Возможно, если удастся доставить к Дочкину Алексея, маг сможет исцелить брата. Насколько он силен? Его заклинание айнин отправило нас в царство духов. Он победил время, вернув нам тела из момента применения заклинания.
Он обратил новые раны вспять. Обладая такой силой, он мог бы сотворить заклинание, отменяющее казнь моей семьи. Заклинание времени, которое не даст случиться бойне. Если бы я привела к нему Алексея – как его царевича, – знаю, Дочкин сделал бы все возможное для него, для России. Он хранил верность Романовым – матрешка свидетельствовала об этом.
Впереди послышался звук, словно кто-то пытался проломиться сквозь кусты, и я бросилась через распростертое тело Алексея, хватаясь за пистолет. Стоило направить оружие в сторону кустарника, как появился Заш. Он увидел меня, заметил пистолет и резко остановился.
Вздох облегчения, вырвавшийся из моих легких, сказал все. Хотя сердце презирало Заша, что-то во мне по-прежнему ему доверяло. К тому же рядом с ним я чувствовала себя в большей безопасности, чем с любым другим большевиком. Моя рука упала на землю, и я выпустила пистолет.
– Значит, ты настоящая, – тихо сказал он.
Я нахмурилась.
– А ты что думал?
– Я решил, что тебя послал Господь, дабы помешать мне лишить себя жизни. И возможно, когда я уйду, ты вернешься на небеса.
– К сожалению, мы не ангелы – просто последние представители своего рода, пытающиеся выжить.
Заш бросил мне флягу.
– Ипатьевский дом пуст, если не считать горстки солдат, которые убирают… подвал.
Он имел в виду – отмывавших нашу кровь.
– Монахини прибыли к воротам почти одновременно со мной, так что я забрал еду и спровадил их обратно.
Из кустов снова зашуршало, и я прищурилась.
– Ты кого-то привел. – Он сдал нас, сообщил красным солдатам.
Шорох становился все громче, но казался слишком стремительным для человека. Затем из подлеска вырвался рыже-белый комок шерсти и прыгнул мне на колени, яростно облизывая лицо.
– Джой! – Мои глаза горели, когда я прижимала к себе спаниеля. Еще один выживший.
Еще один признак жизни и надежды.
– О, Джой, ты жива!
Я прижалась лицом к ее морде, но она тявкала слишком возбужденно, чтобы сидеть спокойно. И я отпустила ее к Алексею.
Будучи впечатляюще сообразительным спаниелем, собака не прыгнула на хозяина. Она осторожно обнюхала его тело и ткнулась носом в его щеку. Он не шевелился. Холодный. Слишком ослабший для разговоров.
– Он умирает, Заш. Мы должны что-то сделать. Какие заклинания ты добыл?
Джой лизнула Алексея – умывая, исцеляя и демонстрируя любовь тем способом, на который была способна.
Я нетерпеливо поманила его рукой.
– Ты нашел жестянку с заклинаниями облегчения?
Заш поспешил вперед и бросил сверток рядом со мной. Только тогда я увидела, сколько он несет: два заплечных мешка, набитые всякой всячиной, три фляги, два скатанных спальных мешка и корзинку с едой. Ту же самую, которую сестры приносили нам, только в этой было гораздо больше еды, чем нам когда-либо давали.
Как будто Заш знал, что нам предстоит путешествие. Как будто он собирался присоединиться к нам. Если бы я могла рассматривать его только как ресурс – мускулистое тело, которое могло нас защитить, – может, и согласилась бы.
Но не получалось. В моих глазах он оставался окутанным облаком недоверия. Он предал нас, привел к смерти. Может ли человек испытывать достаточно глубокое раскаяние, чтобы это исправить? Но даже если и так, для меня это ничего не значило. Я никогда не забуду, что он сделал. Никогда этого не прощу.
– Там была только жестянка, – тихо сказал он. – Я не смог найти другие. – Он вытащил маленькую бутылочку размером с мой большой палец. – И немного чернил для заклинаний.
Мои руки замерли в надежде обнаружить вещи доктора Боткина.
– Ничего, кроме заклинаний облегчения? – Я рассчитывала на что-нибудь посильнее. Сейчас такие чары были не более полезны, чем чашка холодного чая. – Ты не слишком-то усердно искал!
Пойти следовало мне. Мне нужно было сделать эту работу самой, а не позволять ему.
– Я везде искал, Настя. Он вынес из кабинета все. Должно быть, еще накануне вечером… до произошедшего.
Я нашла жестянку, но когда открыла ее, не увидела ни единого заклинания. Пустая. Либо Юровский использовал их все по какой-то причине, либо потерял.
– Дай мне чернила для заклинаний.
Заш протянул бутылку.
Их едва хватило бы на шесть заклинаний. Я заставила свое сердце успокоиться, чтобы получилось напевать, когда буду рисовать слова на коже Алексея. Вместо кисти пришлось использовать палец.
Я нарисовала четыре заклинания и положила два в жестянку на потом. Заклинания были грязными, но когда я произнесла «облегчение», оба, как обычно, проникли под кожу Алексея.
– Ты мастер заклинаний, – выдохнул Заш. – И скрывала.
– Нет. Но могу сделать одно заклинание. Для брата.
Я не собиралась говорить ему, что на самом деле хочу стать мастером заклинаний.
