Воспитание и самообладание помогали Марии Федоровне соблюдать все положенное. Она не только присутствовала на траурных церемониях, но и встречалась со множеством людей.
На похороны Александра III приехали делегации со всех концов света, в том числе и представители королевских домов: Король Дании Христиан IX, Король Греции Георг I, наследник Британской Короны принц Альберт-Эдуард, Князь Черногорский, брат Германского Кайзера Генрих Прусский, брат Австрийского Императора эрцгерцог Карл-Людвиг, герцог и герцогиня Эдинбургские и многие другие принцы и принцессы.
Более ста именитых гостей из почти всех владетельных домов Европы сочли необходимым отдать последний долг Русскому Царю. Такого представительного династического съезда в первой имперской столице России уже больше не наблюдалось.
Глава 25. Радость со слезами на глазах
Через неделю после похорон, 14 ноября 1894 года, в день рождения Императрицы Марии Федоровны и накануне Рождественского Поста, когда по православной традиции можно было ослабить строгий траур, в большой церкви Зимнего Дворца состоялось бракосочетание Николая II и Александры Федоровны.
Алиса-Александра знала, что это Божественный обряд, что это милость Господа. За все 22 года жизни это стало самым великим пережитым событием. В ее записных книжках сохранилось ее наблюдение: «День свадьбы нужно помнить всегда и выделять его особо среди других важных дат жизни. Этот день, свет которого до конца жизни будет освещать все другие дни. Радость от заключения брака не бурная, а глубокая и спокойная».
Для Александры Федоровны этот день навсегда остался таковым. Она понимала и другое: Ей судьбой предначертано ощутить эту радость с привкусом горечи. Она шла к алтарю в дни всеобщей печали, и светлый праздник явился как бы продолжением похорон. Но таков Ее удел. Ей часто уже выпадало такое, что другим не дано было знать. За то и несказанная награда – соединить жизнь у алтаря с человеком, любимым больше жизни…
В середине дня 14 ноября 1894 года в Зимнем Дворце состоялось грандиозное действие – бракосочетание молодого Императора. Торжественное шествие процессии в церковь по дворцовым анфиладам открывала Мария Федоровна под руку со своим отцом Датским Королем Христианом IX. За ней шли Николай II и Александра Федоровна. По окончании обряда бракосочетания из церкви вышли другим порядком, и вторая пара двигалась первой.
В тот день в России появилась новая Царица, а Мария Федоровна получила официальный титул «Вдовствующая Императрица». Но переход на вторую роль безутешную вдову мало беспокоил. Её сердце переполняли совсем другие чувства, и горечь одиночества осознавалась всё острее.
Чуткий и наблюдательный Великий князь Константин Константинович после церемонии записал в дневнике: «Больно было глядеть на бедную Императрицу. В простом, крытом белым крепом вырезном платье, с жемчугами на шее, она казалась ещё бледнее и тоньше обыкновенного, точно жертва, ведомая на закланье; ей невыразимо тяжело было явиться перед тысячами глаз в это трудное и неуютное для неё время».
Двоюродный брат молодой Царицы Александры Федоровны Георг герцог Йоркский (будущий Английский Король Георг V), находившийся на бракосочетании, сообщал из Петербурга свои впечатления бабушке Королеве Виктории: «Дорогая Алис выглядела на свадьбе прелестно, служба была очень красивая и впечатляющая, а пение просто великолепное, Она прошла через все это очень скромно, но вместе с тем была так грациозна и вела себя с таким достоинством, что произвела превосходное впечатление.
Думаю, что Ники очень повезло с такой прелестной и очаровательной женой; признаюсь, я никогда не видел более любящую и счастливую чету, чем Они. Когда после свадьбы Они выехали из Зимнего Дворца, огромные толпы на улицах встречали их овациями, аплодисменты были самыми сердечными и напомнили мне об Англии, громадная толпа в несколько тысяч человек собралась перед Дворцом и аплодировала все время с 3 до 8, молодые несколько раз показывались в окнах».
Марии Федоровне череда церемоний – свадьба через неделю после похорон – казалась дурным сном, её душа не принимала этих праздников, чуть ли не у края могилы. Но так было надо, а следовать долгу – её земной удел, её святая обязанность. В письме же сыну Георгию позволила выплеснуться потаенным чувствам:
«У нас два дня назад наш дорогой Ники женился. И это большая радость видеть Их счастливыми. Слава Богу, этот день прошел. Для меня это был настоящий кошмар и такое страдание. Эта церемония с помпой при такой массе народа! Когда думаешь, что это должно проходить публично, сердце обливается кровью и совершенно разбито. Это более чем грех. Я всё еще не пониманию, как я смогла это перенести.
Это было жутко, но добрый Бог дал сверхчеловеческие силы, чтобы перенести всё это. Без Него это было бы невозможно. Ты представляешь, как же должно быть страшно, несмотря на эмоции и резкую боль, присутствовать на свадьбе Ники без любимого Ангела Папы. Однако я чувствовала его присутствие рядом с нами, и что он молился за счастье нашего дорогого Ники, и что его благословение всё время снисходит на нас свысока».
