[279] …). Ее присутствие убеждает меня в собственной крутости: раз она здесь, значит, этот отель в моде, следовательно, и я тоже. Искренне надеюсь, что она рассуждает так же.
четверг
Идет дождь. Говорю это не для того, чтобы доставить вам удовольствие, а потому что так оно и есть. Кап-кап на песок. И на только что приехавшего Бенжамена Кастальди[280] (детвора в бассейне распевает “Lofteurs up and down”[281], чтобы его подразнить, но он, будучи профессионалом, и ухом не ведет. Я бы на его месте давно их утопил). “Принц Маврикий” расположен на восточном побережье острова. Тем лучше: на севере находится мыс Несчастливый, и, честно говоря, оказаться там под дождем — это был бы перебор. В такую хмурь заняться нечем, кроме как любовью, в чем и заключается ее (хмури) прелесть.
пятница
Всякий раз, приезжая сюда, я вспоминаю свою няню-маврикийку Ольгу по прозвищу Тига. Где она сейчас, где ее песни, зубастый смех, веселое настроение, ее солнечные любовники и пряная еда? Вернулась ли она на родину? Нет, она вышла за француза и живет в парижском предместье. Воспитывает собственных детей, воспитав меня.
суббота
Проверка на прочность — продержаться неделю, не слушая “Everything in Its Right Place” “Радиохед”. Если вдруг у меня это получится, то только благодаря превосходным южноафриканским винам, напоминающим по вкусу “Мадиран”[282]. Бесконечно путешествуя, я становлюсь эминентным богемщиком (в смысле, таким же богемным, что и рэпер Эминем). Участвую во всем, что терпеть не могу. Критикую свою собственную жизнь и даже не дергаюсь, чтобы изменить ее. Ненавижу то, что люблю. Четко сформулировать проблему — это еще не значит решить ее.
воскресенье
Время от времени купающихся богатеев навещает акуленок. Это талисман нашего отеля: директор даже прозвал его Джонни. “Уверяю вас, он такой же вегетарианец, как и вы”, — выдает он одному манекенщику, который явно не собирается проверять это на собственной шкуре.
понедельник
Оскар Дюфрен is a dirty job, but somebody’s got to do it[283].
вторник
В потопе на Маврикии я все время думал о том, что делали бы на моем месте искатели приключений на Ко-Ланта[284]. У меня было только два варианта: либо отлеживаться, либо просаживать рупии. Я делал и то и другое. И еще танцевал сегу (рекламный ролик объяснил мне, что “сега — это сильнее тебя”). Стоило мне заметить возле бассейна кого-нибудь вроде Клаудии Шиффер, как это оказывалась НА САМОМ ДЕЛЕ Клаудия Шиффер. Вот так мы живем в “Принце Маврикии”.
— Слушай, тебе не кажется, что вон та тетка — вылитая Даниэла Ломброзо?
Впрочем, это она и есть.
— Видел близняшку Карин Виард[285], она обедала с детьми?
Близняшка — не то слово, это НА САМОМ ДЕЛЕ Карин Виард.
Жизнь становится гламурной, когда люди, похожие на звезд, ими и являются: это антипод конкурса двойников.
Наконец показалось солнце: звукосветовое шоу, поставленное обдолбанным Господом, достойно кисти Гогена.
среда
Да что мы тут забыли? Поехали в Париж. “Существует только две разновидности писателей: бездарные свиньи и талантливые свиньи”. Марсель Райх-Раницки был немецким Бернаром Пиво[286] (он тоже недавно вышел на пенсию).
четверг
Я ни с кем не бываю на “вы”,
но с вами привычки мои новы.
Со всеми другими я на “ты”,
Но “вы” — это лучше, чем “ты”.
(Набросок песни для Марка Лавуана[287].)
пятница
Я успокаиваюсь, когда смотрю на коров, которые смотрят на меня, когда я еду мимо на поезде. (Коровы, глядя на проходящие поезда, не знают, что это взаимно.) Франция — это зеленые равнины, округлые деревья, коровы цвета беж и телеграфные столбы по обе стороны железной дороги. Я согласен с американцами: Франция была бы гораздо лучше, не будь в ней французов!
суббота
В автобиографической литературе радости мало, разве что вы адепт садомазохизма. Это своего рода боди-арт: каждая новая фраза — очередной пирсинг, каждый параграф — татуировка на плече.
воскресенье
В Париже идет дождь, как и на Маврикии, но тут на 30 градусов Цельсия холоднее. До такой степени, что начинаешь тосковать о тропическом Рождестве, о постукивании капель по крыше, о вечернем пении жаб в пруду, печенных на углях лангустах, о роже, которую скорчит Жеральд де Рокморель, патрон издательской группы “Ашетт”, выяснив из этой книги, что он был узнан на пляже, и, наконец, о любви, амур тужур, которая всегда права, потому что позволяет нам посылать общество на хрен, и чем чаще — тем лучше.
