Она уже в моих сетях. Я обольстил её точно так же как всех тех, кто успел клюнуть на моё вычурное обаяние, которое никто, кстати, таковым и не считал. Все верили мне беззаветно и почти самоотверженно, сами того не замечая. До чего глупыми могут быть люди.
Кроме детектива Ланьера,
кроме детектива Ланьера…
Мысль проскочила мимолётно и вместе с ней в груди медленно скопилась очередная тревожность. С желанием смять её в тугой комок и выбросить в сторону, я снова вернулся к детальному изучению Аники Снелл.
– У тебя есть бойфренд? – спросил я. – Можешь ответить хотя бы на этот вопрос?
Она смущалась слишком много раз за это утро, что мне начало уже этот докучать.
– У меня нет парня, – наконец ответила она. – Но, мне кажется, этот вопрос слегка неуместен.
– Почему же?
– С какой целью тебя это интересует?
Улыбку на моём лице сменила усмешка, – один из моих верных рабочих инструментов. Некоторых он мог и отпугнуть, но если знать, где именно следует им воспользоваться, успех гарантирован. А мой опыт уже достаточно полон.
– Может, потому что я хочу стать твоим бойфрендом?
Аника держала в руке вилку, и я заметил, как её пальцы дрогнули, будто услышанное прошлось электрическим зарядом по всему её телу. Самая обыкновенная ситуация перед моими глазами – видеть, как от моего взгляда, приправленного сладкими словами, вздрагивает девочка, понимающая, что до влюблённости осталось совсем немного.
– Не самая ваша удачная шутка, мистер Максвон, – вдруг сказала она с таким деловитым тоном, что у меня внутри всё аж содрогнулось.
Ухмылка сама поспевала за моим вопросом, адресованным ей:
– Ого, а мы снова перешли к официальному тону?
Аника замялась, глазки забегали по залу, будто избегая любого контакта со мной.
Я воодушевился ярче прежнего. Мне представлялось, что у неё сейчас происходит на душе. Как она принимает неожиданную новость, которая касается её самой, как смиряется и покорно кивает самой себе. Этап давно уже пройденный.
Искусство обольщения доступно далеко не всем, поэтому мало кто может похвастаться ловкими секретными манёврами наторелого сердцееда, которыми я владею в совершенстве. Я дёргаю за нитки как кукловод, а все они поддаются. Поддался даже мой отец, поддастся и моя мать, когда этому придёт время.
– Давай начистоту. – Я убрал с лица каждую тень той ухмылки, которая орудовала на моих устах, и заменил её на обворожительную улыбку. Просто сменил очередную белую маску, каких в комплекте у меня насчитывалось до тысяча штук. – Ты мне нравишься. Можешь считать меня лжецом или каким-нибудь самозванцем, когда я говорю это, но… Всё же чувства в собственном сердце не изменишь.
– Но ты не производишь впечатление человека, который может смотреть на таких как я.
Я смаковал её слова как сладкий мёд.
Моё любимое угощение – чужая неуверенность в себе. Любой человек, сомневающийся в любых своих качествах, касающейся либо его внешности, либо черт характера или умений, самая простая мишень. Находить точные слабости и надавливать на них легче лёгкого, когда дело касается таких. А у девочек и подавно.
Аника Снелл была в себе не до конца уверена, хоть и казалась полностью контролирующей ситуацию.
– Объясни мне фразу «такие как ты», – попросил я.
– По-моему, всё очевидно. Ты ведь раньше общался с совершенно другими девушками.
– Почему ты думаешь, что мне это не может наскучить? Полагаешь, человек способен сохранять прежние увлечения до конца жизни?
– Я не знаю. Но, кажется, верю именно в это.
Во время нашей беседы нам принесли заказ. Перед Аникой лежала тарелка с салатом «Пиквик» и бокал с апельсиновым соком, тогда как мне принесли стейк с почечным пудингом и бокал моего любимого красного вина.
– Ты вегетарианка? – поинтересовался я, кивнув в сторону её тарелки. – Ни разу не видел, чтобы ты прикоснулась к мясу.
– Это потому что ты не следишь за моим рационом, – произнесла она и слегка улыбнулась, что стало неким знаком на то, что настроение у неё всё ещё вполне благоприятное для будущих моих идей. – Я просто стараюсь поддерживать здоровый образ жизни. Есть больше зелени, овощей и фруктов.
– Здоровое питание, значит? – Я взял нож, отрезал кусочек из почечного пудинга, вонзил в него вилку и поднял руку так, чтобы отрезанный кусок находился на одном уровне с её лицом. – Думаю, ты много прочитала книг в своей жизни. Забавный факт: вот это блюдо упоминалось в книге о Гарри Поттере. Пробовала какие-нибудь блюда из бычьей почки?
– Нет и даже не желаю пробовать. – Лицо Аники слегка исказилось в явном отвращении, когда она взглянула на кончик моей вилки.
Я отправил пудинг в рот, нарочно смакуя мягкий кусочек во рту и наслаждаясь приятным вкусом. Бычьи почки, к слову, имеют очень нежную структуру и по вкусу напоминают говяжью печень, если, конечно, правильно их приготовить.
