– В каком смысле? – Она слегка нахмурилась, но прежнее выражение лица никуда не делось.
– В прямом. Если ты сейчас умрёшь, как ты к этому отнесёшься?
И она вдруг хохотнула, словно я сказал что-то смешное.
– Однако необычные у тебя темы для разговоров, Тони.
Моя рука крепче сжала рукоятку, а внутри всё переполнилось гневом. Он начал бурлить у меня в крови, и я так отчётливо это почувствовал, что почти начал ощущать, как кожа накрывается неистовым жаром и шевелится, плотнее натягивая мои кости.
– Ты же не против, если я буду называть тебя Тони? – ухмыльнулась Джудит и слегка раздвинула ноги.
Я уже не сумел бы овладеть своими желаниями и напрочь позабыл о сегодняшнем разговоре с детективом и об осторожности. Я просто дал волю вырывающемуся наружу влечению.
Подойдя к Джудит, я наклонил её к кровати, и она покорно легла, пока я забирался следом, оказываясь сверху. Я держал нож за своей спиной и не хотел пока давать ей повода волноваться. Губами вырисовывая на её руках и ногах невидимые дорожки, я всё ближе и ближе подбирался к краю футболки, чтобы схватить и потянуть вверх. Я освободил её от одежды, кинул футболку в сторону и принялся целовать ей лицо. Провёл пальцами по её трусикам, нащупав клитор через ткань.
Она начала испускать стоны даже гораздо раньше, чем я ожидал.
– А как же Аника? – смеялась она мне в губы. – Как же её любовь к тебе?
– Она переживёт, – прошептал я в ответ и сжал одной рукой её ягодицы, а второй крепче стиснул рукоятку ножа.
Он вот-вот показался бы за моей спиной, блеснул серебристым лезвием в воздухе, издал еле слышный стон предвкушения и вырезал бы на её прекрасной шейке изящную кровавую линию, из которой полилась бы тёплая жидкость.
Вот-вот это произошло бы, если бы не внезапный стук в дверь.
ГЛАВА 22
ИГРУШКА
Я ПОСТУЧАЛАСЬ в дверь Энтони около пяти раз, но ответа не последовало.
Я была уверена, что он ещё не спит, ведь прекрасно слышала шуршание по ту сторону двери, поэтому постучалась и в шестой раз.
И наконец, дверь мне всё-таки открыли.
– Чего тебе? – тяжело дыша, произнесла Джудит. Её волосы запутались, грудь вздымалась слишком медленно, будто она со сложностью набирала воздух в лёгкие.
– А… – не ожидая увидеть в дверях бодрую подругу, выдала я. – А ты уже проснулась? Почему не спустилась?
– Не могла зайти попозже?
Я была удивлена её злому тону и тому, как она раздражённо закатывала глаза и цокала, будто совсем не рада видеть меня возле этой двери.
Будто я ей помешала.
И именно после этих мыслей до меня вдруг сразу дошло, чем Энтони занимался в своей комнате с недовольной моему приходу и открывшей мне дверь Джудит. И от осознания этого мне почему-то стало противно и тоскливо на душе. Захотелось развернуться и убежать, пока непонятно откуда взявшаяся обида не возьмёт верх над разумом и овладеет моим языком. Но я прекрасно помнила, зачем пришла сюда. Помнила, зачем осталась.
Мне здесь хорошо рядом с ним. Чтобы он ни сделал.
– Энтони ведь тоже здесь? – спросила я, но ответа дожидаться не пришлось, потому что он уже сам вышел.
На нём не было пиджака, а рубашка была распахнута, и мои догадки оправдались на все сто процентов, отчего неприятное ощущение внутри лишь возросло в несколько раз, потом вдруг медленно сползло.
Странное чувство неопределённости.
Я успела заметить, как совершенно его тело. В нём не было ни единого изъяна, и было ужасно глупо считать, что такой человек как Энтони Максвон станет тратить время на простых девчонок и перестанет пользоваться девушками с безупречными формами, какие были у Джудит. Если говорить ничего не скрывая, она идеально подходит ему по своим внешним параметрам.
– Я не хотела вас беспокоить, но к вам тут детектив приехал, – сказала я наконец, когда сумела отвести взгляд от его голого торса.
Его лицо быстро сменило выражение. Он показался изумлённым, хмурым и раздражённым одновременно.
– Как его зовут? – спросил он, будто это было важно.
– Кажется, Джейми… Ланьер. Да, точно. Джейми Ланьер. Так он представился. Он сидит сейчас в гостиной, просил вас к нему подойти.
– Кто впустил его в дом?
– Я не знаю. Должно быть, охрана. Когда я спускалась на кухню, он уже стоял в прихожей.
Энтони вернулся в комнату, накинул на себя пиджак, застегнул пуговицы рубашки, без слов обошёл меня и направился к ступенькам. А вот Джудит опёрлась о дверной косяк и разглядывала меня как какую-то неодушевлённую фигуру. Я совсем не узнавала в ней свою любимую подругу.
– Вот скажи мне, почему тебе так всегда в жизни ведёт, а?
Сказанное ею очень сильно меня удивило. Настолько, что я сперва решила, что ослышалась.
– О чём ты, Джудит?
Она расхохоталась и хохотала до тех пор, пока смех не превратился в нервный диалог на повышенных тонах.
– Ты же прекрасно понимаешь, о чём я, – продолжила она. – Посмотри на себя. Тобой никто никогда не пользуется. Ты умна, хороша собой, горда и принципиальна. А самое главное и ужасно раздражающее меня твоё качество – ты чёртова эмпатка! Ты постоянно сопереживаешь окружающим, вечно готова выслушивать сопливые и слезливые рассказы о проблемах других, даже совсем незнакомых тебе людей! Ты всегда всем помогаешь! Как в тебе, твою мать, это всё вообще умещается?! Почему, например, тебе не насрать на какого-нибудь бомжа, который лежит обоссаный с голодным желудком? Он же по сути никем тебе не приходится, но НЕТ ЖЕ, наша милосердная Аника Снелл обязательно остановится, даст ему денег, а может даже сразу купит еду в ближайшем магазине. Ты же без этого не сможешь!
– Джудит, ты, кажется, по-прежнему немн…
– Заткнись, Аника! – крикнула она, перебив меня. – Заткнись, твою мать!.. Вот теперь и кроме всего прочего охмурила Энтони Максвона! Знаменитого Энтони Максвона, который может купить ЛЮБОГО, только стоит ему захотеть. Вот что такого ты сделала, чтобы он проявил интерес к тебе? А? Ты же жалкая серая мышка, вечно заботящаяся обо всех окружающих! В тебе ведь нет ничего особенного!
Я стояла у дверей и слушала весь выплескивающийся из неё негатив как полная дура. А она не останавливалась и кричала на меня так, будто я была единственным на свете человеком, который принёс ей неимоверные страдания. На её громкие крики оборачивались проходившие мимо горничные, но она продолжала и продолжала, совсем не заботясь о том, что ведёт себя ужасно.
– Разве я так многого прошу?! – Джудит перестала злиться и неожиданно заплакала. Её глаза блеснули от накопившихся в них слёз, которые в итоге потекли по щекам. Она упала на колени прямо перед дверью, а её грудь дёрнулась от беззвучных всхлипов. – Я ведь просто хочу быть счастлива… Просто счастлива с человеком, который полюбит меня. Который в первую очередь увидит то, какая я на самом деле… Чёрт, я так этого хочу, Аника.
Она рыдала, сидя на коленях, и мне стало так неимоверно жаль её, что я напрочь позабыла обо всех тех ужасных вещах, которые она кидала мне в лицо всего несколько секунд назад. Я села рядом с ней и приобняла за плечи, гладя одной рукой по волосам.
– Джуди, ты обязательно встретишь такого человека, – прошептала я. – Это однажды обязательно случится. Нужно лишь ждать… Пожалуйста, пойдём в ванную. Ты приведёшь себя в порядок и поспишь в моей комнате. Я принесу тебе горячего чая, и всё будет хорошо. Хочешь?
Джудит подняла на меня свои заплаканные глаза. Они сильно покраснели, равно как и её дрожащие губы и нос, которые успели слегка припухнуть. Всё её лицо казалось мокрым, словно она окунула голову в таз с водой.
– Да пошла ты, – процедила она сквозь зубы и толкнула меня в сторону. – Пошла ты нахрен со своей заботой! Видишь?! Даже сейчас ты строишь из себя мать Терезу! ДА ПОШЛА ТЫ!
Она вдруг встала, вытерла рукой слёзы и вернулась в спальню Энтони, громко хлопая за собой дверью, из-за которой я вздрогнула.
Я почувствовала такую сильную обиду, такую неприятную дрожь во всём теле изнутри, такую вгрызающуюся в душу горечь несправедливости, что мне захотелось закрыть голову руками и просто постараться где-нибудь спрятаться. Я не могла поверить в то, что услышала. Но и начать плакать я себе тоже не могла позволить.
Мне пришлось больно стиснуть зубы, чтобы не заплакать. Чтобы не дать своим эмоциям овладеть моим разумом.
Мне всё ещё нужно работать.
– Что случилось?
Лола бежала по ступенькам наверх, запыхавшаяся, будто прибежала по срочному вызову.
– Аника? – позвала она меня. – Что это были за крики? Мистер Максвон попросил меня разобраться.
– Ничего, – сохраняя хладнокровие, ответила я, хотя так хотелось кричать. – Просто поругались с подругой. Всё в порядке, Лола, правда. Нечего волноваться.
– Тебя обидели, моя милая девочка? – В её карих глазах вспыхнула жалость, которая начала ещё больше давить на меня.
– Нет, Лола. Я же сказала. Всё в порядке.
Она подошла ближе и неожиданно обняла меня. И какие же у неё тёплые были объятья. Так обычно обнимает мама, когда тебе плохо настолько, что не знаешь, куда деться. А деться ведь некуда. Ты не можешь просто испариться в воздухе.
Такого не происходит.
И я больше не смогла противостоять своему истинному чувству. Чувству всепоглощающей обиды, которая всё же сумела вырваться наружу. Я прижалась лицом в материнское плечо Лолы и начала задыхаться от слёз. Я плакала бесшумно, но слышала собственный крик у себя в голове. И с каждой секундой мне будто становилось гораздо легче.
– Всё будет в порядке, моя милая девочка, – вновь произнесла она своим бархатным и тёплым голосом. – В жизни происходит много ссор. Не нужно же из-за каждого убиваться, ей-Богу!
Я засмеялась сквозь слёзы и отстранилась от Лолы.
– Мой папа тоже всегда так говорит, – прошептала я.
– А он предлагает тебе пойти сейчас на кухню, налить горячего чая и поесть вкуснейших печений, которые готовит только добрая тётушка Лолли?