– Что? Моя настоящая сущность – огонь и вода, они только что были, и вот уже их нет. Но вот так давать деньги – это просто верх неприличия.
– Не переживайте, я б их взяла в высшей степени пристойно и с благоговением.
Гоблин лишь пораженно смотрел на балагурившую Ынтхак. Похоже, в ее словах была лишь доля шутки. А по большей части она действительно говорила всерьез. Понятно, ее беспокоило, что будет после того, как невеста Гоблина выполнит свою задачу. Ынтхак, конечно, чувствовала себя немного неловко, ведь она понимала, что Гоблину хочется поскорее избавиться от этого ужасного меча, торчащего у него в груди. Но ведь и ей хотелось, чтобы Гоблин тоже проявил понимание. Ну, хотя бы сказал, что, вытащив меч, она не потеряет для него ценность. Ей бы тогда было немного спокойнее.
– Кстати, почему именно пять миллионов? Сумма какая-то странная. Ты в Сеуле на нее жилье не снимешь.
– А я о съеме даже и не мечтала. Я все точно подсчитала: до тех пор, пока не стану совершеннолетней, буду ночевать по чимчжильбанам[21]. Если поступлю в университет, то на обучение сразу придется отложить два миллиона. Я учла и кредит на обучение, и плюс еще всякие повседневные расходы на жизнь – в итоге пять миллионов и получилось. Но для меня что пять миллионов, что пятьсот миллионов – без разницы: когда за душой ничего нет, то сумма все равно неподъемная. Довольны?
Когда Ынтхак рассказала про пять миллионов, у Гоблина было ощущение, что это у него на душе теперь неподъемная тяжесть. Он не знал, что еще сказать: что бы он ни спросил, ее ответы ранили в самое сердце. Ему нравилась эта девчонка, и часто ему тоже хотелось как-то выразить свое одобрение, проявить симпатию. Но его слишком переполняла горечь, и за все время он лишь однажды решился провести рукой по ее волосам. И все. Но сейчас даже погладить ее по голове было тяжело.
Пока Гоблин стоял и пытался найти хоть какие-то слова, за его спиной появился Мрачный Жнец. Он прошел к холодильнику, достал себе попить и пробормотал:
– Пять миллионов… Как можно так тянуть? У, бессердечный!
Конец его фразы Гоблин уже не расслышал. «Пять миллионов». Он тут же вспомнил, как когда-то Ынтхак вместо «миллионов» послышалось «влюбленных». Что ж, звучит действительно похоже.
– Ты давай четче говори, так и с толку сбиться можно.
– Он сказал «пять-мил-ли-о-нов».
– А ты вообще иди учись, – прикрикнул Гоблин на встрявшую в разговор Ынтхак.
Она надула губы и, сделав недовольную гримаску ему в спину, встала из-за стола.
Гоблин был в смятении. «Мне показалось, вы про влюбленных». Ее тонкий голосок все звучал и звучал в его голове.
Глава 10Выбор
Откладывать дело с мечом, игнорируя постоянные просьбы Гоблина, Ынтхак слишком долго не могла – последний срок был до первого снега. По большому счету, снег оставался ее единственной отговоркой, чтобы не делать это прямо сейчас. Ынтхак очень хотелось, чтобы появилась еще какая-нибудь причина, по которой она бы осталась ему нужна после этого. И желательно, чтобы причина нашлась еще до того, как Ынтхак вытащит меч.
Все эти мысли обуревали девушку во время работы в закусочной. У них по-прежнему не было посетителей, и ее хозяйка по-прежнему сидела за пустым столом и жевала рисовый попкорн. Санни неотрывно смотрела на мобильный. Хотя и не верила, что сейчас раздастся долгожданный звонок от того мужчины в черной одежде и с белым лицом, имя которого она так и не узнала.
– Извините, а можно спросить?
Оторвавшись от телефона, Санни подняла взгляд. Ынтхак мялась, едва дыша и не решаясь задать вопрос. У нее никогда не было настоящих подруг (призрак девочки-школьницы из библиотеки не в счет), да и место не особо подходящее, чтобы душу изливать. Но хотя Санни и была ей начальницей, возможно, по-дружески даст ей какой-нибудь совет.
– Просто… что вы думаете, если девушка рано замуж выходит?
– Сколько ему лет? Девятнадцать? Двадцать?
– Старше. Намного.
– Возраст – это неважно. Главное – что он за человек?
– Ну-у-у… Он книжки любит, в музыке, живописи разбирается, раньше государственными делами занимался.
– Да я не про это. К тебе он как относится? Хорошо?
Вопрос, казалось, самый простой и естественный, но Ынтхак словно споткнулась на ровном месте.
– Ну, пока да. Дело в том, что я ему нужна…
– А ты? Ты сама его любишь?
– А-а-а, нет.
– А он? Он-то тебя любит?
– Тоже нет.
– То есть вы друг друга не любите, зачем же тогда жениться?
Хрусть! – Санни надкусила попкорн. Ынтхак стало стыдно. Судьба связала ее с хорошим человеком, который помогает и заботится о ней. Но вот только причин выходить за него замуж у нее нет. Ни одной. Их судьбы переплелись в один запутанный клубок, но кроме этого между ними нет ничего общего. Странно, но, когда она это осознала, настроение у нее упало камнем вниз. Он ее не любит. Это было и в самом начале, да и сейчас он, похоже, жалеет, что все так вышло. Гоблин говорил, что он мягкосердечный дух, но это только на словах. Она же видит, что он не очень доволен своей невестой.
