— Их беседа записана на пленку, сэр, — сказал Аронсон. — Судя по всему, мистер Хэмлин и миссис Годдард разговаривают не в первый раз.
— Клиффорд Хэмлин? Ты уверен?
— Да, сэр. Уверен. Они с миссис Годдард планируют совместную поездку, сэр. В Лондон, в начале следующего месяца.
Чарльз Годдард редко лишался дара речи, но сегодня уже во второй раз он просто не знал, как ему реагировать на услышанное. Чего добивается Клиффорд Хэмлин, которому он собирался доверить будущее «Годдард-Стивенс», предавая его таким изощренным способом? Связавшись именно с той женщиной, которая погубила его сына? С той женщиной, против которой он собирался возбудить дело и отвоевать своего внука? Чарльз знал, что Клиффорд не женат. Кроме того, он такая заманчивая партия! Но ведь он не проявил никакого интереса, когда они с Диной пытались свести его с Эмили. Теперь Чарльзу многое стало понятно: Клиффорд явно не прочь половить рыбку в мутной воде. Выходец из бедной семьи, не имеющий достойного положения в обществе, Клиффорд, судя по всему, чувствует себя намного уверенней с теми, кто того же происхождения, что и он сам. Чарльз вдруг понял, что этого фактора он не учел, когда делал Клиффорду свое предложение.
— Мистер Годдард? Вы слушаете? — спросил Тед Аронсон.
— Да, — сказал Чарльз, снова обретая способность говорить спокойно. — Как я слышал, в жизни этой женщины есть еще два мужчины?
— Да, сэр. Второй — француз, отец которого владеет кафе «Павильон» в Палм-Бич.
— Да, да. На Ворт-авеню. Я знаю это кафе.
— У его сына свой ресторан в Нью-Йорке. Как я слышал, мистер Фонтэн пользуется большим успехом у женщин.
— Я помню. Он виделся с миссис Годдард в Нью-Йорке и в Палм-Бич. Сегодня они собираются встретиться в магазине. В шесть часов…
Итак, Дина была права. Женщина, на которой женился их сын, действительно оказалась «золотоискательницей». Она не прекращала свои попытки влезть в жизнь Годдардов — не говоря уже об их кошельке, — и теперь использовала для этого Клиффорда Хэмлина. В открытую флиртует с этим французским ловеласом! Без конца меняет любовников, думая только о собственных развлечениях! Не обращает ни малейшего внимания на своего сына. На ребенка Джеймса — их внука. Чарльз подумал о том, действительно ли этой женщине когда-нибудь нравился Джеймс. Может быть, он действительно был для нее возможностью поразвлечься, ее хлебной карточкой.
— Надеюсь, вы довольны информацией, сэр, — сказал Тед Аронсон, которому были нужны гарантии, что его могущественный клиент не прекратит оплачивать внушительные счета, которые он ему предъявлял. — Безответственность вашей бывшей невестки может сыграть решающую роль в деле об опеке.
— Да, конечно, — ответил Чарльз. Но он не мог сказать, что доволен информацией. Конечно, хорошо, что благодаря расследованию бурной личной жизни Кэролайн, которое провел Аронсон, у него теперь есть все основания заявить, что она — безответственная мать, недостойная воспитывать сына, и добиться положительного решения об их с Диной опеке над внуком. Судьи очень строго относятся к не справляющимся со своими обязанностями матерям, тем, кто ставит свои интересы и карьеру выше воспитания ребенка. И конечно, они не благосклонны к матерям, ведущим дикий, развратный образ жизни.
Но ведь дело касается Кэролайн и Клиффорда, чему же тут радоваться? Положив трубку, Чарльз стал обдумывать полученную информацию. Первое, что ему хотелось, — это ворваться в офис своего исполнительного директора и немедленно уволить его. Но потом Чарльз стал обдумывать последствия увольнения Клиффорда. Во-первых, следует соблюдать контракт найма на работу. Фирме придется выплатить Хэмлину миллионы долларов компенсации за моральный ущерб. Во-вторых, дело в способностях Клиффорда. Ведь он действительно исключительный финансист, которому вряд ли можно найти достойную замену. Под его руководством прибыли компании значительно возросли, убытки практически исчезли, а имидж «Годдард-Стивенс» как в прессе, так и в финансовых кругах стал просто непревзойденным. А в-третьих, Чарльз верил в то, что появление Клиффорда в компании создаст ей на Уолл-стрит репутацию современной растущей организации с большим будущим, и одновременно солидной и стабильной. Если сейчас уволить Клиффорда, то это произведет на Уолл-стрит обратное впечатление: решат, что компания нестабильна, ее управленческий персонал перетасовывается каждый день и что Чарльз Годдард, который не один год безуспешно боролся за Клиффорда и наконец получил его, совершенно не в состоянии принимать решения.
«Что ж, я все равно собирался вызвать Клиффорда, — подумал Чарльз, взглянув на часы. — Будет неплохо, если я сначала немного побеседую с ним на отвлеченные темы, прежде чем мы начнем обсуждать дела компании». — Он поднял трубку и вызвал своего секретаря.
— Да, мистер Годдард? — тут же ответила Линда Олбрайт, которая работала у него уже свыше двадцати лет и все это время обожала своего шефа и боялась его.
— Пожалуйста, свяжитесь с офисом мистера Хэмлина и скажите ему, что я хочу его видеть, — сказал Чарльз. — Немедленно.
