изни. Он так много работал, потратил столько времени и сил на восстановление фирмы, но с каждой достигнутой им целью его жизнь становилась только более пустой, поскольку он сбрасывал все свои личные обязанности и избегал общения и любви.
Слово на букву «Л» заставило его содрогнуться. Любил ли он своего сына? Уже? Было ли это возможно?
Мерцание огней домика у бассейна отразилось от поверхности воды, когда солнце погрузилось в рябь прибоя вдалеке, отбрасывая красное свечение на деревянную дорожку, проходящую мимо теннисных кортов в дюны. Что бы ни случилось сейчас, что бы Росс ни чувствовал к мальчику, он поклялся никогда больше не уклоняться от своих обязанностей. Он научится быть хорошим отцом. И может быть, наконец‑то выполнит обещание, которое дал много лет назад, – стать лучшим человеком, чем его собственный отец. И он будет держать свои руки подальше от Кармел, даже если это убьет его.
Росс повернулся к сестре.
– Мне жаль, что я обращался с тобой как с обузой, долгом, который нужно заплатить, а не как с сестрой, – сказал он в ответ на ее вопрос.
Кэти стояла, наблюдая за ним. Но, как ни странно, он не видел скептицизма. Все, что он увидел, – сострадание.
– Ты заслуживала гораздо большего, чем я когда‑либо был способен дать тебе. Я сожалею об этом, – закончил он.
Кэти покачала головой. Но всеобъемлющая улыбка, безусловная любовь, которую он не заслуживал, все еще освещала ее черты – и пробила дыру в его груди.
– Ты сделал все, что мог, Росс. Но я также считаю, что ты способен на гораздо большее, чем ты думаешь, – сказала она так просто, что страх пронзил его сердце. Нет, он не был таким. Он знал, что это не так. Он был эгоистичным, властолюбивым и абсолютно боялся любви… Иначе он был бы гораздо лучшим братом для нее все эти годы. И никогда бы не попросил свою сестру привезти его сына в Америку, в первую очередь для того, чтобы у него был шанс заниматься сексом с матерью мальчика еще неделю.
– Я думаю, теперь ты готов открыть свое сердце Маку… – Улыбка Кэти стала шире, глаза заблестели от возбуждения. – И возможно, его маме тоже, потому что совершенно очевидно, что между тобой и Кармел происходит гораздо больше, чем просто выяснение ваших новых родительских отношений. – Кэти рассмеялась, звук был легким, мягким и лишенным осуждения. – Кармел удивительная женщина, смелая, честная, талантливая и… – Ее улыбка стала шире. – Хорошо, я перестану быть свахой, но я думаю, что вы двое могли бы стать отличной парой, даже без учета Мака.
– Я не уверен, что твой муж с этим согласен, – сказал Росс. Может быть, он мог бы любить своего сына. Он уже чувствовал острую потребность защищать его. Но Кармел? Этого не должно было случиться. Никогда.
– Игнорируй Коналла, – сказала Кэти, все еще сияя, все еще уверенная, что он станет хорошим партнером для Кармел.
Он понял, что Кэти была не просто милой, щедрой и доброй, она была также неудержимо оптимистичной и безнадежно наивной. Почему еще она так легко простила бы его после того, как он так с ней обошелся?
– Известно, что мой муж хронически ошибается в сердечных делах, – продолжила она, и тайная улыбка тронула ее губы, предполагая, что ее отношения с О’Риорданом были не такими простыми, как предполагал Росс. – И он больше похож на отца для Мел и Имми, чем на брата, – добавила Кэти, – у него есть склонность к чрезмерной заботе. Но, поверь мне, Кармел – самостоятельная женщина. И если она доверяет тебе настолько, чтобы позволить тебе завязать отношения с Маком, я думаю, она влюблена в тебя.
Чувство вины, как нож, глубоко вонзилось ему в живот. Ни за что. Она не может быть влюблена в него.
– Понятно, – сказал Росс, делая еще один глоток виски.
Как же он надеялся, что Кэти ошибалась.
Глава 13
– Давай еще поиграем!
– Нет, дружок, пора выбираться, пока ты не превратился в рыбу.
Кармел усмехнулась, слушая Росса и Мака, играющих в бассейне. Ее маленький мальчик захихикал, и она опустила книгу, чтобы увидеть, как Росс вытаскивает Мака из воды. Рокки присоединился к веселью, громко залаял и рванул со своего места рядом с шезлонгом Кармел.
Росс вышел из бассейна – вода сбегала ручейками по его широким плечам и спине. Неизбежный выброс эндорфина присоединился к болезненному стуку в груди – так было всегда, когда Кармел смотрела, как с ее сыном играл вновь обретенный отец. Росс обернул Мака полотенцем и начал вытирать его с уверенностью, которой не было еще шесть дней назад, когда она передала Россу их спящего сына на вертолетной площадке и увидела ошеломление в его глазах. Хихиканье Мака стало значительно громче, когда пес решил помочь с вытиранием и облизал Мака.
– Рокки, сядь! – попросил Росс.
Собака перестала лизать лицо Мака и послушно села. Мак обвил руками шею Рокки, зарывшись лицом в его мех.
– Я люблю Рокки, – сказал он.