«Что ж, если без этого никак, пожалуйста. Я тебя люблю». Его голос, холодный, бесстрастный, словно цитирующий строки из покрывшегося пылью философского трактата, отпечатался в ее памяти. До самого конца работы и даже по дороге домой настроение не улучшилось.
– Не нужна мне такая любовь. Так что может себя не заставлять! Только и ждет, чтобы я ему скорее красоту навела. – Недовольно бормоча себе под нос, Ынтхак прошла мимо книжной лавки, не заметив укрывавшегося в ней Гоблина. Он посмотрел ей вслед и вышел через заднюю дверь. Чтобы через мгновение оказаться у себя дома.
Если бы его кто-то спросил, зачем ему нужно ходить за ней следом, ждать ее и быть где-то рядом, он сам бы не знал, что на это ответить.
Если все ж таки ему пришлось бы назвать причину, то это было волнение за нее. С самого начала он за нее почему-то переживал. Потому и хотел, чтобы одноклассницы не шушукались за ее спиной. Чтобы ее больше не могли похитить сильно смахивающие на бандитов коллекторы. Ему хотелось все то время, что ему осталось на этой земле, быть для Ынтхак духом-хранителем.
Стремительно переместившись домой, он как ни в чем не бывало уселся в кресло, схватил ближайшую книгу и начал перелистывать страницы, делая вид, что уже давно так сидит и читает. Ынтхак зашла в дом, привычно поприветствовав его негромким голосом:
– Здравствуйте, я уже вернулась.
Гоблин сидел в якобы непринужденной позе, закинув ногу за ногу. Но Ынтхак, стараясь не встречаться с ним взглядом, просто прошла мимо него прямиком к Мрачному Жнецу. Ее холодное отношение смутило Гоблина. Но он старался не подавать виду, поэтому ему оставалось только украдкой наблюдать за тем, как мило общаются друг с другом Ынтхак и Мрачный Жнец.
Ынтхак присела рядом со Жнецом и начала помогать ему разбирать постиранные вещи. Она специально отворачивалась от Гоблина, который крутился вокруг них, пытаясь поймать ее взгляд. Ей не хотелось смотреть в глаза Гоблину, который не был виноват в ее плохом настроении. Хотя нет, был. Ведь она грустила из-за него. Жнец сначала посмотрел на Гоблина, который белье не разбирал, а лишь без толку вертелся рядом. Потом взглянул на Ынтхак. Он мог лишь предположить, что они поругались из-за пяти миллионов вон. Чтобы как-то сгладить неловкое напряжение, которое возникло между этой парой, Жнец обратился к Ынтхак:
– Я вроде видел уже этот шарф. Ты же в нем тогда была, десять лет назад?
– Да, точно. Это мне от мамы осталось. Мама думала, что я вижу призраков из-за того, что у меня гоблинская метка на шее. И если ее закрыть шарфом, то призраки меня не найдут. Поэтому с самого раннего детства она мне всегда повязывала шарф, хотя это не помогало. А привычка носить шарф осталась. Он мне о маме напоминает…
Жнец был поражен: он спросил просто из вежливости, чтоб разрядить обстановку в доме, а Ынтхак ответила так искренне и подробно. Стоявший рядом Гоблин был тоже удивлен. С виноватым видом Жнец повернулся к Гоблину:
– Да дай ей уже эти пять миллионов!
– Ты опять про влюбленных заговорил?
Ему снова послышалось другое. Мрачный Жнец и Ынтхак подняли на него глаза. По их взглядам Гоблин понял, что они обо всем догадались. Он растерянно почесал затылок, но слово – не воробей, вылетело – не поймаешь.
– Я смотрю, тебя о чем ни спроси, тут же целая история наготове. Теперь даже сам вопрос задать боюсь. – От растерянности Гоблин ни с того ни с сего набросился на бедную Ынтхак. Но та как ни в чем не бывало продолжила болтать со Жнецом. Ей было интересно, определился ли он уже со своим именем.
Чтобы снова привлечь внимание отвернувшейся девушки, Гоблин пытался заговорить об учебе, экзаменах, будущей работе, но делал это в своем ужасном стиле: «Это так ты в университет готовишься?» или «Думаешь, на радио таких берут?» В итоге все его попытки имели обратный эффект – Ынтхак, заведясь, обратилась к Жнецу:
– Знаете, если вы еще имя не выбрали, то можно взять Пак Поком?[22] Как вам?
– Что? И это за все, что я для тебя сделал? Ты-то пока только меч и смогла увидеть!
– Ах, вот как? А из-за кого у меня эта отметина? Из-за кого я постоянно призраков вижу? – Ынтхак подскочила с места, отшвырнув в сторону сложенное белье. Она решила, что если уж он чем-то недоволен, то у нее тоже есть причины обижаться. Если до этого она избегала смотреть ему в лицо, пытаясь совладать с гневом, то теперь она своим взглядом просто сверлила Гоблина, который вообще ее не понимал и все выворачивал наизнанку.
Гоблин тоже чувствовал себя обиженным. С чего вдруг она так себя с ним ведет? Неужто действительно из-за денег? Может, дать ей эти пять миллионов? Если она все узнает, то расстроится еще больше.
Гоблин подскочил к ней и откинул волосы с ее шеи: