— Он выглядит усталым, — сказала Кэролайн, когда Пьер отошел, чтобы обслужить клиентов.
Жан-Клод кивнул.
— Конечно, ему трудно теперь в одиночку управляться с кафе. Он слишком горд, чтобы признать это, — мы, французы, славимся своим упрямством, — но, по-моему, ему действительно пришло время либо закрыть «Павильон», либо доверить его мне.
— Доверить его тебе? Но ведь у тебя есть большой и популярный ресторан в Нью-Йорке, он и так требует много внимания, — сказала Кэролайн. — Я знаю, ты с трудом находишь время, чтобы появиться здесь хотя бы иногда, на выходные, но как, скажи, ты собираешься руководить одновременно ресторанами в Палм-Бич и в Манхэттене?
— Все очень просто, — ответил он. — Стоит только нанять толковых управляющих в обоих ресторанах. И конечно, проводить немного больше времени в Палм-Бич.
— Но ведь ты терпеть не можешь Палм-Бич.
— Все меньше и меньше, — сказал Жан-Клод с многозначительной улыбкой. Взяв Кэролайн за руку, он заглянул ей в глаза. Понизив голос, он прошептал: — А что ты скажешь на то, что я стану проводить здесь больше времени, дорогая?
Вопрос ее очень удивил. Кэролайн даже не ожидала, что он подумывает более прочно обосноваться во Флориде. Сама мысль о том, что Жан-Клод будет жить неподалеку и она чаще будет его видеть, лучше узнает его, взволновала и смутила ее. Что же на самом деле она испытывала к Жан-Клоду Фонтэну? Было ли это чисто физическое влечение? Или что-то большее? Кэролайн знала, что время покажет. Время все расставит по местам.
Было уже почти десять часов, когда Кэролайн вернулась домой. Селма открыла ей дверь, и выбежал Джек в своей неизменной спортивной форме «Брэйвз» и босоногий.
— Ш-ш-ш! — он прижал палец к губам и показал на огромное тело человека, лежавшего на диване в гостиной. — Бретт спит!
— Бретт? Что он здесь делает? — спросила Кэролайн, взглянув на диван и с отчаянием разглядев этого здоровяка, который своим храпом перекрывал шум бейсбольного матча, который как раз показывали по телевизору. Его последнее вмешательство в ее личную жизнь просто взбесило Кэролайн.
— Это моя вина, — сказала Селма, расстроившись, что Кэролайн так рассердилась. — Он сказал, что у вас назначена встреча, кроме того, Джек был просто счастлив видеть Бретта. Поэтому я его и впустила.
Когда Селма ушла в свою квартиру, Кэролайн выключила телевизор, взяла Джека на руки и, невзирая на его протесты, отнесла в спальню. Там она стояла над ним, пока он умылся и почистил зубы. Потом проследила, чтобы он одел пижаму. Когда Джек наконец лежал в постели, она пригладила его волосы и поцеловала его в лоб.
— Уже так поздно, а ты не спишь, — укоризненно сказала она.
— Но ведь пришел Бретт! Он принес попкорн и лимонад. Мы смотрели матч Американской лиги, хотя я ее терпеть не могу, — сказал он, глядя на нее своими огромными сияющими глазами: чувствовалось, что внимание со стороны его спортивного кумира для мальчика сродни отеческой заботе, и это восхищает его.
Кэролайн вздохнула.
— Ну что мне с тобой делать? И с твоим другом тоже? — прошептала она.
— Он совсем не такой плохой, мама. Честное слово, — сказал Джек, внимательно глядя на нее. — Тебе только стоит дать ему шанс.
— Какой шанс? — спросила она больше себя, чем сына.
— Просто пообещай, что не будешь с ним обращаться так жестоко.
— Я не обращаюсь с ним жестоко, — возразила Кэролайн.
— Мама? — он смотрел на нее с недоверием. — Ты ведь всегда учила меня, что обманывать нехорошо.
— Я и в самом деле не обращаюсь с ним жестоко, — настаивала Кэролайн. — Просто мне он нравится намного меньше, чем тебе, дорогой.
— Ну мама, он очень хороший парень, если узнать его поближе, — сказал Джек, не сводя с нее своих внимательных голубых глаз. — Ты узнаешь его поближе? Постарайся!
Кэролайн не ответила.
— Ну пожалуйста, — продолжил он еще более просительным тоном.
Ну что она могла сказать? Перед его просьбами она никогда не могла устоять.
— Хорошо, — произнесла она с неохотой.
— Обещаешь?
— Обещаю, — Теперь Кэролайн уже улыбалась.
— Поклянись!
— Клянусь, — сказала Кэролайн, перекрестилась и снова поцеловала его, пожелав спокойной ночи.
Вернувшись в гостиную, Кэролайн встала над Бреттом, подперев бока руками и просто кипя от злости, несмотря на все свои обещания. Как он смел вторгнуться в ее квартиру и расположиться на ее диване, как дома? Его волосы были всклокочены, а грудь вздымалась в такт дыханию. Он был сейчас похож на большого ребенка, какого-то переростка. Переростка-дальтоника. На нем был пурпурный костюм для бега трусцой: пурпурные брюки, пурпурная рубашка и куртка такого же цвета. Да уж!..
— Совсем как баклажан! — воскликнула она.
Кэролайн наклонилась, схватила Бретта за грудки и сильно потрясла. Очень сильно.
— Эй, там, в чем… Где я? — спросил он, приходя в себя.
Тут Бретт открыл глаза и увидел, что над ним стоит Кэролайн. Он поморгал и улыбнулся.
