из-за запрета выводить экспортные товары через другие порты, кроме Петербурга, рвались налаженные хозяйственные связи.
В конце царствования Петра I власть отказалась от наиболее грубых методов вмешательства в хозяйственную жизнь, но на смену прямым запретам пришла система государственного регулирования экономики. Берг- и Мануфактур-коллегии выдавали разрешения на открытие предприятий, распределяли государственные заказы, контролировали качество и количество продукции, выдавали ссуды и даже судили «фабриканов».
Промышленникам спускались сверху размеры капиталовложений и ассортимент изделий. Главной их обязанностью было выполнение казённых заказов, лишь «сверхплановая» продукция могла попасть на рынок. Несоблюдение этих условий грозило конфискацией предприятий — в русском языке Петровской эпохи отсутствовало само понятие «собственность».
Организация промышленности «сверху» не дополнялась массовым развитием предпринимательства «снизу». Реформы и военные расходы тяжело сказывались на развитии деревни и особенно города (в те времена горожане составляли всего три процента населения России). После губернской реформы горожане опять, как в XVII веке, попали в подчинение к местным властям — комендантам и воеводам. «Добрых и прожиточных» купцов и посадских с 1711 года Пётр потребовал переселять в неблагоустроенный Петербург. За право стать городским жителем крестьянин должен был заплатить двойной налог, что не избавляло его от крепостной зависимости.
Ликвидация слоя «вольных» и «гулящих» людей, сезонный характер «отхода» на заработки и массовый сыск беглых не давали российскому «фабрикану» возможности рассчитывать на вольный наём рабочей силы — в таких условиях она стоила слишком дорого. Предприниматели добивались права заводить крепостных или стремились закрепить рабочих на своём предприятии. К казённым предприятиям приписывались целые крестьянские волости: значительная часть черносошных крестьян Урала и Приуралья, Карелии и Западной Сибири стали «приписными» к металлургическим заводам и должны были по несколько раз в год проделывать путь иногда в сотни вёрст — на завод и обратно. Установленные правительством нормы оплаты их труда были ниже, чем зарплата наёмных работников.
На мануфактуры стали принудительно отправлять нищих, бродяг и преступников, в том числе «виновных баб и девок», которые не могли решить проблему нехватки рабочих рук. В 1721 году Пётр I нашёл выход — разрешил частным заводовладельцам «деревни покупать невозбранно». Предприятия превращались в «крепостную мануфактуру», их собственники становились хозяевами рабочих и могли обращаться с ними по своему усмотрению — например, «штрафовать цепью» за проступки, включая «сварливую жизнь в семействе». Даже тем работникам, которые считались вольными, «контрактами» не только запрещалось уходить с предприятия, но и «сходить» с фабричного двора; они соглашались на условия труда и размер зарплаты по воле хозяина, «сколько получает остальная моя братия».
Создание империи
Свои первые внешнеполитические акции — Азовские походы (1695—1696) — Пётр I проводил в русле унаследованного от прошлого внешнеполитического курса на совместную с Польшей, Австрией и Венецией борьбу с турецко-татарской угрозой. Но после того как Великое посольство (1697—1698) не получило от союзников поддержки (европейские державы, готовившиеся к Войне за испанское наследство, нуждались в мире с Турцией), царь резко изменил приоритеты внешней политики. В 1699 году Пётр I, курфюрст Саксонии и король Речи Посполитой Август II и датский король Фредерик IV образовали Северную лигу и начали военные действия против Швеции.
Молодой шведский король Карл XII сразу принудил Данию к капитуляции. Первая же операция русской армии в 1700 году — осада Нарвы — закончилась разгромом. Шведы высадились в Лифляндии, заставили Августа II снять осаду Риги, а уже 19 ноября нанесли под Нарвой поражение вдвое большей по численности русской армии: командующий и многие старшие офицеры попали в плен, была потеряна артиллерия, понесены тяжёлые людские потери. В Европе русских на несколько лет перестали воспринимать как серьёзную силу, а Карл XII заслужил славу великого полководца.
На счастье России, Карл двинулся на запад и на несколько лет «увяз» в Речи Посполитой, пока не посадил на польский престол своего ставленника Станислава Лещинского. Затем он вторгся в Саксонию, и вскоре Август II заключил позорный Альтранштедтский мир (1706) и разорвал союз с Россией, а его подданные выплачивали победителям контрибуцию — по полмиллиона талеров в месяц. Король вершил судьбы Европы, но делами на востоке не интересовался и тем дал Петру I время для перевооружения армии, создания и обучения новых полков. Русские успешно действовали в Прибалтике: в 1702 году они взяли Нотебург (Шлиссельбург), в 1703-м — Ниеншанц в устье Невы, где был заложен Петербург; в 1704-м — Дерпт и Нарву.
Однако Пётр понимал, что его армия ещё не готова соперничать с лучшими войсками Европы. При посредничестве Франции, Голландии и Пруссии он стремился заключить мир ценой предоставления русских солдат для Войны за испанское наследство. Знаменитому английскому полководцу герцогу Мальборо были обещаны до 200 тысяч талеров, княжество Киевское, Владимирское или Сибирское с доходом в 50 тысяч талеров в год, драгоценный рубин и орден Андрея Первозванного, если бы он отстоял право России оставить за собой лишь устье Невы с только что основанным Петербургом. Но Карл и не думал о мире, а союзников не прельщала помощь со стороны «варварской» Московии.