— Я уже звонила несколько раз, сэр, — ответила Линда. — Секретарь мистера Хэмлина сказала, что он все еще говорит по междугородке.
Чарльз разозлился.
— Тогда скажи ей, чтобы разъединила его, — резко сказал он.
— Да, мистер Годдард.
Он положил трубку и потянулся за сигарой. Достав из коробки кубинскую сигару, которые ему партиями присылали из Монреаля, Чарльз с улыбкой зажег спичку. Сейчас он представлял себе реакцию на едкий сигарный дым Клиффорда Хэмлина, который регулярно бегал по утрам и следил за уровнем холестерина в крови. Откинувшись в кресле, Чарльз с наслаждением выпустил густой сизый клуб дыма. Когда Клиффорд вошел в его кабинет, Чарльз снова с наслаждением затянулся сигарой.
— А, это ты, Клиффорд! — воскликнул он с убийственной улыбкой на лице. — Наконец-то освободился!
Кэролайн весь остаток дня планировала поездку в Лондон. Уладив все дела со своей помощницей и с Селмой, она позвонила в школу, чтобы убедиться, что ее отсутствие не придется на какую-нибудь встречу преподавателей с родителями. Потом она отправила вечерней почтой данные, о которых говорил Клиффорд, и созвонилась с двумя агентами, занимавшимися помещениями на Ворт-авеню. Каждый из них был готов предложить ей место, которое, по его словам, должно ее заинтересовать.
— Как раз в самом бойком месте! — сказал один из агентов, описывая местонахождение будущего магазина.
— Совсем рядом с «Шанель»! — сказал второй, имея в виду пустующий участок рядом со знаменитым магазином.
Ворт-авеню! Кэролайн до сих пор не верила в свою удачу. Если у нее здесь будет магазин, то исполнятся ее тайные мечты и она будет вознаграждена за годы тяжкого труда. Неужели все это скоро станет возможным?
Кэролайн договорилась о том, что завтра посмотрит склад, и занялась своими клиентами. Потом она закрыла магазин и начала готовиться к приходу Жан-Клода.
Он пришел без пяти минут шесть. Одетый в джинсы, кожаные мокасины и белую спортивную рубашку, он явно демонстрировал свою сильную мускулистую фигуру. Жан-Клод окинул ее ласкающим взглядом своих зеленых глаз, и его чувственность едва не повергла Кэролайн в полное смятение.
— Здравствуй, моя дорогая, — приветствовал он ее, стоя в дверях. В его руках была корзина. — Учитывая то, что сегодня ты не можешь прийти в «Мустье», я решил привести «Мустье» к тебе.
— Жан-Клод…
Тед Аронсон, сидевший в машине на противоположной стороне улицы, сделал пометку в своем блокноте и сфотографировал их как раз в тот момент, когда сын владельца кафе «Павильон» Жан-Клод Фонтэн поставил на пол свою корзину и заключил Кэролайн в объятия.
Глава 26
Кэролайн уперлась руками в грудь Жан-Клода и отступила на шаг. Только тогда она смогла глубоко вдохнуть.
— Только не говори, дорогая, что тебе не понравился мой поцелуй, — сказал он. Судя по тому, как Кэролайн прижалась к нему и подставила губы, Жан-Клод понял, что она соскучилась и хотела видеть его не меньше, чем он ее.
— Не могу сказать, что он мне не понравился, — с улыбкой произнесла Кэролайн. — Просто мне надо было перевести дыхание.
Жан-Клод рассмеялся.
— Твоей няньке я вчера сказал, что хочу продолжить то, что мы не закончили в Нью-Йорке, — сказал он. — А ведь мы расстались на поцелуе, не так ли? Вернее, на нескольких поцелуях.
Кэролайн кивнула. Воспоминания об их ужине преследовали ее несколько недель, и в ее памяти без конца прокручивалась их прощальная сцена. Без сомнения, ее очень тянуло к нему. А у нее, как постоянно напоминали Тамара и Сисси, не было мужчины со дня смерти Джеймса. Да, ей пора уже было открыться этой жизни, встретить подходящего мужчину. Ведь у нее тоже были свои потребности, эмоциональные и физиологические. Но является ли Жан-Клод именно тем, подходящим мужчиной? В подходящее время? Конечно, он намного привлекательнее Бретта Хааса…
— Да, — призналась она. — И я очень обрадовалась, когда вернулась вчера вечером домой и узнала о твоем сообщении.
— Приятно это слышать. Хотя вынужден признать, что мне хотелось поговорить с тобой, а не с какой-то нянькой.
— У меня была официальная встреча, — сказала Кэролайн, пряча глаза.
— Как я понимаю, какой-нибудь прием?
— Да, но вынуждена признаться, что на прием я не попала, — сказала Кэролайн. — Мой спутник заблудился.
Жан-Клод поднял брови.
— Заблудился? — спросил он. — Да ведь это самый старый, испытанный трюк! Мы прибегали к нему еще в школе — когда хотели остаться с девчонкой наедине в машине.
— На этот раз это был другой случай, — сказала Кэролайн, имея в виду Бретта, наименее романтичного человека на свете. — Совсем другой случай.
— Дорогая, ты такая наивная, — сказал он по-французски. — Парень, скорее всего, хотел…
— Жан-Клод Фонтэн! — воскликнула Кэролайн. — Да неужели вы ревнуете?
Он улыбнулся, но ничего не ответил, а просто наклонился и поднял свою корзинку для пикников «Гермес», которую привез с собой.