Дыхание Алексея на мгновение выровнялось, а потом боль, казалось, вернулась. Как будто магия почти не помогла. Я подумывала использовать последние два заклинания облегчения, но потом увидела медицинский набор для наложения швов. Перевела взгляд на рану на бедре Алексея.
Это все, что зможно сделать сейчас. Я вытащила изогнутую иглу. Размотала толстую нить. Напомнила себе о том, как подшивала юбку и стягивала тугие строчки, чтобы спрятать в корсет бриллианты. Попыталась убедить себя в том, что кровь – всего лишь спутанная вата, а кожа – потрепанные края ткани.
И напомнила себе, что я – Романова. Я смогу это сделать.
26
К тому времени как я закончила зашивать Алексея, и мои пальцы, и руки Заша были красными от крови. Мы забинтовали и перевязали раненую руку брата, а затем обернули вокруг его тела все оставшиеся бинты. За исключением обмена короткими репликами по делу, мы не разговаривали.
Джой свернулась калачиком возле распухшей головы Алексея. Эта опухоль беспокоила меня больше всего, но я не осмеливалась пустить кровь, ведь тогда он может умереть от ее большой потери, потому что мы не сможем ее остановить. Уже то, что брат до сих пор дышал, подтверждало: Бог на нашей стороне.
– Спасибо, что привел Джой, – сказала я Зашу.
– Она вряд ли позволила бы мне уйти без нее. – Я уловила робкую усмешку в его голосе. Заш вытер руки о ближайший клочок мха.
Я не пошла у него на поводу. Вместо этого уставилась на Алексея. Он был без сознания, весь в крови, такой же алой, как флаги наших врагов. У меня перехватило горло.
– Он скоро умрет. Возможно, в течение нескольких часов.
Заш замер.
– В Екатеринбурге есть больница.
– И большевики. И Красная армия. И люди, высматривающие окровавленных и умирающих Романовых. – Я сложила медикаменты обратно в сумку. – Ты просил, чтобы я позволила тебе помочь нам, но если собираешься привести нас в руки своих друзей-большевиков, убирайся отсюда, пока я тебя не пристрелила!
Он глубоко вздохнул.
– Я не пытаюсь вернуть тебя к ним, Настя. Я предложил больницу, потому что она рядом, а царевичу осталось недолго.
– Недолго! Из-за тебя! – Мой голос гулко разнесся среди деревьев, заставив нас обоих замолчать. И когда эхо, наконец, успокоилось, новый звук коснулся моего слуха. Кровь отхлынула от лица. Где-то поодаль кричали. Поисковый отряд.
Все стихло – мои мысли, лес, мир.
Юровский.
Он здесь. Охотится за нами.
Заш вскочил на ноги, перекинув наши пожитки через плечо. Я схватила рюкзак и сгребла Джой – все, что могла со своими ранами.
– А как же Алексей? – в панике прошептала я. – Тебе придется нести его!
Заш уже был нагружен дорожными припасами, но не колебался. Он осторожно, но стремительно поднял Алексея, и мы побежали. Было неудобно, болезненно и громко. Мы издавали слишком много шума.
Я была уверена, что Юровский отстал от нас, – он тоже не спал всю ночь. Копал и избавлялся от трупов, командовал, строил планы и расхаживал взад-вперед. И все же у него были пули, которые могли догнать нас.
Куда бы ни вел нас Заш, я следовала за ним, придерживая юбку свободной рукой. Каждый шаг направлял стреляющую боль вверх по моим ребрам. Джой тихо сидела у меня на руках, прижимаясь к груди и матрешке. О небеса! Матрешка! Мы не сможем обогнать Юровского, пока у него есть карманные часы. Он охотится за игрушкой, и стрелки всегда укажут в сторону заклинания.
Я не могла отказаться от матрешки – не тогда, когда это спасет Алексея. И не могла ее спрятать, потому что Юровский обязательно найдет. Господи Боже! Что же мне…
– Заш! Стой! – ахнула я.
Он заскользил и остановился в болотистом местечке, покрытом мхом. Добравшись до него, я отпустила Джой. Она обежала вокруг наших лодыжек, радуясь, что высвободилась из моих рук. Затем я нырнула в один из рюкзаков за плечом Заша.
– Настя, что ты делаешь? – прошипел он. Преследователи были все ближе. Мы слышали не голоса, движения.
– Заклинания, – выдохнула я. – Его карманные часы обнаруживают их. Ему нужна матрешка. – Мои пальцы сомкнулись вокруг маленькой жестянки с заклинаниями облегчения. Одно из них я положила в большую матрешку, а другое оставила в банке. Затем отбросила жестянку как можно дальше влево, а пустую матрешку – вправо. – Ладно, пошли. Но тихо.
– Нам нужно и дальше бежать.
– Они нас услышат…
– Они найдут нас, Настя. Если его часы делают то, что ты говоришь, нам нужно убираться отсюда.
Не раздумывая больше, он рванул вперед, заставив меня догонять. Я тоже побежала, позволив Джой воспользоваться собственными четырьмя лапами, и молясь, чтобы мой план сработал. Эти заклинания заманили бы Юровского сюда. Возможно, он подумает, что это игрушка. Или я прячусь. И потратит несколько минут, следя за стрелками карманных часов, пока не отыщет оба заклинания.