ременем излюбленной темой европейской светской хроники. Герцог Уэльский превратился в героя бульварных газет всего мира.
В 1863 году Альберт-Эдуард женился на старшей дочери Датского Короля Христиана IX красавице Александре. Это был его собственный выбор. Королева Виктория не нашла аргументов против, молча его приняла, но невестку свою так и не полюбила. Хотя Датская Принцесса Александра и являлась образцовой женой, искренне любила супруга, но настоящего семейного счастья в семье Принца Уэльского не было.
В возрасте 36 лет Альберт-Эдуард завел себе «официальную метрессу» – пышнотелую замужнюю актрису Лилли Лэнгтри, связь с которой продолжалась многие годы и которая родила от Принца дочь. Были в его мужской коллекции и другие «жемчужины», с которыми его часто видели на модных европейских курортах. Его хорошо знали и в самых изысканных публичных домах («садах любви») Парижа и на Французской Ривьере…
Женитьба Альберта-Эдуарда на Принцессе Александре привела к установлению близкой родственной унии между Ганноверской и Романовской Династиями: в 1866 году младшая сестра Принцессы Уэльской Принцесса Дагмар стала женой Наследника Русского Престола Александра Александровича. Между двумя семьями установились теплые дружеские отношения, которые, впрочем, не повлияли на взгляды Королевы Виктории, продолжавшей испытывать большую настороженность ко всем и ко всему, что было связано с Россией.
Однако королеве, помимо ее желания, постоянно приходилось не только встречаться с представителями могучей восточной Империи, но и соглашаться на династические союзы. Дети и внуки Королевы сами делали выбор, воспрепятствовать которому Виктория желала бы, но предотвратить не могла. Там, где начиналась власть любви, власть Королевы-Матери и Королевы-Бабушки заканчивалась.
Летом 1873 года на европейской династической сцене разворачивалась одна история, приведшая к неожиданным европейским пертурбациям. Впервые в истории между Царской Фамилией и Английским Королевским Домом намечалась прямая династическая уния: британский Монарх становился близким родственником Царя.
Второй сын королевы Виктории герцог Саксен-Кобург-Готский, граф Кентский, герцог Эдинбургский Альфред, влюбленный в дочь Александра II великую княжну Марию Александровну, вознамерился на ней жениться.
Его мать, невзирая на свою традиционную русофобию, не препятствовала, дала разрешение на брак, заметив сыну, что она не только согласна, но «и желает этого». Герцогу надлежало заручиться согласием родителей Марии.
Из России поступили одобрительные сигналы; Царица Мария Александровна написала Королеве, что «я Вам ее рекомендую». Через годы хозяйка Букингемского Дворца будет уверять Александра III, что «эти слова остались для меня святыми». Возможно, так оно и было. Легкость, с которой Королева одобрила русскую партию, невольно удивляла.
Хотя сама русская Великая княжна и проявляла симпатию к бравому морскому офицеру Альфреду Эдинбургскому, но необходимо было соблюсти династический этикет. Принц обязан был официально просить руки дочери у Александра II, и лишь после его согласия она могла стать невестой.
В июне герцог Эдинбургский поехал для решительного объяснения в Германию, в Дармштадт, где в то время находились Царь, Царица, их дочь Мария и Цесаревич Александр. Там в замке Югенхайм состоялось объяснение, согласие Царской Четы было получено, и 29 июня 1873 года о помолвке объявили официально. Свадьбу наметили на следующий год.
Главное было решено в Югенхайме, оставались лишь формальности. Вот тут-то Виктория неожиданно и проявила себя «во всей красе». Через несколько дней, когда Цесаревич с Цесаревной находились уже в Англии в гостях у Берти и Аликс, Королева начала выдвигать условия, одно странней другого.
Цесаревич Александр писал матери 14 июля: «Как мне надоела Королева, просто ужас! Берти был просто в отчаянии и не знал, что делать. Каждый день телеграмма от Королевы и все новые предложения насчет свидания с Мари… Я просто боюсь показаться ей на глаза после всего этого, заест!!!» Обсуждали, согласовывали и согласовывали и вроде бы все согласовали. «Смотрины» назначили через несколько недель в Кёльне.
Только улеглись переживания, вдруг снова возникло непредвиденное обстоятельство. Виктория опять, через невестку Александру, просила передать «ее русским родственникам», что желала бы «как можно скорее» познакомиться с будущей женой Альфреда и высказала намерение, чтобы отец привез к ней дочь в Осборн. Принцесса Уэльская Александра все передала Цесаревичу Александру, который от возмущения не нашел приличных слов и молча выслушал «волю Королевы».
Царю же немедленно сообщил. Тот был удивлен и обескуражен не меньше сына. О подобном визите не могло быть и речи. Суверенный Монарх не может ездить на поклон к другому Монарху, да к тому и без официального приглашения. Царь просил передать Виктории, что он «очень занят» и, к сожалению, не может воспользоваться случаем и погостить в Осборне.
