Апрель 1965 г.
2. Философия и ощущение жизни
Поскольку религия — это примитивная форма философии, попытка п редложить некое всеобъемлющее мировоззрение, многие религиозные мифы представляют собой искаженные драматизированные аллегории, основанные на определенном элементе истины, на том или ином реальном, хотя и трудноуловимом по своей сути, аспекте человеческого бытия. Одна из таких аллегорий, которая особенно страшит людей, — миф о сверхъестественном писце. От этого писца ничто не может быть скрыто, он записывает все человеческие дела — добрые и злые, благородные и подлые, — чтобы предстать перед человеком со своей записью в Судный день.
Этот миф правдив, только не экзистенциально, а психологически. Роль беспощадного писца исполняет интегрирующий механизм человеческого подсознания, роль записи — наше ощущение жизни.
Ощущение жизни — это доконцептуальный эквивалент метафизики, эмоциональная оценка человека и бытия, интегрированная на уровне подсознания. Оно лежит в основе эмоциональных реакций и характера человека.
Задолго до того, как человек достаточно повзрослеет, чтобы воспринять такое понятие, как метафизика, он уже выбирает, формирует оценочные суждения, испытывает эмоции и приобретает некоторый неявный взгляд на жизнь. Любой выбор или оценочное суждение предполагает некую оценку самого себя и окружающего мира — точнее, своей способности взаимодействовать с миром. Человек может делать умозаключения, верные или ошибочные, а может оставаться умственно пассивным и просто реагировать на события (то есть просто чувствовать). В любом случае механизмы, работающие на уровне подсознания, суммируют психическую активность человека, интегрируя его умозаключения, реакции или уклонение от реакций в некоторое эмоциональное единство. Такое единство становится для человека привычным образцом, его автоматической реакцией на окружающий мир. Человек делает единичные, отдельные умозаключения по поводу своих частных проблем (или уклоняется от суждений), и постепенно у него формируется общее чувство в отношении бытия в целом — неявная метафизика, основанная на необоримой направляющей силе постоянной базовой эмоции. Эта эмоция, входящая составной частью во все прочие эмоции человека и лежащая в основе всех его переживаний, и есть ощущение жизни.
В той мере, в какой человек умственно активен, то есть действует, побуждаемый жаждой знания, стремление м понимать, сознание человека работает как программист его эмоционального компьютера — и его ощущение жизни, развиваясь, превращается в блестящего спутника философии рационалистического типа. Когда же человек остается пассивным, его эмоциональный компьютер программируют случайные воздействия, беспорядочные впечатления, ассоциации, подражания, непереваренные куски банальных обывательских истин, давление культурной среды. Если сознание будет по большей части уклоняться от размышлений, оставаясь погруженным в летаргию, сформируется ощущение жизни, в котором преобладает страх, — душа, подобная бесформенному куску глины, на котором отпечатались следы ног, ведущие во всех направлениях. (В последующие годы такой человек жалуется, что утратил ощущение собственного «я»; на самом же деле он никогда этого ощущения не имел.)
Человек по своей природе не в состоянии воздерживаться от обобщений, жить каждым мгновением, без контекст а — прошлого и будущего. Он не может отключить свою способность к интеграции, то есть к понятийному, концептуальному мышлению, и ограничить свое сознание рамками животного чувственного восприятия. Точно так же, как сознание животного нельзя распространить на работу с абстракциями, человеческое сознание нельзя сжать, чтобы оно работало только с непосредственно воспринимаемыми конкретными объектами. Его невероятно мощный интегрирующий механизм действует с момента рождения человека, который может лишь выбрать одно из двух: либо управлять этим механизмом, либо позволить ему управлять собой. Чтобы использовать интегрирующий механизм для целей познания, необходим волевой акт — процесс мышления, — и человек способен от него уклониться. Если же это происходит, ситуация оказывается во власти случая: механизм функционирует сам по себе, как машина без водителя. Он продолжает интегрировать, но слепо, бессвязно, наугад, как инструмент не познания, а искажения, обмана и кошмарного ужаса, неотвратимо влекущий сознание своего не справившегося с управлением обладателя к катастрофе.
Ощущение жизни формируется в процессе интеграции эмоций, который можно определить как подсознательный аналог процесса абстрагирования, поскольку он тоже заключается в классификации и объединении. Но это эмоциональное абстрагирование — классификация вещей происходит в соответствии с вызываемыми ими эмоция ми, то есть ассоциативные и коннотативные связи образуются между предметами и явлениями, способными привести индивида в одинаковое (или похожее) эмоциональное состояние. Например: новое место, открытие, приключение, борьба, победа. Или: соседи, чтение стихов наизусть, семейный пикник, знакомый распорядок, комфорт. В более взрослом состоянии: героический человек, горизонт Нью-Йорка, солнечный пейзаж, чистые цвета, экстатическая музыка. Или: робкий человек, захолустная деревенька, туманный пейзаж, размытые полутона, народная музыка.
Какие именно эмоции станут общим знаменателем для рядов в каждом из этих примеров, зависит от того, что отвечает представлению индивида о себе самом. У человека с развитым самоуважением объединяющей эмоцией для первого ряда в обоих случаях будет восхищение, восторг, жажда великих свершений, для второго — отвращение или скука. У того, кто лишен самоуважения, первый ряд вызовет эмоции страха, вины, неприятия, второй — чувство избавления от страха, спокойствия, безопасности, для которой ничего не надо делать.
Хотя такого рода эмоциональные абстракции и перерастают в метафизическое представление о человеке, их корни уходят в представления индивида о себе и о собственном бытии . Критерий отбора для формирования эмоциональной абстракции, не сформулированный словами и существующий на уровне подсознания, таков: «То, что важно для меня» или: «Мир, который мне подходит, такой, где я был бы у себя дома». Очевидно, что психологические последствия этого здесь огромны и радикальным образом зависят от того, согласуется ли подсознательная метафизика человека с фактами действительности или идет вразрез с ними.
Ключевое понятие в формировании ощущения жизни — «важный». Оно относится к области ценностей, поскольку предполагает ответ на вопрос «Важно — для кого?». Но его нельзя причислить к нравственным ценностям: «важный» не обязательно означает «хороший». Словарь[2] толкует это слово как «качество, свойство или состояние, заслуживающее внимания или рассмотрения». Что же, в фундаментальном смысле, заслуживает нашего внимания или рассмотрения? Действительность.
«Важный» — в своем главном значении, в отличие от более узких и поверхностных употреблений, — метафизический термин . Он относится к тому аспекту метафизики, который служит мостом между метафизикой и этикой, — к фундаментальным представлениям о природе человека. Сюда относятся такие вопросы, как: познаваема вселенная или нет? Обладает человек свободой выбора или нет? Може т он достигнуть своих жизненных целей или нет? Ответы на эти вопросы представляют собой «метафизические оценочные суждения», поскольку они образуют основу этики.
Именно те ценности, которые человек считает — или в какой-то момент жизни начинает считать — «важными», которые представляют его не сформулированное явно мировоззрение, остаются у него в подсознании и формируют его ощущение жизни.
«Важно понимать, что к чему», «Важно слушаться родителей»,
«Важно действовать самостоятельно», «Важно угодить окружающим», «Важно сражаться за то, к чему я стремлюсь», «Важно не создавать себе врагов», «Моя жизнь важна», «Кто я такой, чтобы высовываться?». Человек сам создает свою душу, и материя его души (я имею в виду, сознания) соткана именно из таких суждений.
Суммарное единство базовых ценностей человека и есть его ощущение жизни.
Ощущение жизни представляет первые сделанные человеком объединения ценностей, которые пребывают в текучем, пластичном, легко под дающемся исправлению состоянии, пока сам человек постепенно накапливает знания, чтобы обрести полный концептуальный контроль и начатьуправлять собственным внутренним механизмом. Полный концептуальный контроль означает сознательное управление процессом когнитивной интеграции, что, в свою очередь, предполагает осознанную жизненную философию.
К моменту вступления в пору юности у человека уже достаточно знаний, чтобы разбираться в фундаментальных обобщениях, и он начинает понимать, что ему необходимо перевести свое непоследовательное ощущение жизни в сознательную форму. Это возраст, для которого характерны напряженные поиски смысла жизни, принципов, идеалов, ценностей — и отчаянные попытки самоутверждения. А поскольку в нашей антирациональной культуре ничего не делается для того, чтобы помочь молодому уму в совершении этого важнейшего перехода, и делается все возможное, чтобы такой переход затруднить, обессмыслить и свести на нет, основная масса юношества, особенно в наши дни, отличается фанатичным, доходящим до истерии иррационализмом. Это агония нерожденных, чьи умы атрофируются как раз тогда, когда им самой природой назначено развиваться.
Переход от ощущения жизни к сознательной философии может принимать различные формы. В редких, почти исключительных случаях, когда ребенок полностью рационален, в его сознании происходит естественный и увлекательный, хотя и сложный процесс — оценка и при необходимости корректировка в концептуальных терминах того, что он прежде только ощущал в отношении сущности человеческого бытия. В ходе этого процесса чувства, лишенные словесного выражения, преобразуются в четко формулируемые знания, и дальнейший жизненный курс молодого человека получает твердое основание, интеллектуальное дорожное полотно. В итоге возникает цельная, полностью интегрированная личность: разум и чувства такого человека находятся в гармонии друг с другом, а его ощущение жизни соответствует сознательным убеждениям.