— Ах да. Посмотрите, кто наконец пришел домой, — сказал он, протирая глаза и оценивающе рассматривая ее льняной костюм с короткой юбкой. — У тебя самые лучшие ножки на всем нашем Юге. Душенька, к твоему сведению, ты просто красотка.
— Что ты здесь делаешь, Бретт? — устало спросила Кэролайн, проигнорировав его замечание.
— Как видишь, сплю.
— Но я тебя не приглашала.
— А Джек приглашал, — усмехнулся он.
— Хорошо. Тогда попробуем задать другой вопрос. Почему ты шпионил за мной на пляже?
— Угомонись, красавица. Все, что я там делал, — так это катался с моими друзьями. А потом увидел, как ты устраиваешь публичный спектакль: повисла на шее у какого-то Казановы.
— Я устраиваю публичный спектакль? Это ты без конца сигналил, устроив панику…
— Кстати, кто этот парень? — прервал он ее.
— А кто были эти твои друзья? — возмутилась Кэролайн. — Я бы не сказала, что на них было много одежды.
— Послушай, лапочка, а что это твой красавчик носит брючки в обтяжку, а?
— Жан-Клод — француз, — попыталась защитить его Кэролайн. — Французы одеваются очень изысканно, по-европейски. Но тебе, конечно, этого не понять.
— Конечно, нет, — сказал Бретт. — Так кто этот твой француз — модель для парфюмерной рекламы или что-то в этом роде?
Кэролайн проигнорировала его иронический тон.
— Видишь ли, Жан-Клод Фонтэн — самый популярный шеф-повар в Нью-Йорке, а кроме того, автор бестселлера по кулинарному искусству.
— Молодец. А я изобрел средство от икоты.
— Перестань, — взмолилась Кэролайн. — Давай лучше поговорим о твоих подружках, которых я видела в машине. Мне интересно, чем они зарабатывают на жизнь?
— Не имею представления, — сказал Бретт, зевая. — У нас не было времени обсуждать деловые вопросы, если ты, конечно, понимаешь, что я имею в виду. Мы просто веселились. Ве-се-ли-лись. Слышала когда-нибудь такое слово?
— Пожалуйста, не начинай сначала, — сказала Кэролайн. — Уже поздно. Я действительно хочу, чтобы ты ушел. Понимаю, что вы с Джеком очень хорошо провели время, и я тебе благодарна за это. Но праздник кончился.
Бретт поднялся с дивана, но не сделал ни шага к двери. Вместо этого он схватил Кэролайн за талию и привлек к себе.
— Интересно, что ты собираешься сделать теперь? — спросила Кэролайн.
— Хочу пробудить твой аппетит, — сказал он, не выпуская ее.
— Какой аппетит?
— Тот, который наступит в тот день, когда ты станешь умолять меня поцеловать тебя. Исходя из того, что я видел сегодня на пляже, тебе позарез нужен кто-то, кто показал бы, как это делается.
— Да неужели? — спросила она, решив немного подыграть ему. — И как же это делается?
Кэролайн посмотрела на него, потом закрыла глаза и подождала…
Но ничего не произошло.
Вместо того, что от него ожидали, Бретт отпустил ее и отошел.
— Нет. Это не мольба. Это просьба. Я ничего не буду делать, пока ты не взмолишься, Кэролайн, а твое время истекает.
— Да? И почему бы это? — спросила она, чувствуя одновременно обиду и ярость к этому негодяю с его постоянным отношением к ней типа «вот-сейчас-я-тебя-поцелую-да-никогда-в-жизни-не-дождешься».
— Потому что я пробуду во Флориде еще только около недели. Потом поеду в Эйбилин к своей Петси.
— Еще целая неделя? — воскликнула Кэролайн, а Бретт повернулся и направился к двери. Честно говоря, Кэролайн уже привыкла к тому, что он постоянно крутится где-то рядом. Все время, с тех самых пор, когда она встретила его в самолете, он постоянно был рядом. Даже когда Кэролайн проходила мимо телевизора, она видела Бретта — Джек по нескольку раз в день смотрел видеофильм, который тот ему подарил. Там Бретт Хаас картинно отбивал мяч, бегал по полю и позировал перед камерой. А что говорить о его неожиданных визитах в ее квартиру, всяких «приколах», грубых шуточках, о его смехе? Да, именно о дурацком смехе. Бретт просто перевернул всю ее жизнь, и вот теперь он уходит!
— Совершенно верно, всего одна неделя. Поэтому советую закадрить меня, пока у тебя еще есть шанс, милая, — сказал Бретт, похлопав ее по заду. — Может быть, я не такой красавчик, как твой пляжный альфонс, но зато со мной веселей. — Бретт уже собирался открыть входную дверь, когда Кэролайн позвала его:
— Бретт?
— Слушаю.
Он посмотрел на нее.
— Знаешь, я… Я хочу сказать… Хочу сказать, что недостаточно отблагодарила тебя за внимание, которое ты проявил к Джеку. Он буквально готов целовать землю у тебя под ногами.
— Ну а что насчет условия? — приподняв бровь, спросил Бретт и вернулся в гостиную. — Как насчет тебя?
— Насчет меня?
— Ты готова целовать землю, по которой я ступаю, Кэролайн Годдард?
— Не смеши меня, — ответила Кэролайн, наблюдая, как он приближается к ней. Она почувствовала, что ее пульс участился, а щеки вспыхнули. Но Кэролайн тут же мысленно сказала себе, что это не значит, будто у нее появились к нему какие-то чувства. Просто его обожает Джек. И говорила она только о Джеке. Как Бретт мог вообразить, что она…