ГЛАВА 30
ЖЕРТВА
МЕНЯ ВЫЗВАЛИ в полицейский участок.
В место, к которому у меня больше никогда не было доверия.
Я точно знала, что задержанного Энтони всё ещё там допрашивают, и поэтому совсем не горела желанием идти на вызов. Однако почти сразу мне позвонил детектив, представившийся Джейми Ланьером, с которым я однажды уже виделась, и сказал, что мои показания очень важны полиции и помогут им обезвредить Энтони и хоть как-то добиться справедливости по отношению к жертвам.
Я согласилась приехать в участок, еле отпросившись у родителей, у которых провела пару дней, прежде чем это случилось.
Когда я вошла в здание, меня охватила внезапная тревога. Глаза сами вдруг разбегались по большому помещению, заполненному полицейскими, выискивая знакомый взгляд глаз, которые мне совсем недавно казались самыми прекрасными.
Неужели вопрос «Каково любить убийцу?» не станет для меня чем-то необычным и совершенно парадоксальным?
– Мисс Снелл, полагаю?
Меня окликнул молодой мужчина со светло-каштановыми волосами в чёрных штанах и белой рубашке с подтяжками, которому я дала бы не больше двадцати восьми или тридцати лет. Хотя едва ли это возможно, учитывая то, что я прочла и узнала о детективе Ланьере в Интернете за день до того, как явилась в участок.
Он как современная версия Шерлока Холмса, а преступления, над которыми он работал, были обязательно тщательно расследованы и раскрыты. Если Холмс отдавал предпочтение дедуктивному методу, то основной тактикой Джейми Ланьера была физиогномика. Другими словами, он отлично «читает» людей.
Так что, если судить по той информации, которую я заполучила о детективе Ланьере, возрастом он наверняка старше.
– Да, это я, – кивнула я.
– Прошу за мной. В мой кабинет. Хотите кофе или чая?
Наверное, лишь по одному моему виду он понял, что мне не до чаепитий, поэтому без дополнительных вопросов просто прошёл вперёд к двери цвета чёрного дерева с табличкой «детектив Дж. С. Ланьер». Мужчина открыл её и любезно пригласил меня войти внутрь.
В кабинете детектива было не так много вещей: всего-то деревянный стол, усыпанный бумагами и папками с документами, на котором также стояла лампа и земной шар. Перед столом стояло кожаное кресло, небольшой металлический шкаф с ящичками, закрывающимися на замок, и кожаный диван возле окна. На стенах висели разные дипломы об окончании полицейской академии, награды за заслуги и достижения, а на стене рядом с дверью висела большая доска с канцелярскими кнопками, которые закрепляли разные фотографии людей, отпечатки пальцев и записки. Кабинет детектива Ланьера была пропитана запахом табака и искусственной кожи.
– Прошу вас сесть, мисс Снелл, – произнёс мужчина, сам усаживаясь на кресло. – Разговор у нас пройдёт долгий.
– Знаете, мне бы совсем не хотелось сидеть здесь и обсуждать всё произошедшее. Мне достаточно тяжело говорить сейчас.
Детектив совсем мне не посочувствовал. Он смотрел на меня как на очередной объект, который хоть как-то сможет помочь ему в достижении его цели.
– Вы были влюблены в него, верно? – вдруг спросил он.
И это было настолько неожиданно, что я поразилась его проницательности. Ни разу прежде я никому не рассказывала о том, что испытываю к Энтони романтические чувства, и он точно не мог об этом узнать от кого-нибудь другого.
Разве что Бруно мог проболтаться, ведь сам подозревал это.
– С чего вы взяли? – Мой голос дрогнул, так что ответ был очевиден.
– Вы выглядите как женщина, которая узнала, что её возлюбленный убивал других женщин и спрятал пару тел у себя в спальне, а две остальных оказались за пределами его дома на помойке и в озере. – Детектив вытащил из кармана пачку с сигаретами и достал одну. Только он сунул её в рот, как тут же неожиданно выбросил в пепельницу. – Но вам не стоит любить его. Ведь он никогда не сможет ответить вам взаимностью.
– Он сам вам об этом сказал? – спросила я и удивилась тому, что меня вообще это волновало. Должно быть, я с ума сошла.
– Нет. Уверяю вас, сам он никогда и не узнал бы, что такое любовь. Ведь такое чувство ему совсем неизвестно. Он никогда никого не любил. Ни своих родных, ни друзей, ни одну из тех девушек, которых он использовал в своих целях.
Я решила, что это просто образное его выражение, которым он лишь хотел подчеркнуть то, насколько Энтони жесток. Однако тон, каким он всё это сказал, звучал так, словно детектив имел ввиду совсем другое.
– Вы что-то узнали, да? – спросила я. – И об этом вы мне хотели сегодня рассказать?
Мужчина кивнул. Он потянулся к шкафчикам с ящиками и достал небольшую папку. Положил её на стол перед собой, открыл и приступил к изучению содержимого.
