Я не знаю, как реагировать на его внимание. Порой оно меня смущает, а порой нравится.
Я знаю, что Энтони любит девушек, но надеюсь он не хочет затащить меня в постель. В мои обязанности не входит ничего подобного, и я не хочу ничего подобного.
Мне трудно даётся вести себя нормально рядом с ним. Он всегда за мной наблюдает. Не думала, что за такой короткий срок буду испытывать бурю эмоций из-за одного только человека.
Он будто и пугает и завораживает одновременно.
ГЛАВА 11
СОЦИОПАТ
ПОСЛЕ ТОГО, КАК АНИКА покинула коридор, меня одолела некая злость от её отказа прогуляться со мной. Но вместе с тем внутри разгорелся настоящий интерес, жуткое любопытство.
Ещё никто из тех девочек, которыми я пользовался, чтобы удовлетворить свои потребности, не смели мне отказать. Никто и против никогда не был провести со мной время, будь то прогулка, просто трепание языком или же секс.
Но пока я смотрел в хрупкую спинку уходящей Аники, я понял, что вижу это всё как забавную игру. Игру, в которой сложные уровни, но от победы снесёт крышу, а в конце ждёт поистине стоящая награда.
Я не насильник, никогда не брал никого по принуждению, ведь в этом не было никакой нужды. Это дело только для самых слабых и ничтожных мерзавцев. А потому взять у Аники Снелл то, что мне нужно, будет как весёлое прохождение сложных уровней игры. И я, впрочем, был готов к этому.
Развернувшись, я побрёл по коридору в свою комнату, успел по дороге перехватить за локоть одну из горничных и велел ей убрать разбившуюся вазу в спальне родителей. Когда же я вошёл в свою собственную спальню, я бросил взгляд на лежащий на полу труп, пока что ещё выглядевший весьма неплохо. Несколько прядей на её голове были короче остальных, потому что я отрезал их, чтобы оставить себе как приятное воспоминание. Правда, кожа стала бледнее, ведь кровь уже не циркулировала по венам, губы посинели, глаза превратились в два стёклышка – безжизненных и холодных.
Патриша Кларк, можно сказать, стала прекраснее, когда умерла и когда лежала вот так, расчленённая, истратившая свои внутренние органы, которые горели в камине. Запах горящего человеческого мяса выходил через распахнутые окна.
Я опустился на колени возле пакета и провёл рукой по животу на лежавшем туловище; такому холодному животу, будто тело окунули в ледяную воду на несколько часов. Будто вместо крови там, под кожей, теперь возник лёд. Я провёл рукой по её волосам, и в мозгу возникли размышления о хрупкости человеческой жизни. Ведь Патриша Кларк ни за что не могла бы и подумать, отправляясь на вечеринку, что будет лежать в мусорном пакете, пока её органы горят в камине. Она бы не подумала, что я буду сейчас сидеть возле её туловища и головы и смотреть в безжизненные глаза, которыми она никогда теперь ничего не увидит, и размышлять о том, как бы избавиться от её костей.
Она бы никогда не подумала, что умрёт вот такой смертью.
А я бы никогда не подумал, что так буду воодушевлён и восторжен чем-то подобным.
Убедившись в том, что дверь заперта, я снял рубашку и пошёл в ванную комнату. Я смыл кровь с кабинки душа и взял тряпку. Намочил её и протёр пол, чтобы избавиться от луж крови, растёкшихся в некоторых местах, даже нашёл пару зубов, которые смыл в унитазе.
Процесс избавления от улик занял минут двадцать, не больше, и после всего осталось одно сердце и кусочки от лёгких, лежавшие в камине за стеклянной дверцей. Запах благодаря этому не распространился по спальне, а вышел прямиком на улицу через систему труб, проведённую за стенами особняка. Я также собрал остатки органов в пакет, закинул скомканных бумажек поверх, чтобы создать иллюзию обычного бытового мусора. А ещё всё же вернулся к изначальному плану и так же отрезал Патрише её руки и ноги, отделив от туловища, что затем закинул в тот же пакет. Потом открыл дверь.
– Добрый вечер, мистер Максвон! – весело произнесла горничная, оказавшаяся прямо возле двери в мою комнату. Её руки лежали на рукоятке мусорной тележки, при помощи которой прислуга выносила мусор на улицу почти каждый вечер.
Я не мог поверить в свою удачу.
– Как же ты вовремя, – улыбнулся ей я и бросил пакет с костями, туловищем и головой в тележку.
– А что с вашей рукой?
Я опустил голову и взглянул на руки. Между пальцев виднелась запёкшаяся кровь. Я быстро сообразил то, что нужно было сказать:
– Разбил вазу. – Далее последовал небольшой юмор: – И тебе следовало бы быстрее донести её в мусорку во дворе, пока моя мама не увидела, иначе мне конец. Это был её мне подарок.
– Хорошо, мистер Максвон, – коротко засмеялась она и пошла вперёд.
Так я быстро избавился от проблемы.
Тележка поехала дальше по коридору, и когда я выглянул из своего окна уже спустя несколько минут, горничная выкатила её во двор, к задней его части. Именно туда мистер Диккенс приезжает каждое утро понедельника на мусоровозе и забирает весь накопившийся в ящике мусор.
Я закрыл окно и провёл руками по волосам, в удивлении понимая, как сильно устал. Сокрыть убийство оказалось довольно тяжёлым делом, и если я планирую это продолжать, мне следовало бы придумать более лёгкие способы избавления от трупов.
А был ли в этом вообще смысл? Никто мне ничего и так не сделает, чёрт возьми.
Вернувшись в свою комнату, я первым делом побрёл в кабинет и заглянул в сейф, в котором по-прежнему лежало сложенное тело той милой горничной. Я его вытащил и отнёс в ванную, кладя в кабинку душа. От трупа уже несло смрадом, поэтому я вылил на него много шампуня, чтобы замаскировать омерзительный запах. Мне ужасно не хотелось выбрасывать в мусор мой первый трофей.
Передо мной встала очередная сложная задача.
Я взял рулон и вырвал один мусорный пакет. Смыв всю запёкшуюся кровь со сложенного трупа, я засунул его в пакет и плотно закрыл, после чего он вновь вернулся на своё место – в мой сейф, как ценный моему сердцу сувенир.
Первое убийство, первый труп, первое блаженство…
За дверью раздались шаги и весёлые возгласы приглашённых гостей. Громкий стук тут же повлёк за собой такой же громкий крик идиота Бобби:
– Хэй, братан! Я понимаю, что мы не вовремя, но надеюсь, вы с Патришей уже закончили кувыркаться. – Его слова поддержал коллективный смех. – Но нам уже пора ехать домой! Может проводите хотя бы своих друзей?
Чёртовы ублюдки…
Я поправил рубашку, зачесал волосы назад, вытерев выступивший пот со лба, и открыл дверь.
Бобби стоял в обнимку со своей подружкой пьяный в хлам, равно как и остальные несколько человек, едва стоявшие на ногах.
– Патриша спит. Разве Аника не предупредила о том, что Патриша останется у меня?
– Аника? – нахмурился Бобби. – А! Ты про свою хорошенькую секретаршу? Предупредила. Буквально несколько минут назад… Но как-то невежливо с твоей стороны, да и с нашей тоже, не проводить нас до выхода. Ведь так, братан?
– Вечеринка не удалась? – спросил я. – Довольно рановато для тебя, Бобби.
Он засмеялся.
– Да просто завтра меня ждут на чёртовом собеседовании. Не у всех столько бабла как у тебя, чтобы ни о чём не заботиться, чувак.
Мы все двинулись вниз, и я захватил по дороге своё пальто.
– Собеседование? – удивился я, и это удивление было совсем не притворным. – Я думал, ты слишком хорош для такого пустяка как работа.
– Да, но мой отец уже все мозги мне проел. У меня нет выбора. Либо я нахожу работу, либо он не даст мне больше ни пенса.
Мы вышли во двор, где уже царствовал холод. Облака собрались в огромные тучи, и с неба тут же посыпались пока ещё крохотные капли дождя. Ко мне тут же подоспела одна из горничных и подняла над моей головой зонт.
– Держите, мистер Максвон, – кокетливо хлопая глазами, сказала она. – Иначе заболеете.
– Возвращайся в дом, пока не заболела ты, – ответил я и улыбнулся, вновь надевая маску того доброжелательного и милого парня, которого все вокруг так любили.
Наконец я дошёл до ворот, и охрана мигом их открыла.
– Что ж, с днём рождения тебя ещё раз, братан, – пожимая руку и хлопая меня по плечу, сказал Бобби.
– И подумай насчёт того, чтобы слетать с нами в Монако, – добавила высокая брюнетка рядом с ним. – Мы летим с Патришей. Думаю, она не будет против, учитывая ещё, как вы, ребята, уже сблизились.
– У него есть дела поважнее, детка… – Взгляд Бобби устремился куда-то за мою спину, и он приветливо помахал кому-то. – Миссис Максвон тоже решила с нами попрощаться. Извинись перед ней за тот бардак, который мы устроили в гостиной.
Я развернулся и увидел лицо матери в окне. Она стояла с бокалом своего любимого вина и глядела на меня с улыбкой.
Меня одолела резкая неприязнь, и я быстро отвёл взгляд.
– Что ж, ещё увидимся! – пропищала Сандра, забираясь в машину. – Здорово повеселились!
– До встречи, – улыбался я всем, пока губы не заболели.
Дождь начал лить сильнее, а машины, одна за другой, завелись. Они выдвинулись в путь и начали исчезать среди деревьев, и единственным, что говорило об их недавнем присутствии, был свет от уходящих вдаль фар, шум мотора и весело вопящих друзей.
Стоя с зонтом под дождём, я посмотрел на мусорный ящик и думал, куда же заведёт меня эта дорога. Что мне могут сделать за два убийства? Учитывая то, что я, по меркам обычных людей, совершил убийства жестоким способом, мне может полагаться пожизненное заключение. А живи я в какой-нибудь стране вроде Штатов, меня ждала бы, возможно, даже смертная казнь.
Вдруг та игра, получившая своё начало с Аники Снелл, превратилась уже в гораздо-гораздо опасную. Она начала больше походить на игру на выживание, ведь в любой момент мои деяния могут стать известны. Теперь во мне проснулся азарт, в голову ударил адреналин, и я даже не смог припомнить, когда в последний раз испытывал нечто подобное.
Они мне ничего всё равно не сделают. Пошли они все в задницу.
Я вернулся в дом, передал зонтик подбежавшей горничной и двинулся дальше по коридору. Через приоткрытую дверь было видно, что в гостиной уже проводили уборку. Среди прочих посторонних звуков я услышал звук заполняющегося каким-то напитком бокала. А дальше последовал женский голос, назвавший меня по имени: