Она откупорила бутылку и заглянула внутрь.
– Осталось совсем немного.
– Я собирался принести тебе еще, бабушка, – вздохнул Заш.
Но свои магические чернила он отдал мне. Значит, носил их в рюкзаке, чтобы отдать бабушке.
Она отмахнулась от него.
– Этого хватит, – ответила она и вернулась к нашему разговору. – Я владею самыми простыми заклинаниями: от простуды, ушибов, переломов костей. Несколько слов мудрости и памяти, которые пригодятся и тут, и там. Но ничего такого, что могло бы исцелить царевича. – Она просунула руку в дыру, раньше закрытую кирпичом, и вытащила серебряную булавку. – А теперь ешь и дай мне поработать.
Я с трепетом наблюдала за тем, как она опустила булавку в бутылочку и достала крошечную каплю блестящей радужной жидкости.
– Вы прятали магические чернила!
– Ваш комендант, возможно, и способен распознавать заклинания, но ничто не может обнаружить чернила заклинаний. При изготовлении мастером заклинаний они нейтральны. Магия пробуждается только после того, как добавишь свою кровь… или свой голос.
– Их создают мастера заклинаний? Но как?
Она смотрела на меня, прищурившись.
– Ты слишком любопытна для великой княжны. Неужели сейчас самое время расспрашивать меня о мастерстве заклинаний?
Я покачала головой и отправила в рот ложку борща. Пища согревала меня, подобно пылающему в душе очагу. Напоминала о том, что я все еще жива.
– Трудно было начать новую жизнь? – тихо спросила я, пока она работала.
– Только если делишь одну жизнь на две – старую и новую. Но когда понимаешь, что все это – твой единственный путь и каждый день – лишь новая страница, становится легче. – Она разложила четыре квадратика бумаги и склонилась над первым, старательно обводя слово. Заклинание.
Делая это, она тихонько выводила мелодию и иногда пела севшим голосом на незнакомом мне языке. Алексей шевельнулся, но не от боли. Казалось, он успокоился. Ее напевы продолжались несколько минут и, казалось, не скоро прекратятся.
Я ела борщ.
Один час, сказала она. С каждым глотком еды секунды, казалось, удлинялись. Все тело ныло от желания лечь и уснуть. Хотя бы остаться сидеть. Испытать судьбу и посмотреть, действительно ли я проснусь в этой самой жизни и кошмаре. Но в мозгу пульсировало понимание: мы уходим. Скоро. Наверное, придется вернуться в лес. А оттуда… я не знаю, куда дальше. Я не могу снова идти за Зашем. Сомневаюсь, что у него есть еще одна бабушка-маг, живущая в местной деревеньке.
Я не заметила, как доела борщ, но внутри царила та же пустота, что и раньше. Заш забрал миску и вернулся с полной. На этот раз он добавил ложку сметаны. Красный борщ стал светло-розовым и более сытным, о чем и мечтал мой желудок. В другой жизни – более размеренной – я отказалась бы, зная, что Вайра не один час занималась готовкой и гостей не ждала. Теперь же я взяла добавку и съела все до последней капли.
Алексей застонал, и я вскинула голову. Его глаза заметались. Вайра продолжала напевать, теперь глядя ему в глаза. Он нахмурился. Несколько раз моргнул. Хриплымголосом проговорил:
– Мастер заклинаний – женщина…
– Тише, царевич, – попыталась она успокоить его.
– Ты будешь биться на моей стороне?
На мгновение Вайра перестала творить заклинания. К горлу подступил комок. Сознавал ли он, что говорит? Он был без сознания довольно долго.
– Я делаю заклинания, чтобы помочь тебе. – Ее голос успокаивал, как и во время пения.
– Создай заклинание для Белой армии. Присоединись к ним. Помоги им… биться. – Его голос стал слабее, но взгляд по-прежнему был прикован к ней.
Она глубоко вздохнула, и я испугалась, что она вообще перестанет помогать ему.
– Царевич, если ты вернешься ко мне здоровым и готовым вести за собой… я буду сражаться за тебя.
Похоже, только это и требовалось Алексею. Он вернулся в беспамятство, а Вайра – к маленьким бумажным квадратикам и бутыли чернил. Словно ничего и не было. Но и я, и Заш молчали, наслаждаясь моментом. От нас не ускользнуло, какой внутренней силой был пронизан этот разговор. Эти двое понимали друг друга настолько, насколько даже я не могла понять брата. Да и сейчас я не уверена, что знаю, о чем он просил ее. Она знала.
Тихое пение Вайры наполнило комнату. Оно пронизывало кожу, мозг, все тело насквозь, успокаивая. Покачивая на своих волнах. Я расслабилась. А в следующий миг свернулась клубочком и покинула темный маленький домик, отправившись в блаженный сон без сновидений.
Я вздрогнула и проснулась от стука дерева о дерево. Уронила миску. Голова тяжелая, руки затекли, что подсказывало: спала я недолго. И все же достаточно, чтобы ребра завопили от болезненных ощущений и потребовали изменить положение.
Вайра закончила творить заклинание. Пение прекратилось. Тусклый свет исходил от заходящего солнца. Прошло уже больше часа. Они с Зашем тихо заговорили.
– Ты сам их выбрал, Заш, и теперь отвечаешь за них. Ты сам решил их опекать.
– Но как же ты?
– Я справлюсь, – фыркнула она.
Заш покачал головой.
– Каким образом?
– Не дави на меня, мальчик. Я экономила твое солдатское жалованье, а не растрачивала его впустую. Мне хватит. У тебя теперь новые обязанности.
Она протянула ему один бумажный квадратик.
– Это поможет девочке. У нее сломаны ребра. Заклинание успокоит боль, но не сразу. Остальные три – для царевича.
– Я возьму их с собой, – с трудом приняв сидячее положение, протянула я руку.
– Я знаю своего внука. Тебя – нет, даже если ты великая княжна. – Она передала квадраты Зашу. – Эти заклинания залечат раны царевича, но магия сформируется в течение часа. Ни одно из магических слов не остановит внутреннего кровотечения. Это все, на что я способна. И так потратила лишний час на их создание. Еще два заклинания одинаковы – приглушат боль. Все это поможет ему очнуться и почувствовать себя сравнительно неплохо. Он сможет ходить. Каждое заклинание – на 24 часа. Но целительной силы в них нет.
– О, спасибо. Благодарю. – Я зажала рот руками.
– Можно использовать одно из них прямо сейчас? – Заш сунул заклинания в карман.
– Не смей, – ответила Вайра. – Я уже использовала заклинание, останавливающее кровопотерю. Следует дать его телу возможность впитать магию, прежде чем предлагать следующее. – Она кивнула Зашу, указывая на созревающее магическое слово. – Воспользуетесь этим через час. Теперь – все. Я выиграла время для цесаревича. Ваша обязанность убедиться, что оно не пропадает зря.
Ее рука погладила лоб Алексея, но она, казалось, не заметила этого движения.
– У него тяжелая рана на голове. – Вайра вернула глиняную бутылку и серебряную булавку в тайник в камине. – Кровь внутри распространяется и может забрать его жизнь в любой момент. – Она подняла на меня глаза. – Тебе нужен более сильный мастер заклинаний.
Алексей казался таким хрупким, лежащий с распухшей, наполовину багровой головой. Поверхностное дыхание. Еще не зажившее после падения в Ипатьевском доме колено. Как кровотечение из раны на голове сможет утихнуть настолько, чтобы он выжил? Нужно найти ответ. Найти другое решение.
– А что, если мы отведем его к белым?
– Девочка, солдаты бросят оружие и сдадутся большевикам, стоит им увидеть царевича в таком состоянии. Огонь в их груди пылает благодаря вере в то, что наследник жив. Слабый, умирающий мальчик ее разрушит. Показав его людям в таком состоянии, ты лишишь их надежды.
Моя семья всегда скрывала от людей состояние Алексея, и потому народ создавал собственный образ царевича – тот, которому он никогда не смог бы соответствовать, несмотря на огонь в его сердце.
– Но мы можем замаскировать его. Можем подойти к «белым» как простые крестьяне. Они в Екатеринбурге!
– Нет, Настя. – Я едва слышала, так тихо говорил Заш.
– Ты о чем?
– Они были недостаточно близко, чтобы спасти вас. Да, они приближались к Екатеринбургу, но Юровский использовал их как… как предлог, чтобы спланировать… казнь.
Я вцепилась в подлокотник кресла.
– Ты ошибаешься. С нами связался офицер Белой армии. Нас хотели спасти. Мы отказались от спасения, потому как не хотели, чтобы оно привело к гибели наших друзей-большевиков.
Он медленно покачал головой.
– Тот офицер Белой армии мертв. Авдеев перехватил первое письмо. Белобородов потребовал, чтобы он подделал ответы, надеясь захватить тебя и твою семью при попытке побега – и ускорить приказ о казни.
Каждое произнесенное им слово иссушало надежду, за которую я цеплялась, каплю за каплей. Все эти письма, написанные и полученные нами, с отвратительным планом побега… все эти долгие ночи, проведенные за связыванием веревки из простыней и за мечтами о спасении… оказались фальшивкой?
– Ты знал об этом? – выдохнула я.
– Узнал только в последние дни.
– Сейчас не время! – Вайра сунула мне в руки стопку белых и серых вещей, отороченных мехом. – Переодевайтесь и отправляйтесь в путь.
Я уставилась на одежду, пытаясь прийти в себя после сказанного Зашем.
– Перестань таращиться и одевайся, – рявкнула Вайра. – Это наша национальная одежда из оленьей шкуры.
Вот почему у Вайры и Заша волосы такого цвета. Должно быть, они принадлежат к одному из народов Сибири. Что привело Заша в большевистскую армию? Что вообще привело их в деревню?
– Разве так мы не привлечем еще больше внимания? – удивилась я.
– Ты сидела в тюрьме, взаперти. И не знаешь, что привлечет здесь внимание, а что – нет. Так будет гораздо лучше, чем в рваной юбке.
Заш взял у меня оленью шкуру и протянул пальто. Я позволила ему помочь, в основном потому, что боль в ребрах мешала мне одеться самостоятельно. Оленья шкура касалась кожи, подобно теплому шерстяному одеялу. Само ощущение почти успокаивало боль.
Мы собирались уходить ради безопасности Вайры, но куда?
– Что вы знаете… о Дочкине?
Вайра поднялась с пола, ее колени похрустывали, как свежее полено в огне.