– А вот здесь у нас спальня Энтони.
Лолли открыла дверь, и передо мной предстала просторная комната, такая идеально чистая и убранная, что я даже засомневалась в том, что тут кто-то живёт. Двуспальная кровать, которую, кстати, можно было прикрыть при помощи длинной прозрачной шторы, завязанной сейчас в сторону, тумбы по двум сторонам от неё, камин, большой шкаф и дверь в ванную находились в одном помещении, но вот чуть дальше стена делилась на арку, в которую можно было ступить, обойти рояль и войти в одну из двух дверей, за которыми тоже что-то находилось.
– Сюда входить без разрешения запрещено, милочка, – продолжала Лолли. Потом она как-то странно огляделась по сторонам, будто желая убедиться в том, что нас никто не подслушивает, а затем добавила почти шёпотом: – У мистера Максвона, как мы считаем, есть некая… психическая особенность.
Я нагло соврала бы, если бы сказала, что меня это не заинтересовало, поэтому я невольно немного наклонилась к женщине.
– Вроде ОКР3, – видно, довольная тем, что мне стало любопытно, продолжила Лола. – Но это не точная информация, никто не подтверждал. Однако если посудить по его поведению… Мы частенько видим, как он судорожно поправляет книги, бумаги, тетради или ручки на своём столе. Постоянно. И он ужасно злится, если кто-то входит в его комнату и переставляет какую-нибудь вещь, пусть даже совсем маленькую и незначительную. Наверняка что-то такое в голове всё-таки есть.
Я особого значения её словам не придала, ведь мне не было никакого дела до каких-то своеобразных заморочек хозяев этого дома, но сделала вид, что всё поняла. Но в самом-то деле, конечно, я действительно поняла, что не буду входить в эту спальню без разрешения мистера Максвона, да и не собиралась. Одно лишь моё воспитание не позволило бы мне входить в чужие комнаты без условного стука в дверь.
– Но это ещё не всё, – вдруг прошептала Лола, когда уже закрыла дверь и повернулась ко мне. – Есть ещё кое-что такое, о чём тебе, наверное, было бы интересно послушать.
Я уже поняла всю суть этой полноватой женщины с забавным прозвищем Лолли и всю её любовь к сплетням и подобной ерунде, и мне было хорошо известно, что от таких людей сложно избавиться, поэтому просто смиренно стояла на месте, делая вид, что мне жуть как интересно.
И тут она начала что-то говорить, как неожиданно прозвучал голос. Лола тут же замолкла, будто до этого и не болтала без умолку. Я даже увидела, как она нервно сглотнула.
– Ты уже весь дом показала мисс Снелл? – спросил Энтони, закатывая рукава своей рубашки и направляясь к нам.
– Д-да, мистер Максвон, – закивала Лолли. – Как раз закончила показывать вашу комнату.
Он в ответ легонько улыбнулся и поблагодарил её. Я решила, что он подойдёт ко мне и даст моё первое задание, однако Энтони, полностью проигнорировав меня, просто вошёл в свою комнату и захлопнул дверь.
– Твоя работа начнётся с завтрашнего дня, деточка, – поведала мне Лола, и мы вместе двинулись дальше по коридору, чтобы я смогла познакомиться со своей временной комнатой.
После всей этой экскурсии и прощания с Лолли я наконец с радостью закрыла за собой дверь, довольно рассматривая достаточно просторную уютную комнату, выполненную в светлых тонах. Мой скромный чемодан, который своим обшарпанным видом никак не сочетался с окружающей обстановкой, уже стоял около кровати, а пустой шкаф был слегка приоткрыт. Я подошла к окну и отодвинула шторку в сторону, заворожившись открывающимся видам почти на весь Касл-Хилл целиком – зелёные поля и леса раскинулись вдоль и поперёк, стирая человечество, будто его в этом мирке не существует. Здесь потрясающе красиво.
Вернувшись обратно, я сперва открыла чемодан и вытащила всю свою одежду. К комнате примыкала отдельная ванная комната, так что зубная щётка и паста, бритва, пару полотенец и пачка прокладок тут же заполнили её полочки. Моя немногочисленная одежда поместилась в шкафу и даже оставила кучу свободных мест. На туалетном столике появились мои любимые духи, расчёска и фотография в тонкой белой рамочке. Моя семья. В самые одинокие моменты я глядела на лица родителей и ощущала, как пустота внутри заполняется любовью и теплом. Так что они всегда и везде со мной.
Не знаю, чем я собираюсь заниматься до завтрашнего дня, но меньше всего мне хочется досаждать кому-либо из работников этого дома. Так что, устроив поудобнее фото в рамке, я достаю из чемодана свой дневник.
Никто не знал о том, что я веду дневник, в который записываю особенно сильные события, случающиеся в моей жизни. Первую запись я оставила в свои одиннадцать, и это помогло мне пережить ту страшную боль. Доктор Баркли посоветовал маме купить мне пустую тетрадь или книжку, в которой я могу записывать свои мысли, которые порой не помещались в голове. Так что я последовала его совету.
Открыв дневник, я схватилась за ручку, и почти сразу на белом пустом листе появилась новая запись.
Сегодня мой первый день в особняке Максвонов. Этот дом просто необъятный!
Уже завтра приступлю к работе. Не знаю, что за задания мне будет давать Энтони, но уверена, что справлюсь.
