– Может, тебе стоит поехать и побыть с Ислой? – предложил я, когда в голову внезапно ударила заманчивая идея. – Уже сегодня. Ей как никогда нужна поддержка. Ты ведь знаешь, какая она ранимая.
Мама начала размышлять над моим предложением. И хоть она была достаточно пьяна, чтобы туго соображать, ей как-то удалось встать и даже выдать внятный ответ спустя всего несколько секунд:
– Ты прав, Тони. Как я сама не додумалась до этого?
Я подал ей руку, она приняла её, и вместе мы вошли в дом, оставив весь прохладный воздух снаружи.
На то, чтобы моя подавленная и огорчённая мать оделась, взяла свою сумку, поцеловала меня в щёку на прощание и напомнила, что завтра состоятся похороны, на которых я обязательно должен быть, не потребовалось много времени. Она даже не заметала нашу гостью, сидевшую в гостиной вместе с Аникой. Ну, на это и был мой расчёт.
Когда машина с Редклиффом и моей матерью уже исчезли за пеленой темноты, уже наступившей на улице, я вернулся в дом с явным облегчением в своём сердце. Дом теперь был в моём полном распоряжении.
– …Ну и тогда я дала ему прямо по яйцам! – говорила Джудит, как только я вошёл в гостиную, сплошь заполненную эхом её рассказов. – Конечно, а как иначе я должна была поступить?.. О, мистер Максвон! Вы вернулись!
– Да, всё правильно, Джудит, – улыбнулся я в диком предвкушении. – Чего бы вы, дамы, хотели выпить? Наш бар сегодня будет работать только для нас. В прочем, как и в любое другое время.
– Я бы не отказалась от какого-нибудь дорогого импортного коньяка, – нескромно крикнула Джудит. – Если у вас таковой имеется?
Аника сидела рядом и безучастно глядела куда угодно, но только не на нас.
– Конечно, имеется. Будете бутылочку Хэннеси?
– С удовольствием!
Джудит захлопала в ладоши, ну а я велел горничным принести бутылку коньяка и три стакана в гостиную. Затем подошёл к дивану и сел на кресло возле него, чтобы хорошо видеть двух девочек перед собой.
– Как к вам пришла идея оформить дом в таком необычном стиле? – спросила Джудит, кладя ногу на ногу. – Это же не просто дом, а целый дворец!
– У моего отца непростительная тяга к готике, чёрному цвету, романам Томаса Лав Пикока и в том же числе к графу Дракуле. Вот и причины подобного искусства.
– Что, правда? А к чему есть тяга у вас?
Я бы ей сказал, но риск разоблачения приходился мне совсем не по вкусу. Ведь лучше всего будет, если я ей самолично всё покажу. С таким результатом, что она никогда никому не сможет ничего больше поведать.
Потому что я снова сделал свой выбор.
И вновь эти приятные вибрации в груди. Я с каждой секундой понимал, что вот оно, – то самое чувство, в поисках которого я зашёл так далеко.
– На данный момент у меня наблюдается огромная тяга к вам, – сообщил ей я и проследил за реакцией Аники. Но она не высказала никаких эмоций, чем вновь раззадорила меня.
К этому времени нам уже принесли коньяк на железном подносе, разложили три стакана и бонусом догадались добавить в мой маленький заказ вазу-конфетницу, заполненную до самого верха шоколадными конфетами.
– Никогда не пила ничего подобного, – сказала Джудит и потянулась к бутылке. – Хэннеси… И сколько стоит одна такая бутылка?
– Хэннеси Эллипс, который я сейчас вам налью, стоит около девяти тысяч восемьсот фунтов стерлингов. Но мы предпочитаем заказывать эту прелесть прямо из самой Франции.
Джудит мой ответ очень впечатлил. Она с жадностью проглатывала каждое моё движение, когда я брал в руку бутылку и наливал в её стакан. А вот Аника к своему стакану не притронулась.
– Почему ты не пьёшь с нами? – поинтересовался я.
– А она вообще не пьёт, – делая глотки и с удовольствием облизывая свои губы, ответила Джудит. – Никогда.
– И тебе не советую, – наконец произнесла Аника за долгое время молчания.
Мне совершенно не нравилось то, как она себя ведёт в последние пару часов, и эта моя неприязнь была обусловлена тем, что я обнаружил в сжатой руке мёртвой Жаклин.
– Ты для начала попробуй сама, – закатила глаза Джудит и вновь всосала в себя остатки коньяка со дна стакана.
– Ты слишком много пьёшь в последнее время. – На лице Аники отражалась озабоченность ситуацией, искреннее недовольство и досада в какой-то степени. – Пожалуйста… Тебе стоит прекратить.
А та совершенно не брала в счёт слова подруги. Теперь она сама схватила бутылку и налила себе ещё один полный стакан. Затем выпила коньяк, с шумом поставила стакан на стол и взглянула на меня, широко улыбаясь:
– А как вы думаете? Я слишком много пью?
– На это у вас наверняка есть причины. Поэтому я никто, чтобы вас осуждать.
– И правильно делаете! Ведь причин у меня предостаточно!
Джудит налила себе ещё, и стакан вновь опустел всего за пару мгновений. Мне ещё никогда не доводилось видеть то, как девочка так ловко управляется с алкоголем.
Аника попыталась перехватить руку подруги, но та лишь махнула локтем, едва не ударив её.