А ещё этот вкус почему-то напомнил мне о моих драгоценных девочках, из-за чего я вдруг задался вопросом: интересно, а какие они были бы на вкус? Такими же, как и то, что я сейчас жевал во рту?
– Ты точно англичанка? – издал смешок я. – Я не знаю ни одного англичанина, кто не любил бы этот пудинг.
Приступая к трапезе следом за мной, Аника ответила:
– Может быть всё из-за моей мамы, которая наполовину немка по происхождению, а в их семье не было принято есть субпродукты.
– О, тогда это всё объясняет. Думаю, предпочтение они отдавали всяким колбаскам и пиву, я прав?
Мои слова заставили её тихо, почти беззвучно хихикнуть.
– Какие глупые стереотипы, – сказала она со смешливым тоном. – Это тоже самое, что сказать, что у нас, англичан, весь дневной рацион состоит из одного чая, который мы пьём каждый день, держа чашку, оттопырив мизинец. Или как назвать всех французов «лягушатниками», считая, что все они едят лягушек и на завтрак, и на обед, и на ужин.
– А это не так? – поддержал её я, подделав на лице удивление.
Она глубоко оценила это, посмеявшись над моей шуткой.
– Думаю, нет.
Вокруг нашего столика царила как раз любимая девочками атмосфера: непринуждённый разговор, щепотка юмора и частые обмены взглядами. Я конечно же посчитал, что вот-вот она растает и останется позади, как бывало с другими. Из человека со своими мыслями, чувствами и личностью превратится в израсходованный материал.
Но отчего-то мне также казалось, что Анику Снелл будет не так-то просто подчинить. И от этого желание это сделать становилось лишь сильнее и интереснее с каждой минутой.
Она чем-то напоминала меня.
Думаю, пора переходить к следующему этапу завоевания юного сердца.
ГЛАВА 26
ИГРУШКА
КОГДА ЭНТОНИ РАСПЛАТИЛСЯ за нашу трапезу, я уже ждала его у выхода из ресторана.
– Можем идти, – сказал он и улыбнулся.
Мои мысли всё крутились у меня в голове. Я вспоминала его слова, которыми он решил сегодня поделиться, и одна моя сторона, – та, что всегда руководствовалась разумом, – просила меня остановиться и начать размышлять над ситуацией как можно глубже, взвешивая все «за» и «против», а вторая могла лишь визжать от восторга, радоваться произошедшему и считать это судьбой. Ведь так сказала мама. Так она объяснила всё, что происходит у меня в душе.
Пока мы выходили из ресторана, пока Энтони открывал мне дверь, пропуская наружу первой, пока я ощущала себя принцессой рядом с ним, моя голова соображала туго. Я смотрела на его безупречное лицо, говорила самой себе, что внешность не самое главное, что смотреть нужно не только на красивое лицо, однако ничто не могло отрицать того факта, что он мне нравился.
Ничто не могло. Ведь обманывать саму себя было бы нелепо.
Спустя некоторое время мы уже прогуливались по Ковент-Гардену.
– Подожди, – вдруг сказал Энтони, остановившись. – Может, ты и не считаешь сегодняшний поход в ресторан за свидание, чего нельзя сказать обо мне, я всё же хочу кое-что сделать.
На тихом и безмятежном, если не считать некоторых прохожих с детьми, тротуаре, по которому мы шли к машине, стояла небольшая цветочная лавка, которая очень ярко контрастировала с оранжевой пёстрой картиной, царящей вокруг. Цветы самых разных размеров и видов глядели на прохожих с интересом, выглядывая какие из своих горшков, какие из обёрточной разноцветной бумаги, завязанной бантами или тонкими яркими ленточками. Запах в воздухе стоял невероятный.
– Добрый день, мэм, – улыбнулся Энтони, доставая своё дорогое портмоне. – Могу ли я забрать один из ваших чудесных букетов?
– Добрый, – заулыбалась в ответ женщина средних лет. – Не часто встретишь в этом вечно сером городе таких приятных людей… Какие цветы пожелаете приобрести для своей прекрасной спутницы?
Энтони многозначительно посмотрел на меня, рассмотрел во всех деталях лицо, и на это ушло всего несколько секунд.
– Составьте красочный букет из лилий, жасмина, орхидей и гардении, – попросил он, заставив женщину взять в руку упаковочную бумагу нежного бежевого оттенка.
Она кивнула и принялась выполнять заказ.
– А вы знаете, что эти же цветы входили в свадебный букет принцессы Дианы в 1981 году? – аккуратно вытаскивая нужные цветы из длинных горшков, начала женщина. – У вас очень хороший вкус.
– Моя леди однозначно достойна такого же букета, что был у самой принцессы.
Мне не удалось скрыть судорожного вздоха, который пронзил мне лёгкие. А ещё, наверное, у меня раскраснелись щёки от подобных слов, ведь я отчётливо почувствовала, каким жаром постепенно накрывалась кожа.
Моя леди.
Никогда прежде мне не доводилось слышать ничего подобного в свой адрес. Так вот почему люди, обрамлённые любовью, постоянно светятся и совершают глупые поступки. Наверное, они просто пьянеют, как будто изрядно подвыпили. Должно быть, влюблённость работает по тому же принципу, что и бокал крепкого алкоголя.
Влюблённость? Поразительно.