Тяжесть в груди Кармел росла, когда она вспоминала события прошлой недели. Росс посвятил себя отцовству с решимостью. Он был прагматичным, целеустремленным человеком, который умел обращать внимание на детали. С того момента, как они прибыли в поместье, за утро до того, как Коналл и Кэти должны были прилететь, чтобы привезти Мака, Кармел знала, что не зря согласилась на совместную поездку. Первым сюрпризом стало само поместье. Она ожидала увидеть что‑то стильное и вызывающе современное. Вместо этого она обнаружила любовно отреставрированный особняк в итальянском стиле, напоминающий что‑то из «Великого Гэтсби», который был тщательно подготовлен к приезду их сына. Росс не только перекрасил соседнюю комнату в большом гостевом доме у бассейна и оборудовал ее всем, что может пожелать маленький мальчик, включая кровать в форме пиратского корабля и коробку, полную игрушек, соответствующих возрасту, он даже подумал о том, чтобы огородить бассейн в поместье.
Когда Кон приехал, он, вопреки ожиданиям Мел, не стал читать нотации, а просто сказал: «Будь осторожна, сестренка. Ты и Мак очень дороги мне, и я очень боюсь, что кто‑то из вас пострадает».
Новость о том, что Кон скоро сам станет папой, ошарашила Кармел. Она была безумно рада за брата, но отвратительное чувство зависти иногда кололо в ее груди – у брата была счастливая полная семья, чего не было у самой Кармел. И когда она наблюдала, как Росс начинает устанавливать прочные, теплые отношения с их сыном, это придирчивое, подлое чувство отказывалось уходить. Что было, конечно, нелепо, потому что этот мужчина застал ее врасплох лучшим из возможных способов. Он разговаривал с Маком так осторожно, так практично и все чаще брал на себя все более сложные моменты в уходе за ребенком без колебаний – и даже, теперь она могла признать, установил с их сыном взаимопонимание, которое сильно отличалось от ее собственного. Рядом с ним Мак стал смелее – теперь он не боялся нырять в бассейн, если Росс стоял рядом. Мел видела, как сын быстро учится новому благодаря поддержке отца. Иногда это ее немного задевало. До сих пор были только она и Мак. Она держала в руках все карты, принимала все решения. И хотя, с одной стороны, было хорошо в конце дня поговорить о Маке с кем‑то еще, ей было сложно отпустить контроль. Теперь воспитанием Мака занималась не только она.
Кармел с Россом пока не обсуждали будущее – то, как часто Росс будет видеться с сыном и какие обязанности на себя возьмет. Возможно, этот разговор не состоялся из‑за того, что Мел боялась оставаться с Россом наедине. Ей было тяжело противостоять желанию прикоснуться к нему, страсть кипела в ней… Но она понимала, что нуждалась не только в сексе. Она нуждалась в тех отношениях и эмоциях, которые Росс не мог ей дать.
– Ну что, Мак, пойдем кушать? – спросил Росс, поднимая сына на руки, и мальчик обнял его за шею.
– Я хочу пиццу.
– Что? Опять? – Росс скорчил смешное лицо.
Мак с энтузиазмом кивнул. Росс рассмеялся:
– Я думаю, нам нужно спросить повара, осталось ли у нее что‑нибудь.
– Да, пожалуйста, мистер Росс, – сказал Мак, играя с волосами Росса.
Мистер Росс.
Это имя горестным эхом отозвалось в сердце Кармел. Как символ ее трусости и эгоизма за последние шесть дней. Маку давно пора было узнать, кем на самом деле был Росс. Не только мамин друг, но и его отец. За последние шесть дней у них не было возможности обсудить это, как и многое другое о постоянных отношениях Росса с его сыном, потому что она избегала этого разговора.
Кармел тяжело сглотнула, когда Росс подошел к ней, неся их сына, волна желания при виде его длинных ног и обнаженной груди пробежала по ее коже, как лесной пожар, и заставила ее почувствовать себя еще большей неудачницей.
Росс скрупулезно выполнил ее просьбу прекратить их интимные отношения, пока Мак был здесь. Он сопровождал ее в гостевой дом после того, как они каждый вечер ужинали вместе на террасе. Росс не сделал ни малейшего движения, чтобы даже прикоснуться к ней, не говоря уже о поцелуе с тех пор, как они прибыли в особняк. И, как ни странно, Мел даже возмущалась этим – тем, как легко он прекратил их интимные отношения, когда ей было так тяжело. Ее взгляд скользнул по загорелой коже, блестевшей в лучах послеполуденного солнца, по рельефным мышцам его бицепсов, когда он высоко держал их сына, по щегольской щетине. Каждую ночь она просыпалась от снов, потная и возбужденная, с таким страстным желанием, что ей приходилось самой искать освобождение.
Кармел знала, что Росс испытывает подобные эмоции. Она видела его взгляд, когда Росс думал, что его не видят. Но что было хуже, она, казалось, не могла отделить физическое влечение от эмоциональной тоски.
– Мак снова хочет пиццу, это нормально? – поинтересовался Росс.
– Пожалуйста, мамочка, можно? – вмешался Мак.
– Я думаю, что еще один ужин пиццей не повредит, – сказала Мел.
Мак начал аплодировать.
– Круто, – произнес Росс, его голос стал грубее, когда его взгляд метнулся к ней. – Ты не против, если я искупаю Мака и уложу его спать? – спросил он.