понедельник
Я нашел счастье в тот самый момент, когда решил прекратить поиски.
вторник
Вчера вечером — открытие “Пинк платинум”, клуба шоугерлз Кати и Давида Гетта. Мы явились туда ровно в 21 час, чтобы ни одна голая телка не прошла мимо. Увы, клуб был еще закрыт: огромный детина с пылесосом посоветовал нам прийти попозже. Мы всей компанией поперлись в “Бинди”, где Неизвестная Блядь изобрела новый глагол, угрожая своему мужику зажатым в правой руке наном[288] с сыром:
— Еще немного, и я тебя снанирую.
Когда мы возвращаемся в “Пинк платинум”, там уже не протолкнуться, все столики заняты. Всего за час это заведение из закрытого стало переполненным. Но Бог випов бережет: Давид Гетта вспоминает вдруг, что в 1991 году мы с ним снялись вместе для мужского “Вога”. И мы проникаем наконец в райские кущи. Что такое рай? Это мужики в галстуках, которые сидя смотрят на стоящих голых девок. Народ работает, чтоб вот на такое посмотреть. Некоторые психопаты даже вмазывают “боинги” в небоскребы, чтобы после смерти насладиться вышеуказанным зрелищем! Я быстренько осматриваюсь, узнаю по уши беременную Элоди Бушез, Жан-Эдуара из “Лофта” (с каждой минутой он теряет свою популярность), фотографирующую Беттину Реймс, Ромена Дюриса, Фабьена Бартеза, Клода Шаля, переодетого в Казимира, Жерара Миллера и Линду Арди[289]. А мы-то думали, куда это делась Линда Арди, а она, пожалуйста, тут как тут, в “Пинк платинум”, правда, не на сцене. Английские шоу-герлз дефилируют, снимая верх (Сара лучше всех), но все-таки остаются в стрингах, чтобы было куда засунуть 20-евровые купюры. В 2002 году волк Текса Эйвери носит костюм от “Армани” и пьет водку, спуская 20-евровые купюры, потому что не знает, что это равняется 131 франку и 20 сантимам. Потом вдруг Франсуаза требует от какой-то отпадной девицы, чтобы она исполнила лэп-данс, но та объясняет, что здесь не работает. Франсуаза, конечно, лажанулась, но она же не виновата, что клиентки тут одеты как профессионалки!
среда
Неизвестная Блядь нашла кадра, который вечно недоволен и всех посылает подальше. Зовут его Валери, и он косит под Скарфейса[290]. Поэтому я придумываю ему кликуху — Валь Пачино. Я думал, он меня прибьет, но мы подружились.
четверг
На днях ужинал в “Доминике”, отличном русском ресторане на улице Бреа, и вдруг понял, поедая икринки юных рыб, что являюсь страшным гастрономическим педофилом.
пятница
Афоризм Клода Шаброля в одном из интервью: “Предпочитаю участь жирного паразита участи тощего бунтаря”. Он, правда, упустил из виду социопрофессиональную категорию тощих паразитов, к которой принадлежу я.
суббота
Моя новая квартплата так высока, что я было решил, что цифра указана во франках.
воскресенье
Сегодня утром солнце перешагнуло через барьер из занавесок, запечатлело золотистый поцелуй на твоей груди, и я последовал его примеру.
понедельник
В Интернете появился новый сайт: www.my-posterity.com, где вам предлагается разместить хронику собственной жизни или дневник, а также поэмы, рассказы, романы, фотографии, воспоминания детства и кулинарные рецепты в формате текста, фото или видео, причем эта информация будет доступна в течение 125 лет. Сначала славу демократизировали при помощи “Лофт стори” и “Стар академи”[291], а теперь всем предлагается войти в историю. Это значит, что ваша известность вас переживет. Автобиографический жанр, родившийся вместе с Сократом — “Познай самого себя”, — дошел сейчас до “myposterity.com”, до максимы, которая замечательно выражает наше время: “Познайте меня все”. Скоро у нас будет шесть миллиардов Кристин Анго[292].
среда
Диалог с Тьерри Ардиссоном:
— Ты заказал стол в “Мезон де Кавьяр”[293] ?
— Да, на двадцать один час.
— Заедешь за мной?
— Да.
— Позвонишь снизу, и я спущусь, ладно?
— Без проблем.
— Блин, у этого ужина отличный продюсер.
четверг
— Ужас какой, мне скоро исполнится двадцать лет!
Лолита Пий — юная нахалка, которая станет совсем безнадежной, когда прогремит ее первый роман.
пятница
Ужинаю с Робером Ю. Видели бы вы, какие рожи скорчили посетители “Липпа”[294], увидев нас вместе! Я, сен-жермен-де-превский революционер, чокаюсь с садовым гномом, который собирается поднять минимальную зарплату до 1500 евро и учетверить налог на крупные состояния! Тучи сгущаются. “Мы-то думали, ты критикуешь капитализм для прикола!” В конце ужина я оборачиваюсь к соседнему столику с масляным ножом в зубах