– А что этот дом для тебя? – выдавила она сквозь сжатые зубы. – Можно было бы предположить, что ты ищешься за обладание Торнбери-Хаусом потому, что любишь дом и собираешься восстановить доброе имя отца. Но нет! Ты лишь намереваешься выжать из него все до последнего пенса. Деньги – вот ради чего ты живешь! Ради них ты обманул моего отца много лет назад, а теперь попытался обмануть и меня.
Он замахнулся было, чтобы ударить ее. Розалинда напряглась, но не дрогнула.
– Ну же, ударь! – вызывающе сказала она. – Посмотрим, как низко ты падешь.
Рука его дрогнула, лицо залилось краской.
– Черт бы тебя побрал, Розалинда. В жизни так сильно не хотел положить женщину на колено и отлупить изо всех сил.
– Попробуйте, сэр, но тогда вам придется позаботиться о целости интимных частей вашего тела, а то вы рискуете недосчитаться их, когда я поднимусь с ваших коленей.
Он недоуменно моргнул, представив такую невероятную картину, и расхохотался.
– Ах, Роз, все эти годы мне так недоставало милых перепалок с тобой!
– Зря смеешься. Это не шутка, и ты не бойцовый петух, чтобы я устраивала потасовку с тобой. Ты – опасный враг, к несчастью, я на миг забыла об этом. В карете я слушала твои ободряющие слова, не отдавая себе отчета, что становлюсь жертвой твоего очарования.
– Очарования? – Дрейк, рисуясь, стал расхаживать по комнате. – Томас, она считает меня очаровательным.
– Действительно, сэр.
– Может, дело в моей стройности? – поинтересовался Дрейк, подчеркнуто демонстрируя ноги в белых панталонах. – Или же причина в том, что я милый, эрудированный, забавный?
Глядя на его изящный торс, Розалинда почувствовала, как внутри у нее все сжалось. Она скривилась от собственной слабости.
– Сначала я ничего не поняла, – Дрожащей рукой она налила себе вина. Сделав глоток, она уставилась на него, словно бесстрастный охотник на свою жертву, хотя, по правде говоря, сама чувствовала себя жертвой. – Я поддалась твоему очарованию потому, что оно стало для меня неожиданностью. В детстве ты был просто высокомерен. Теперь же ты обрел способность вызывать симпатию и сочувствие. Полагаешь, что это самый быстрый способ заставить женщину раздвинуть ноги?
– Розалинда! – Дрейк нахмурился. – Ты шокируешь меня своими выражениями.
– Ах да, девственницам не следует так говорить.
– Буду счастлив лишить тебя этого статуса, если он так мешает.
Ее глаза расширились, и отнюдь не от неожиданное потому что такая перспектива почему-то не испугала ее, она тем не менее ехидно усмехнулась.
– Более ужасного варианта представить себе не могу.
– По правде говоря, я тоже.
– Вот только не надо соглашаться со мной. Именно поэтому я и забыла о том, что у змеи есть ядовитые зубы.
– Ш-ш-ш-ш, – поддразнил он ее, изобразив змеиное шипение.
Она снисходительно покачала головой:
– Прошу, оставь свои детские выходки. Хочу сказать тебе, Дрейк, что перемирие закончилось, началась война. Фигурально выражаясь, я разделяю Торнбери-Хаус на части. Эта половина дома – твоя. Можешь пользоваться кабинетом отца и его спальней. А я останусь в своих покоях.
Она мило улыбнулась и, последний раз глотнув из кубка направилась к двери.
– Ты безмерно щедра, Розалинда.
– Леди Розалинда.
– Будешь так высоко задирать нос, и я стану звать Леди Задранный Нос.
Она закрыла глаза и покачала головой.
– Ты дерзишь, как мальчишка.
– Да, – очаровательно улыбнулся он. – Потому ты так замечательно злишься.
– Итак, уточняю, – продолжила она, словно говорит недоумком, – ты также можешь пользоваться южной частью галереи, но только не северной. И кстати, в моей части дома находится кухня, а также кладовая для продуктов.
– Как удобно, – весело заметил он.
– Не сомневаюсь, что ты сможешь питаться в таверне или одна из твоих подружек станет кормить тебя. А я, Дрейк, тем временем буду драться с тобой за этот дом всеми своими силами, до последней капли крови.
Дрейк, задумчиво почесав подбородок, кивнул. Декларация явно не произвела на него впечатления.
– Всего доброго, Дрейк.
Он окликнул ее как раз в тот момент, когда она взялась за ручку двери.
– Знаешь, Розалинда, я только что вспомнил прелюбопытный факт.
Вопреки здравому смыслу она обернулась.
– Да, что такое?
– В моей части дома находится туалет. Единственный во всем доме.
Розалинда молча закусила губу, потом повернулась и поспешила прочь из комнаты, прежде чем он заметит пар, который наверняка валил от ее покрасневших ушей.
Дрейк удержался от желания посетить этот единственный и столь вожделенный туалет, потому что для него уже оседлали коня. Проследив за удалявшейся Розалиндой и убедившись, что она его уже не услышит, он рассмеялся и направился к жеребцу.
Верхом до города можно было добраться гораздо быстрее, чем в карете, и вскоре Дрейк уже стоял у кирпичного здания, в котором размещалась компания «Старк, Девью и Коб, эсквайры» Располагалась она очень удобно – в небольшом тихом переулке рядом с модной Хай-Холбурн-стрит и неподалеку от «Судебных иннов»,[4] где молодые люди, включая и вельмож, изучали право.
Уиндхэм Старк занимался делами Ротвеллов и казался стариком еще в те далекие времена, по крайней мере в глазах маленького Дрейка. Но ребенок всегда воспринимает возраст искаженно. Старку сейчас было всего шестьдесят лет. Возраст лишь подкреплял уверенность в себе и профессионализм старика, а его внушительный письменный стол и кабинет со множеством книг только усиливали это впечатление.
– Господин Ротвелл, рад видеть вас после стольких лет! Дрейк тепло пожал протянутую ему через стол мягкую руку.
– Господин Старк, спасибо, что приняли меня без предварительного уведомления.
– Прошу садиться, мой мальчик. Хотя вы уже больше не мальчик. – Старк опустился на пышные подушки кресла и оперся седой бородой на скрещенные руки – Полагаю, вы пришли навести справки по поводу ваших запросов. К сожалению, я не знал, когда вас ждать, когда закончится ваше очередное путешествие.
– Неожиданные обстоятельства привели меня в Лондон раньше, чем я рассчитывал, но вскоре все образуется. Я нанял еще одного стряпчего для решения некоторых вопросов с наследством, а с вами хотел бы завершить дело, касающееся покойного отца. Вообще-то, – непринужденно добавил Дрейк, хотя внутри у него все сжалось, – из всех моих нынешних дел это – самое важное.
Старк сдержанно кивнул и встал. Услышав скрежет ножек кресла о каменные плиты пола, в дверь просунул голову клерк.
– Джордж, прошу, принеси мне бумаги господина Мандрейка Ротвелла.
– Да, сэр, – ответил молодой человек и удалился.
– Дрейк, я сделал все, что мог.
– Вы воспользовались теми сведениями, которые я получил из своих дипломатических источников?
При виде виноватого выражения на лице стряпчего Дрейк вскочил.
– Господин Старк, я хочу узнать только одно: кто убил моего отца? Вы же наверняка знаете! Я ведь столько лет платил вам за сбор нужных бумаг.
Серые глаза Старка расширились, когда в голосе Дрейка зазвучали гневные нотки.
– Мы знаем только, что существовавшая лишь на бумаге торговая компания убедила вашего отца вложить в нее крупную сумму денег, что привело его к банкротству, отчаянию и в конце концов к смерти.
Дрейк вмиг закипел от бешенства: он уже сотни раз слышал эти слова.
– Я же спросил: кто убил моего отца?
В этот момент в комнату вошел запыхавшийся клерк с аккуратной стопкой бумаг, перевязанных желтой тесьмой.
– Вот, пожалуйста, господин Старк. Самое последнее письмо сверху.
Последнее? Звучит обнадеживающе. По крайней мере он не напрасно посылал золото Старку.
– Спасибо, Джордж. Закрой дверь, когда выйдешь. Клерк кивнул и тихо вышел. Старк не двинулся с места, пока не закрылась дверь, и лишь потом развязал тесьму и стал перебирать бумаги.
– Это торговое предприятие – «Компания по торговле специями» – пользовалось покровительством некоторых очень влиятельных людей с надежными связями при дворе. Именно они довели вашего несчастного отца до катастрофы.
Дрейк изо всех сил вцепился в стол:
– Что вы хотите сказать?
Старк многозначительно посмотрел на него поверх очков:
– Я хочу сказать, что не кто иной, как покойный лорд Бергли, лично составил договор.
Бергли! Сам главный лорд Казначейства. Он был наиболее приближенным советником королевы Елизаветы вплоть до своей смерти два года назад. Дрейк, возмутившись этим предательством, вместе с тем испытал и жуткий страх. Если преступления убийц его отца прикрывались власть имущими, значит, как и говорил когда-то лорд Даннингтон, попытки Дрейка предать их правосудию очень опасны, возможно, даже смертельно опасны.
Впрочем, ему все равно: он жил ради мести. Он вырвет свое сердце и продаст душу, прежде чем откажется от борьбы.
– Лорд Бергли, – повторил Дрейк дрогнувшим голосом и вновь опустился на стул – Никогда бы не догадался, что нити тянутся к самому двору.
– Конечно, следует учесть, что сам Бергли не занимался столь гнусными делами, но он подписывал соответствующие бумаги, и мы вправе предположить, что человек, создавший компанию, занимал очень высокое положение.
В голове Дрейка возникла новая мысль, зародилось новое подозрение, потому что теперь он знал, что не может никому доверять.
– Как давно вы это знаете?
Он не отрывал глаз от лица Старка, на котором ясно читалось желание уклониться от ответа. И как раз в тот момент, когда Дрейк приготовился услышать ложь, старик удивил его:
– Я уже пятнадцать лет знаю о причастности Бергли к этому делу. С того самого момента, как вы первый раз отправились в море.
– Боже милосердный! – закричал Дрейк и с грохотом ударил кулаком по столу.
Дверь распахнулась, и на пороге вновь появился Джордж. Глаза его в ужасе расширились.
– Господин Старк, что-нибудь не так?