На этом история и закончилось. Все прошло по заранее намеченной программе, и свадьба Марии и Альфреда состоялась 21 января 1874 года в Петербурге. Дочь Царя подарила своей свекрови четырех внучек и внука…
Минуло десять лет, и перед Королевой Викторией возникла перспектива новой русской брачной партии. Ее внучка Елизавета (дочь второй, покойной уже дочери Алисы и Людвига Гессенского) полюбила брата Царя Александра III Великого князя Сергея Александровича и не представляла себе жизни без него.
Князь Сергей тоже выказывал явные признаки расположения. Отец Елизаветы одобрял, Царь тоже, дело было за бабушкой. Виктория любила Елизавету, милую Эллу, считала ее искренней и доброй. Весной 1884 года Королева писала лорду Волслею, что «она настоящая красавица, не как ваши накрашенные красотки в английском свете, такая свежая и цветущая». Она хоть и высказывала некоторые опасения насчет выбора внучки Эллы, но возразить не могла, высказав лишь непременное желание познакомиться с женихом.
Елизавета была так благодарна за это бабушке и писала ей в марте 1884 года из Дармштадта: «Я так рада, что Вы увидите Сергея, когда приедете в следующем месяце, и надеюсь, что он произведет на вас приятное впечатление. Все, кто его знает, любят его и говорят, что у него правдивый и благородный характер».
Надежды Елизаветы оправдались. Королеве Сергей понравился. 3 июня 1884 года они венчались в Петербурге, и внучка Английской Королевы стала русской Великой княгиней Елизаветой Федоровной.
Немало переживаний у Королевы было связано и с женитьбой ее младшей Гессенской внучки Алисы, которая после смерти в 1878 году ее матери много времени проводила у бабушки в Англии. Для Королевы она стала «солнечным лучиком», скрашивавшим свободные минуты старой женщины.
И ее внучка Алиса тоже полюбила русского. Им стал старший сын Александра III Наследник-Цесаревич Николай. Первоначально бабушка об этом и слышать не хотела. Ее неприязнь к русским женихам усилилась после 1887 года, когда произошел скандально-конфузный случай. Тогда в Лондон приехал кузен Царя Александра III Великий князь Михаил Михайлович (внук Николая I). Цель его миссии, согласованная между Английским и Русским Монархическими Домами, состояла в том, чтобы просить руки внучки Королевы девятнадцатилетней Принцессы Виктории (второй дочери ее сына Альберта-Эдуарда).
По прибытии в Англию двадцатисемилетний князь сразу же заявил внучке Королевы, что «любить ее не может», но что если это надо их родителям, то «готов на ней жениться». С Принцессой случилась истерика, родители – Герцог и Герцогиня Уэльские – были шокированы, а Королева-Бабушка просто клокотала от негодования. Подобного оскорбления Ганноверская Династия давно не переживала.
О том, что сердце внучки Алисы пленил русский Престолонаследник, бабушка узнала от старшей сестры Алисы, своей первой Гессенской внучки Виктории (1863–1950), состоявшей замужем за принцем Луи Баттенбергским. Хотя тогда Алисе только исполнилось шестнадцать лет и о браке пока речи не шло, но бабушка решила навсегда закрыть эту тему. В 1887 году она написала Виктории: «Я склонна сохранить Аликс для Эдди или для Джорджи (сыновья Альберта-Эдуарда. – А.Б.). Ты должна препятствовать появлению новых русских или прочих желающих подцепить ее».
Королева считала, что от «этих русских» ничего хорошего ожидать не приходится. Да и сама Россия ей представлялась страной непредсказуемой. Для своей «солнечной девочки» она желала спокойной участи. По ее мнению, «положение дел в России настолько плохо, что в любой момент может случиться что-нибудь страшное и непредвиденное; и если для Эллы все это маловажно, то супруга Наследника Престола окажется в самом трудном и опасном положении».
Но «закрыть тему» не удалось. На стороне русской партии выступила княгиня Элла, стремившая сломить упорство королевы, утверждавшей, что «не стоит двум сестрам жить в одной стране». В 1890 году Королева написала Виктории Баттенбергской: «Потрудись сообщить Элле, что разрешения на брак Аликс в Россию не будет, пора с этим кончать».
Чтя бабушку, Великая княгиня тем не менее старалась сделать все, чтобы бы Аликс обрела свое настоящее счастье в России, рядом с любимым. Она слишком хороша знала младшую сестру, чтобы полагать, что Та, раз отдав Свое сердце, сможет потом полюбить какого-то снова.
В ноябре 1893 года Элла написала Королеве письмо, где подробно разбирала все возражения. При этом ни разу не сослалась на мнение Королевы, хотя, по сути дела, именно с ней и полемизировала.
«Теперь об Аликс. Я коснулась этого вопроса, но все, как и прежде. И если когда-нибудь будет принято то или иное решение, которое совершенно закончит это дело, я, конечно, напишу сразу. Да, все в руках Божиих. Мир такой злобный. Не сознавая, какая это продолжительная и глубокая любовь с обеих сторон, злые языки называют это честолюбием. Какие глупцы! Как будто восхождение на Трон заслуживает зависти! Только любовь чистая и сильная может дать мужество принять это серьезное решение. Будет ли это когда-нибудь? Хотела бы я знать. Я желаю этого потому, что мне нравится этот молодой человек».