– Дело в том, что с Энтони Максвоном говорил психолог. Когда мы только прибыли к нему в дом и совершили задержание, при одном лишь взгляде в его глаза я почти на все сто процентов был уверен в том, что мы имеем дело с человеком с психическими отклонениями. Вы не видели того ужаса, но… Когда мы ворвались в гостиную, она была просто залита кровью. Его окровавленная мать лежала на столе, а отец валялся на полу, задушенный подносом для еды… По прибытию в участок я настоял на том, чтобы с ним поговорила миссис Скотт, психолог-криминалист. И вот что мы выяснили… Причём именно об этом я впервые задумался, лишь посмотрев на него.
Он вытащил лист бумаги из файла и протянул мне. Я сразу начала читать напечатанный на нём текст, выискивая ключевые слова.
Дело Энтони Лестера Максвона
Поставленный диагноз: Диссоциальное расстройство личности (ДРЛ)
Заключение психолога-криминалиста:
Диссоциальному расстройству личности (в просторечии – социопатия) характерны игнорирование социальных норм, отсутствие привязанностей и каких-либо романтических влечений (секс сюда не входит, ибо социопаты могут заниматься им, но лишь для своего собственного удовольствия, без симпатии к партнёру), вспышки агрессии и склонность к противоправным действиям. Они не способны испытывать муки совести, вину, раскаяние или сожаление, когда наносят вред окружающим. Главная их черта – склонность к постоянному обману и манипулированию для личной выгоды. Социопаты используют окружающих в своих целях и не видят в этом никакой проблемы.
Мистер Энтони Максвон один из таких случаев. При разговоре я отчётливо подметила то, как искусно он пытался мной манипулировать. Как пытался давить психологически, включая во внимание разные детали моей деятельности. Но поняв, что это бесполезно, быстро открыл настоящую свою сущность. Мой собеседник начал срываться и всячески проявлять агрессию. Но лишь при упоминании об убийствах на его лице появлялась лёгкая улыбка, словно он вспоминал что-то приятное.
Социопаты часто склонны к жестокости, но далеко не все идут на такой шаг как убийство. У Энтони Максвона же выражалась яркая любовь и тяга к жестокости. Он искренне радовался, вспоминая о произошедшем, и это заставило меня капнуть чуть глубже.
Я закончила читать, даже несмотря на то, что там было ещё много текста, и отложила документ в сторону. Посмотрела на детектива жалобно, наверное, просто ожидая от него какой-то поддержки. Мне совсем не хотелось в это всё верить.
– Вы хотите сказать, что он социопат? – спросила я, вспоминая каждую нашу с ним беседу, в которых не было ничего, что могло бы говорить о его расстройстве. – Социопат, при том имеющий садистские наклонности?
– Да. Если быть абсолютно прямым и не пытаться казаться толерантным, я бы назвал этого человека бездушным существом, ведь это словосочетание гораздо точнее описывает его деяния, чем простое «социопат». Однако… – Взгляд Джейми Ланьера неожиданно изменился. Он вдруг принял какое-то сочувствие на лице, которого до этого совсем не было видно. – Однако есть кое-что, что поспособствовало тому, что он стал таким, как мы полагаем. По крайней мере, именно так считает миссис Скотт, а она провела годы исследований и получила несколько высших образований в сфере психиатрии и психологии.
Я живо проглотила ком в горле, который еле-еле покатился по горлу вниз, и взглянула детективу в глаза. До этого он говорил с полным омерзением, а сейчас показался мне немного опечаленным.
– Социопатами, как правило, не рождаются, – наконец ответил он. – В отличие от психопатов, коим Максвон не является. Социопатами становятся в следствии полученных травм. И чаще всего эти травмы они получают в детстве. Точно как в нашем случае.
– И что же это значит? – спросила я. – Вы выяснили, что стало травмой, да?
– Да. Событие крайне отвратительное. Может, даже отвратительнее тех зверских убийств, которые учинил Максвон, как бы цинично это не прозвучало.
Внутри меня всё упало вниз. Первое, о чём я подумала: Энтони, вероятно, жестоко избивали в детстве. Может, эти избиения больше походили на каждодневные пытки.
– Всё, что я вам сейчас расскажу, мисс Снелл, не пустые слова, не плод моего воображения, не что-то вымышленное из страниц сценария к будущему фильму ужасов. Всё это произошло на самом деле, и этому есть доказательства. Так что постарайтесь выслушать меня. Этот рассказ также, возможно, сможет объяснить, почему вы, при таком тесном общении с ним, остались живы.
У меня во рту пересохло от его речи.
Что такого ужасного могло произойти в жизни Энтони? Догадок и предположений в голове не было, но вот сердце явно больно сжалось от какого-то странного надвигающегося страха.
Но как бы там ни было, я собралась внимательно слушать.
– Впервые это произошло в тринадцатый день рождения Энтони Максвона. В тот период Джек и Даяна Максвоны на время разъехались, как утверждается, из-за небольшой ссоры, возникшей между ними после того, как Даяна начала подозревать мужа в изменах. Женщина забрала сына и поселилась в своей квартире на Аргайл-роуд в Кенсингтоне. Родители сделали мальчику много подарков в тот день. Обычные машинки и игрушки, каким дети очень радуются. На торжество прибыли гости: и бабушки, и дедушки, и дяди, и тёти. Были и двоюродные братья и сёстры, а так же друзья, с которыми Энтони часто уходил поиграть на улицу. Все сделали подарки. Все, кроме матери, Даяны Максвон. – Детектив сделал паузу и посмотре