Любил ли Сергей Александрович свою жену? Да, это не подлежит сомнению. Элла для него стала самым близким, самым дорогим существом, человеком, с которым был совершенно откровенен и делился своими радостями и печалями. Великий князь считал своим долгом заботиться не только о ее благополучии, но о духовном и эстетическом развитии.
Он совершал с ней многочисленные поездки по святым местам в России и за границей. Они вместе молились в подземной базилике Ватикана у гробницы Апостола Петра, в городе Бари у мощей Святителя Николая Чудотворца и на Афоне.
По инициативе князя они совершали паломничество в Иерусалим, вместе молились у Гроба Господня. На Святой земле Элла испытала огромное очистительное потрясение и там, в 1888 году, высказала желание быть похороненной в Иерусалиме.
Сергей Александрович постепенно становился для Эллы надежным наставником, и эту роль она с благоговением принимала. Он открывал ей красоты любимой им Италии, знакомил с искусством и архитектурой этой замечательной страны.
В 1891 году в жизни Великокняжеской пары произошли важные перемены. В феврале Сергей Александрович по решению императора стал Московским генерал-губернатором, в руках которого сосредоточивалась высшая административная власть в Москве и прилегающем обширном районе. Они переехали на постоянное жительство в Москву, а в Петербурге бывали теперь лишь от случая к случаю.
Четырнадцать лет их совместная жизнь будет неразрывно связана с Москвой, со вторым по значению экономическим и культурным центром России. Эти годы были смутными, бурными, переломными в истории Империи. С одной стороны – невиданный рост индустрии, расцвет науки, искусства; а с другой – время кипения общественных страстей, рост социального напряжения, всеобщего недовольства и отрицания.
В 1891 году произошло и еще одно важное событие в жизни русской Императорской Фамилии. После семи лет сомнений и колебаний Елизавета Федоровна приняла православие. Это решение далось Элле нелегко. Объясняя свой шаг, писала в январе 1891 года отцу в Дармштадт:
«Я все время думала и читала и молилась Богу – указать мне правильный путь, и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти свою настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином. Это было бы грехом оставаться так, как теперь – принадлежать к одной церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж. Вы не можете себе представить, каким он был добрым, что никогда не старался принудить меня никакими средствами, представляя все это совершенно одной моей совести».
Переход в Православие совершился 13 апреля 1891 года, в Вербную Субботу. Елизавета до самой смерти носила на груди маленькую икону Спасителя, которой ее благословил тогда Император Александр III и где была обозначена эта дата.
Время шло, и приближались роковые рубежи. В первый день 1905 года Сергей записал в дневнике: «Господи, благослови и пощади нас!» Ему оставалось лишь 35 земных дней. 4 февраля, в 2 часа 45 минут пополудни, в самом центре Москвы, в Кремле, в карету Сергея Александровича была брошена бомба, разорвавшая его буквально на куски.
Элла услышала грохот мощного взрыва и сразу же почувствовала, что с Сергеем случилось несчастье. Полураздетая, с непокрытой головой бросилась на улицу, и ее взору предстала жуткая картина: куча обломком кареты вперемешку с кусками окровавленной одежды и частями человеческого тела. Надо было ощущать поддержку Господа, чтобы в эту же минуту не лишиться чувств и не потерять рассудок. Елизавета Федоровна выдержала страшное испытание.
Почти в сомнамбулическом состоянии бросилась на колени и стала собирать окровавленные останки дорогого Сержа. Позднее призналась своей сестре Виктории, что в тот момент у нее была лишь одна мысль: «Скорее, скорее – Сергей так ненавидел беспорядок и кровь».
Греческая Королева Ольга, узнав подробности злодейского убийства, писала брату в Петербург: «Элла! Как я за нее страдаю, я и сказать не могу. Это чудная, святая женщина – она, видно, достойна тяжелого креста, поднимающего ее все и выше!»
Великий князь был похоронен в Кремле, в одном из старинных храмов, а на месте убийства на средства Елизаветы был воздвигнут величественный крест со словами Спасителя: «Отче, отпусти им: не ведят бо, что творят». В дни смуты Елизаветы Федоровна написала в одном из писем: «Не надо бояться смерти, надо бояться жить».
Февральская трагедия 1905 года изменила судьбу княгини Эллы. Ей овладело истинное смирение. Блестящая аристократическая красавица, «роза» балов и приемов отходит от суеты большого света и отдает себя милосердному служению, делу помощи неимущим и больным.
Элла распродает свои изумительные драгоценности, коллекцию произведений искусства и редкостей, которые многие годы собирал ее муж, и вырученные средства передает на нужды приютов и больниц.
На одной из тихих московских улиц она покупает обширный участок земли, где основывает очаг милосердия и помощи: Марфо-Мариинскую обитель, начавшую свою деятельность в 1909 году. Годом раньше в письме брату Эрнсту писала: «О, как бы я желала поехать и увидеть вас, дорогих… Но это в воле Господней. Его пути такие неисповедимые и такие прекрасные – всегда и всегда благодарю за все».