Публично же свой душевный дискомфорт Царица-Мать не демонстрировала. Из Зимнего Дворца уехала первой и в Аничкове готовилась к торжественному приему новобрачных. Когда те прибыли, то встречала Их на пороге с хлебом-солью и затем распоряжалась на торжественном обеде. Волей-неволей, но в тот день в этом Дворце витал дух умершего Александра III.
Находившийся на дежурстве в Аничковом дворце Великий князь Константин Константинович 16 ноября 1894 года зафиксировал в дневнике: «За столом я очутился на месте покойного Государя, напротив Минни. Она в первый раз по просьбе Ники вышла в столовую к другим, а то все кушала отдельно. Она плакала, и, видя это, я тоже чуть не заплакал. Когда разошлись, она позвала меня к себе. Говорила, что никуда не хочет ехать, так как от своего горя не убежишь. Как она несет его покорно!»
Близкие видели и понимали, что Марии Федоровне очень нелегко. Ей старались помочь, но помочь никто не мог. Человеческое участие смягчало боль. Она понимала: это великое счастье, что рядом с ней ее близкие: Папа́, сестра Аликс, брат Вальдемар.
Дети были очень внимательны. Особенно Ники, которому самому было так трудно. Она не могла все еще осознать, что он теперь на Троне вместо Саши! Но это так и надо помогать ему, хотя бы не обременять его ненужными и утомительными сетованиями и просьбами. Она и не обременяла.
Новый Царь, исключительно из-за уважения к матери, поселился в Аничковом Дворце, где он провел первую зиму Своей семейной жизни. Любящий Сын не хотел, чтобы дорогая Мама́ ощущала пустоту в доме!
Позднее сестра Царя Ольга Александровна вспоминала, что Николай II и Александра Федоровна «первые месяцы Своей брачной жизни провели в комнатах, которые Ники некогда занимал с Жоржем. Их было шесть, и находились они на первом этаже…
У молодого Императора и Его Супруги не было даже своей столовой. Завтракали и обедали Они вместе со всеми в просторном помещении за столом, во главе которого восседала Вдовствующая Императрица. Однако первый завтрак и чай Императрица-Мать разрешала приносить молодоженам в их комнаты».
Повелитель огромной Империи, которому принадлежало несколько великолепных дворцовых резиденций, только из-за почтения к своей матушке обрек на несколько месяцев Себя и Супругу на роль квартирантов.
Марии Федоровне было хорошо с Ними, но ощущение одиночества не проходило. Родственники почти все разъехались, и лишь ее сестра Александра, герцогиня Уэльская, задержалась. Она не могла оставить «любимую Минночку» в этот тяжелый период.
Она встретила с ней Рождество и Новый год, но 4 января 1895 года Герцогиня все же уехала. Царица-Вдова тяжело переживала расставание и плакала на станции. В тот день Николай II записал в дневнике: «Сердце сжимается при мысли, что теперь дорогая Мама́ останется одна наверху! Помоги ей, милосердный Бог!»
Император сохранил все прерогативы и привилегии, принадлежавшие раньше Царице-Матери: назначение статс-дам и фрейлин, заведование Ведомством учреждений Императрицы Марии[55] и Обществом Красного Креста. На всех же церемониях Вдовствующая Царица занимала место впереди Царствующей. Мария Федоровна получала возможность сохранить за собой все прежние резиденции и двор, всё содержание которого новый Монарх принял на свой счет.
Но почет, Царские апартаменты и драгоценности заменить потерянного не могли. Мария Федоровна не только лишилась любимого Саши, она рассталась со всей прежней жизнью. Всё изменилось вокруг и еще многое изменится. Она в этом не сомневалась. Теперь её роль лишь присутствовать, а Царствовать будет другая.
Удаленная от дел государственного правления и раньше, Мария Федоровна знала тогда, что служит опорой тому, кто повелевает, тому, кто решает судьбы России и мира. Теперь же она лишь почетный гость на балу жизни у других. И ничего нельзя изменить. Всё так и должно было быть. Ум принимал новые реальности, но вот сердце… Оно не хотело считаться с доводами разума, с традицией и буквой государственного канона. Оно жило по своим законам.
Ники был безмерно счастлив после свадьбы; будь Его воля – укатил бы с Аликс куда-нибудь подальше, чтобы никого не видеть и не слышать, и наслаждался бы брачной жизнью всласть. Но выбора у Царя не было. Вскоре после женитьбы написал подробное письмо брату Георгию:
«День свадьбы был ужасным мучением для Нее и Меня. Мысль о том, что дорогого беззаветного любимого нашего Папа́ не было между нами и что ты далек от семьи и совсем один, не покидала Меня во время венчания; нужно было напрячь все свои силы, чтобы не разреветься тут в церкви при всех. Теперь все немного успокоилось – жизнь пошла совсем новая для Меня.
Мне еще не верится, что Я женат, так все последние события случились скоро. Я не могу достаточно благодарить Бога за то сокровище, какое Он Мне послал в виде жены. Я неизмеримо счастлив с Моей душкой Аликс и чувствую, что также счастливо доживем Мы оба до конца жизни Нашей. Но за то Господь дал Мне нести и тяжелый крест; надежда на Его помощь и светлый пример незабвенного Папа́ – помогут Мне служить и трудиться на пользу и славу нашей дорогой Родины».