– Отвяжись от меня со своими нравоучениями, наша правильная и святая Аника! Дай мне насладиться обществом Энтони Максвона в полной мере!.. А можно мне называть вас просто Энтони?
Я кивнул и не переставал улыбаться, потому что сцена, деявшаяся прямо перед моими глазами, очень меня забавляла.
– Прости её за это поведение, – начала извиняться Аника и посмотрела на меня даже испуганно. – Мне кажется, зря я пригласила её.
– Конечно! – прикрикнула Джудит и вдруг вскочила со своего места. – Конечно, зря! Ты же у нас такая идеальная! Наша скромница Аника! Никогда не обманывает, никогда не пьёт алкоголь, никогда ни с кем не спит! Ты же наш долбаный ангелочек в человеческом обличии! – Она схватила стакан и опустошила уже четвёртую порцию коньяка. – А я кто?! Правильно! Я Джудит, которую все трахают! Я шлюха для всех! Я грязная проститутка, которая любит секс больше жизни! Ещё я всегда бухаю! И тебе, такой совершенной и образцовой девчонке, стыдно возиться с такой как я, да?! И зачем же ты тогда меня пригласила сюда?!
Она кричала, пока не надорвала горло. Пока слёзы, заполнив глазные яблоки, не потекли толстыми ручьями вниз, пачкая мне дорогую мебель. Пока на её лице не появились сопли, из-за которых она начала шмыгать носом.
Я встал, состроив полное сочувствия выражение лица, и подошёл к ней. Я попытался взять её за запястья, чтобы успокоить, и это оказалось не так уж и сложно, потому что в следующий миг голова Джудит сама легла мне на плечо. Она начала рыдать в мою рубашку, а я гладил её волосы, придерживая другой рукой плечи. Аника смотрела на нас с попытками что-то сказать, но выбрала в итоге этого не делать.
– Я, наверное, отнесу её в комнату, – предложил я ей. – Она вот-вот отключится. Столько коньяка даже в меня не влезет.
Аника просто молча кивнула и опустила голову на свои ладони, прикрывая лицо.
Я без слов поднял на руки Джудит и вышел из гостиной. И вновь я держал на руках бессознательную девочку, шёл по пустому коридору.
Войдя в свою спальню, я уложил её на кровать. От выпитого у неё наверняка шла кругом голова, потому что глаза то закрывались, то открывались лишь наполовину, а руки без сил лежали на её животе. Волосы спутались на лице и прилипли к слезам и соплям, губы что-то бормотали, а ноги отказывались шевелиться.
Идеальный момент для того, чтобы освободить душу от бремени.
Мой нож всё ещё лежал в выдвижном ящике, среди клочков волос, и терпеливо ждал своего часа, когда я вновь подарю ему возможность насладиться чьей-то кровью. И я, в общем-то, так и хотел сделать.
Сначала я снял с неё туфли, затем приступил к высвобождению её тела из клетчатого чёрного платья. Спустя пару секунд она уже лежала передо мной в одном кружевном белье и уже почти не шевелилась.
Желание в миг отпало, когда я понял, что она уснула. Мне пришлось отложить свой план куда-нибудь в другой ящик, и я лишь прикрыл её одеялом, кладя разбросанные до этого момента туфли ближе к кровати. Потом сел, раздражённо выдохнул, зарылся пальцами в свои волосы и посмотрел на лежавшую на моей постели Джудит. Она вызвала во мне целую бурю недовольства. Меня так и подмывало искромсать её на мелкие кусочки, но этого было бы мало. К тому же в чём интерес убийства, когда твоя игрушка лежит спокойно, ничего не слышит и ничего не чувствует? Ведь истинное удовольствие как раз и заключается в том, чтобы она кричала, пыталась выжить, убегала.
Ведь всё же моё удовольствие равняется её страданиям.
ГЛАВА 20
ИГРУШКА
В ГОСТИНОЙ, полной до самого потолка тишиной, мои мысли начали бунтовать. Два пустых стакана и один наполовину полный стояли на столике и источали запах спиртного.
Мне стало дурно.
Я чувствовала неприятную дрожь в теле, сковывающую мои движения, не знала, что делать, куда идти и почему мне вдруг стало так некомфортно.
Слова Джудит задели меня до той степени, что я еле сдерживала застрявший в горле комок.
Если бы они все только знали…
Энтони унёс из гостиной пьяную Джудит около трёх минут назад и всё ещё не вернулся. И я удивлялась от того, что меня это так волновало. И всё же вместе с волнением меня посещали и другие мысли. Например, я всё ещё думала о том, что именно Энтони забрал с руки Жаклин.
И всё же Бруно, может, и не полный дурачок, не знающий, что он несёт при разговорах со мной? Может, нет у него никакой паранойи и в чём-то он может оказаться прав?
Наконец, не сумев вытерпеть это давление, я поднялась с дивана, осторожно приоткрыла дверь и вышла наружу, когда убедилась, что в коридоре никого нет. Я шла, не зная куда и зачем. Как раз именно в такие моменты надеешься на то, что ответ чудесным образом сам найдёт тебя. Всё это, конечно, глупости.
Вдруг я заметила знакомую фигуру, спускающуюся через открытый в подвал вход с коробкой в руках.
– Бруно! – окликнула его я.
И парень услышал мой голос сразу, остановился на полпути вниз и развернулся.