В 1910 году, 10 апреля, Елизавета Федоровна была возведена в сан настоятельницы обители. В тот день она сказала послушницам: «Я оставляю блестящий мир, но вместе со всеми вами я восхожу в более великий мир – в мир бедных и страдающих».
Тем же годом Элла посетила свою родину, где осенью собрались ее близкие. Николай II писал матери 16 октября 1910 года: «Элла уже более недели живет с нами, так что опять все сестры вместе. Она очень бодро выглядит, и должно быть сильно берет на себя, т. к. она тут в первый раз без дяди Сергея. Но ужасно грустно видеть ее, для меня и Аликс, в этом сером платье; странно, что другим это все равно, а на нас оно производит такое тяжелое впечатление! Она так ездит по магазинам в Дармштадте и Франкфурте, и, разумеется, целая толпа мальчишек и зевак бежит сзади. Со мною она почти всегда говорит о церковных вопросах, о епископах, миссионерах и пр., – так скучено, прости мне, Господи!»
2 марта 1917 года Император Николай II отрекся от Престола, в России наступило время хаоса, закончившегося захватом власти крайними радикалами-большевиками.
Элла была удалена от политических событий, находясь почти безотлучно в своем маленьком монастыре, уделяя все время молитве и уходу за больными и немощными. Но сердце разрывалась от горя, а печальные предчувствия переполняли душу. Она видела озлобление вокруг и горько переживала.
«Я испытываю такую глубокую жалость к России и ее детям, которые в настоящее время не знают, что творят!» – восклицала в письме.
У нее была возможность уехать, но она категорически отвергла подобные предложение. Россия стала ее страной, ее домом, ее судьбой. Здесь она испила чашу страданий до дна.
В апреле 1918 года ее арестовали и отправили под охраной сначала в город Пермь, а затем в город Алапаевск на Урале. Три месяца вместе с несколькими другими членами свергнутой Династии княгиня Элла провела там в заключении.
Через сутки после убийства Царской Семьи в Екатеринбурге, в ночь с 17 на 18 июля 1918 года, красные палачи пригнали узников к заброшенной глубокой шахте и столкнули их вниз. Потом ходила молва, что Елизавета Федоровна там, внизу, в этой преисподней, обвязывала раны одному из своих несчастных родственников и пела псалмы. Но это, увы, была лишь красивая легенда. Элла умерла сразу при падении, что подтвердило медицинское заключение, сделанное позднее.
Тело княгини Елизаветы Федоровны покоилось на дне страшной шахты три месяца, и было извлечено представителями белой армии, занявшими Алапаевск. Прошло еще более двух лет, прежде чем ее бренные останки нашли свой вечный покой в Иерусалиме.
Гроб с телом Эллы был перевезен через всю Сибирь, Монголию и Северный Китай и некоторое время находился в Пекине. Сестры и брат Елизаветы в тех условиях сделали почти невозможное: исполняя волю покойной, они организовали и финансировали перевозку гроба в Иерусалим, где на погребении в феврале 1921 года в храме Марии Магдалины присутствовала старшая сестра Виктория, маркиза Мильфорд-Хэвен.
В 1992 году Русская Православная Церковь причислила княгиню Елизавету Федоровну к лику Православных Святых.
Глава 36. Печали Императрицы
После того как императрица Мария Федоровна стала 20 октября 1894 года вдовой, она много времени проводила за границей, большую часть на своей «первой родине» – в Дании. После смерти в 1898 году матери, Королевы Луизы, у дочери не проходило беспокойство за отца. Он с каждым годом становился все слабее и слабее, но сохранял ясность ума, да и памяти не коснулось разрушительное воздействие лет.
В конце августа 1905 года она вместе с сыном Михаилом поехала в Копенгаген, думая вернуться назад к Рождеству. Обстоятельства же так сложились, что ей пришлось задержаться. Христиан IX был очень плох и просил Дагмар побыть с ним. Она не могла отказать. Душа же рвалась обратно в Россию, туда ее влекли и мысли и чувства.
Мария Федоровна все время переживала за Сына-Царя, которому последнее время было особенно тяжело. Когда в январе 1904 года эти коварные японцы без объявления войны напали на Русский флот в гаванях далеких восточных морей, то она была страшно возмущена и целиком солидаризировалась с Николаем II, считавшим, что агрессора «надо проучить».
Начавшаяся же Русско-японская война оказалась неудачной. Россия потерпела серию поражений и потеряла значительную часть флота. Уже к концу 1904 года, после падения крепости Порт-Артур, особенно остро обозначилось трагическое положение дел. Еще страшнее было то, что внутри страны начались волнения, забастовки и беспорядки, сопровождавшиеся убийствами и невиданным насилием.
9 января 1905 года в самом центре Петербурга случилось невероятное: толпа под руководством какого-то попа-анархиста прорвалась к Зимнему Дворцу, войскам пришлось стрелять и более ста человек погибло. Это был какой-то кошмар! Полицейские власти оказались совершенно беспомощными и не смогли предотвратить то, о чем они заранее знали.