Она рухнула навзничь, придавив седока всем телом.
Заш с трудом поднялся на ноги, оставив на гравии кровавое пятно. Я обогнула его, посылая камешки из-под копыт в лица врагов. Протянула руку. Заш принял мою ладонь и едва не сбросил меня с лошади, пытаясь взгромоздиться позади.
Когда мы устроились, я направила коня в лес. Это помешает Юровскому и его солдатам стрелять в нас. Уворачиваясь от деревьев, мы помчались за поездом. Ветви хлестали меня по лицу, а в ушах грохотало. Наконец, оказавшись вне пределов досягаемости, мы выехали на открытое пространство и пустились в галоп. Добрались до хвоста поезда, миновали его и нашли промежуток между двумя вагонами. Там был Алексей. Он стоял, прислонившись к стене, вцепившись в носилки, и сжимал в руке пистолет Заша. В полной готовности сражаться.
Но никто за нами не гнался. Никто не мог гнаться. Только не сейчас, когда лошадь Юровского мертва, а другая была подо мной.
Заш подтянулся, влез с лошади на подножку поезда и протянул мне руку. Я отрицательно покачала головой.
– Я еще немного покатаюсь на ней! – крикнула я. – Не дадим ей вернуться к Юровскому! – сунув руку в корсет, я выудила жемчужину, ту, от которой отказалась Вайра. – Подкупите машиниста, – протянула я бриллиант. – И скажите, что он заберет алмаз, если сумеет прорваться на следующую станцию!
– Не такая уж ты и кисейная барышня, – усмехнулся Заш, с трудом забирая у меня драгоценности. Кровь сочилась из раны в его левом предплечье. Помимо этого, он, казалось, был невредим. Они с Алексеем распахнули дверь и скрылись в вагоне.
А я помчалась. Дикая. Свободная. Неприрученная.
32
Лошадь быстро устала. Прошло всего несколько минут рядом с поездом, и по краю седла выступил пот, а на удилах появилась пена. Она не смогла бы долго поддерживать такой темп. Но мне казалось, стоит спешиться, и она вернется к Юровскому.
Земля уходила под уклон, и я свернула подальше от путей, стремясь держаться тропы. Лес впереди становился все гуще, и я рисковала потерять поезд, если останусь верхом. Склон кончился, и я снова оказалась возле поезда. Одной рукой отстегнула уздечку. Затем потянула за подпругу седла. Расседлала все, что только смогла, не вылезая из седла.
Подвела скакуна к поезду и ухватилась за поручни. Тянуться придется дальше, чем казалось. Неплохо бы получить помощь Заша.
Нет. Смогу сама. «Ты не кисейная барышня».
Отпустив поводья, я вцепилась в поручень обеими руками. Лошадь повернула в сторону от локомотива, и я оттолкнулась ногами от ее боков, стараясь попасть на перекрестье сцепки между вагонами. Удалось. Лошадь тут же замедлила галоп и нырнула под деревья, видно чтобы пощипать траву.
Удила выскользнули у нее изо рта, и она стряхнула с себя уздечку, прежде чем поворот скрыл ее из виду.
Я махнула рукой, поворачиваясь к двери. Ни Заш, ни Алексей не вышли ко мне, что показалось странным. Всем весом я навалилась на дверь, и ребра тут же напомнили мне о повреждениях, полученных при ударе о луку седла. Шипя, я снова попробовала открыть ее, и ручка наконец поддалась. Тогда-то я поняла, почему Заш не встречал меня.
Он сидел под дулом пистолета, загнанный в угол тремя рабочими. Алексей суровым щитом стоял между ними.
Мое появление привлекло всеобщее внимание. В товарном вагоне не оказалось сидений – только ящики с вещами и кое-какой разбросанный багаж. Один из вооруженных людей поднял пистолет и направил его на меня. Но после побега от Юровского я была не в том настроении, чтобы позволить себя запугать. И вскинула бровь:
– Здравствуйте, господа.
– Молчать! – рявкнул тот, что в меня целился. Поезд вибрировал, но я не могла понять, содрогнулась ли я? – Кто вы и кто эти люди?
Я выглядела как бродяжка – худая и оборванная из-за долгой дороги и скудного пайка. Бритая голова доверия не добавляла. Отстранившись от острой боли в ребрах, я изобразила озорную улыбку.
– Что бы вы предпочли: чтобы я больше не говорила ни слова или чтобы отвечала на ваши вопросы?
Мой «собеседник» изумленно уставился на остальных. Один из мужчин кивнул в знак согласия. Поэтому тот снова повернулся ко мне, хотя и опустил немного руку с пистолетом.
– Отвечать!
Пока он пребывал в нерешительности, я оценила ситуацию, призвав всю свою рассудительность. Эти люди были в обычной одежде и выглядели запуганными. Значит, не большевики. Они нацелили свои ружья в основном на Заша, который был одет как большевик. В Алексея, носившего остатки мундира цесаревича, никто пока не целился.
Они не враги. Они боятся, что враги – мы.
И наконец, самое лучшее правило – говорить правду всегда, кроме исключительных случаев. За правдой легче уследить. К тому же лжеца, неважно, насколько умелого, нередко можно подловить.
– Я – княжна Анастасия Николаевна Романова. А это, – я указала на Алексея, – мой брат, царевич Алексей Николаевич Романов. Красная армия держала нас в заключении в доме Ипатьева в Екатеринбурге. Два дня назад «красный» комендант Яков Юровский без суда и следствия казнил, – я с трудом подавила внезапную дрожь в голосе, – нашу семью. Мы единственные, кто выжил.
Реакция на мой ответ была такой, на какую я и рассчитывала. Отвисшие челюсти. Широко раскрытые глаза. И наконец опущенные пистолеты.
– Что насчет него? – Один из мужчин ткнул стволом в сторону Заша.
Голова нашего солдата поникла. Я перевела дыхание.
– Он был охранником в Ипатьевском доме, помог нам бежать и продолжает помогать.
Заш вскинул голову, в его глазах светилась надежда. В позе появилось облегчение.
– Он одет как большевик, – заметил один из мужчин.
– И это радует. Он гораздо меньше бросается в глаза, чем мы. – Я сложила руки на груди. – У вас есть еще вопросы, или я могу перевязать ему руку?
Мужчины опустили оружие и отступили достаточно далеко, чтобы я могла подойти к Зашу. Он выглядел озадаченным, но плохо с ним не обращались. Пуля Юровского разорвала рубашку и вспорола кожу. Мне пришлось оторвать остаток рукава и использовать его в качестве бинта. Я пыталась действовать спокойно, расслабленно, понимая, что трое мужчин пристально за нами наблюдают. Алексей просто наблюдал, в любой момент готовый нас защитить.
– Вы говорили правду, – сказал один из мужчин Алексею.
Брат вздернул подбородок.
– Я не лгу своему народу.
Столь смелого заявления из уст тринадцатилетнего мальчика оказалось достаточно, чтобы разрядить обстановку. Мужчины уселись на ящики. Только после этого сел и Алексей. Хорошо, что мы наложили на него заклинание оцепенения, иначе вряд ли кто-нибудь стал бы его слушать.
– Так кто же вы? Часть Белой армии, я полагаю? – Алексей сидел прямо, но без напряжения. Как истинный солдат. Как вожак.
Два наших собеседника, более спокойных, подчинялись тому, кто направил на меня оружие. Последний, кажется, был у них главным.
– Костя. Да, мы с белыми.
Я завязала импровизированный бинт на руке Заша.
– Спасибо, – тихонько шепнул он. Я кивнула и разгладила складку на повязке. Потом села на пол рядом с ним.
Алексей расспрашивал мужчин. Он умело обращался со словами и заставлял собеседников чувствовать себя комфортно. Я никогда не видела его с этой стороны. С тех пор как он присоединился к папе в поездках к войскам, я всегда представляла его сидящим и наблюдающим. Но не одним из тех солдат. Не командиром. Никогда бы не подумала, что у него появится такая возможность. Но вот – он был здесь, руководил незнакомцами и беседой так, словно был царем.
– Мы уже несколько дней прячемся в этом вагоне, – рассказывал Костя. – Пытаемся попасть в Пермь. Красная армия охотится на мастеров заклинаний и убивает. Наша миссия – найти их и убедить присоединиться к нам.
– Вы вкладываете серьезные силы в горстку людей, – заметил Алексей. – А что, если они откажутся присоединиться? Каковы планы Белой армии? Кто ваш командующий?
Костя пожал плечами.
– На самом деле у нас нет офицера.
– Должен быть, – вмешалась я. – Вы ведь из Екатеринбурга, не так ли? – Костя кивнул. – Где же ваш офицер? Он прислал нам план спасения, но записку перехватили большевики. Какое-то время он находился на связи с сестрами-монахинями.
Костя переводил взгляд с Алексея на меня и обратно.
– Если большевики перехватили его письмо, они, скорее всего, убили его. Мы провели в Екатеринбурге не так много времени, чтобы узнать этого офицера.
– Так… где же Белая армия?
– В Екатеринбург направили нашу дивизию. Мы имитировали нападение, чтобы бойцы Красной армии рассеялись. Затем мы разделились, чтобы отыскать мастеров заклинаний.
Значит, Белая армия и не собиралась нас спасать. Ее не было в Екатеринбурге.
– Основная масса «белых» находится на западе, – добавил Костя. – Но нам никто не отдает приказов. – Он кивнул на своих друзей. – Мы пришли, чтобы найти оставшихся мастеров заклинаний и убедить их сражаться вместе с нами против большевиков.
Заш поежился под пристальными взглядами двух других мужчин.
– Мы тоже едем на запад, – поделился Алексей. – Ищем Василия Дочкина, самого искусного мастера заклинаний в России.
Костя недоверчиво рассмеялся.
– Как его можно отыскать? Он неприкосновенен, как и члены царской династии.
Алексей поднялся на ноги и положил руку Косте на плечо.
– Я – царская особа, и все же вы ко мне прикасаетесь.
Костя крепко сжал губы, и благоговейный трепет отразился на его лице.
– Я – царевич. У меня есть способ найти Дочкина, и когда я это сделаю, верну его или его власть обратно в Белую армию и вступлю в бой.
– Как наш вождь? – усмехнулся один человек.
– Как наш царь? – спросил другой с надеждой в голосе.
– Как ваш однополчанин, – откликнулся Алексей. – Царская династия отреклась от трона. Я намерен сражаться рядом с теми, кто хочет восстановить традиционную Россию, противостоять действиям Ленина и Красной армии. Народ определится со своим монархом.