Он, кстати, оказался симпатичнее, чем я себе представляла. Среди журналистов, следящих за его семьёй, ходят очень интересные его описания и прозвища. Его называют завидным женихом для лондонских красавиц. А Энтони и в правду красавец, так что их понять ещё можно. Держу пари, Джудит без церемоний прыгнула бы на него, едва он показался бы перед ней.
В общем, посмотрим, что ждёт меня завтра, а пока я довольна тем, что приближаюсь к своей цели. Мне очень нужны эти деньги.
ГЛАВА 5
СОЦИОПАТ
ПОЛУЧИВ НА ПОЧТУ ПИСЬМО от нашего инженера-буровика, отвечающего за проектирование и строительство буровых платформ и проведение добычи нефти и газа, я как можно скорее отправил ему свой ответ, а затем с великим удовольствием захлопнул ноутбук. Работа на сегодня закончена.
В моей спальне было тихо.
Блаженно, умиротворённо и почти до невозможности приятно. Я взглянул на книги, что стояли надо мной ровными стопками на полке, пересчитал их, перебрал по цветам и смог расслабиться. Этот ритуал я совершал каждый раз, когда мне предстояло провести много часов за ноутбуком.
Я встал с кресла и хрустнул шеей. Снял рубашку, надел новую и позвонил на кухню, попросив принести мне белого сухого вина. Спустя всего минуту он оказался около моей комнаты.
– Как осваивается мисс Снелл? – спросил я пришедшую с подносном в руке девочку с каштановыми кудрями
каштановыми
каштановыми
каштановыми…
– Всё хорошо, – улыбнулась она мне, затем опустила глаза, проходя в спальню глубже.
Я проводил её взглядом, оглядел с ног до головы, увидел, как бела и свежа её кожа
как было бы здорово повалить её на кровать и привязать за руки. Взять нож, сделать пару надрезов и смотреть, как она в страхе просит меня отпустить её, как плачет и захлёбывается в слезах.
Как она боится меня.
О да, да, да. Прекрасно, слишком прекрасно.
Я прикрыл глаза, и мне так понравились мои мысли, что сердце судорожно застучало в груди, будто приятно возбуждённое.
Потом почему-то в голове возникли картины, пропитанные чем-то алым и сочным. Да, безумно красивые картины, само совершенство, отдельный вид искусства. Это была стекающая кровь, острое до боли лезвие, падающее на пол, окровавленная кровать, разбросанная одежда и тело с перерезанным горлом. Я видел, как оно лежит мёртвое, бледное и уже холодное. Я почти ощутил эту прохладу на кончиках пальцев
что это? Интересно…
Я встал и тихо подошёл к горничной сзади. Чаще всего я видел её раскладывающей еду во время завтраков. Та самая девочка, бросавшая на меня взгляды тем вечером, когда к нам наведались Лоусоны. Да-да. Это она.
– Ещё чего-нибудь, мистер Максвон? – спросила девочка.
Но когда она повернулась, то едва не отшатнулась от неожиданности, ведь я стоял всего в нескольких миллиметрах от неё. Она сглотнула, а я невольно опустил взгляд на её белую тонкую шею. Такую, чёрт, тонкую, что я мог бы одной рукой, не прикладывая особых сил, сжать её до хруста в позвоночнике. И этот хруст в голове у меня тут же заиграл приятной мелодией.
Чёрт, а почему бы мне не попробовать? Ведь жизнь слишком коротка, чтобы отказывать себе в удовольствиях!
– Мистер Мак… – произнесла девочка, судорожно глотая ртом воздух.
Но не от страха она это делала, нет.
Мы оба были возбуждены. Правда, в разных значениях. Она явно меня хотела.
Я осторожно провёл рукой по её кудрям так, будто хочу показаться ей нежным. Она прикрыла глаза, и плечи её опустились, словно всего несколько секунд назад напряжение текло по венам вместо крови, и только в эту секунду она смогла расслабиться.
– Ничего не говори, – прошептал я.
А рука моя сначала скользила по её голове, по волосам, опускаясь всё ниже и ниже, затем обхватила её белую шейку. И ей это нравилось, ведь я видел, как грудь вздымалась, как сердце постукивало, заставляя кожу вибрировать.
Но мне пока нравилось не особо.
– Хочешь я заставлю тебя стонать? – спросил я игриво.
Она нервно сглотнула.
Конечно, хочет.
Опустившись вниз на колени я, желая расслабить её и отмахнуть все сомнения, сунул руки ей под юбку. Нащупал тонкий материал её нижнего белья, через который ясно ощутил мягкую кожу гладкого лобка. Глянув на неё снизу-вверх и наградив довольной ухмылкой
я представил, как с силой сжимаю ей клитор и одновременно с этим грубо толкаю пальцы в её наверняка тугую вагину. Она теряет связь между болью и удовольствием, но в следующую секунду (слишком поздно) понимает, что я нещадно рву ей плоть, оставляя одно кровоточащее мясо.
Ох, вот хрень, член от этих мыслей затвердел точно камень.
Через тонкую ткань её трусиков я сперва погладил большим пальцем её лобок, затем опустился чуть ниже и начал массировать область клитора, заставив девочку согнуться в экстазе. Маленькая шлюшка.