Первые пару дней тренировался один. Потом приехала команда. Бесков вызвал меня к себе. Говорит: «Иди на тренировку».
Я в ответ:
– Это еще зачем? Тут же «Спартак» тренируется, а не сборная. Нет, не пойду.
– Ну ладно, не хочешь – не надо.
А за воротами там поставили специальные маленькие воротики – типа хоккейных. Там ребята в дыр-дыр играли. Бесков говорит:
– Иди хоть там поиграй, с запасными.
– С удовольствием! – отвечаю.
И что оказалось? Бесков тогда не столько тренировку проводил, сколько на меня смотрел.
А я любил всегда играть на коротком пространстве. С детства в спортзале был. Поиграли мы, а потом Бесков подошел и говорит:
– Да ты лучше их всех играешь! Переходи-ка ты к нам.
И вот эта фраза меня тогда тронула. Говорю:
– Ну хорошо. Но давайте так: в Москву я насовсем переезжать не буду. Сколько я вам нужен – отыграю – и уеду в Красноярск.
– Договорились.
После первой тренировки меня позвали к Николаю Петровичу. Он как начальник команды, патриарх «Спартака» знакомился со всеми новичками. И вот после той беседы я окончательно понял: надо оставаться в «Спартаке». Такой спокойный, убаюкивающий голос. Спросил про мать, про брата, про сестру. Очаровал, в общем. От него я вышел окрыленным.
Конечно, в «Спартаке» поначалу я стеснялся, не высовывался. До этого я видел команду только по телевизору, и человек, игравший в ней, мне изначально казался небожителем. Уважение к футболистам «Спартака» было колоссальным. Ребят на первых порах называл исключительно на «вы».
В автобус заходил одним из последних, чтобы занять те места, которые еще оставались свободными. Кстати, про автобус у нас есть шутка. Сначала ты садишься в конце. Потом, когда приобретаешь опыт, пересаживаешься все ближе и ближе к началу салона. А там уже и к выходу. Не лез вперед я и в столовой. Хотя там мне повезло. Ярцев увидел, что я скромно стою в стороне, и позвал меня:
– Олег, иди к нам, за наш стол. У нас место есть.
Мне было очень приятно. Полностью своим я себя почувствовал, когда вышел на поле. Понял, что даже в сравнении с этими ребятами я что-то умею. Первый раз коснулся мяча – и все волнение разом прошло.
В коллектив меня пытался влить Прошка, вратарь Саша Прохоров.
– Чего ты сидишь один? – спрашивал он.
– Да вот читаю.
– Пойдем телевизор посмотрим.
– Ну пойдем.
Потом сошелся с Сашкой Кокоревым. Он почему-то сразу воспылал ко мне дружескими чувствами. Мы до сих пор дружим. Психологически он тоже помог. Иногда придет ко мне перед отбоем: посидим, поговорим. Он тоже спрашивал: почему я не появляюсь в общей компании. А я говорил:
– Я лучше книги почитаю.
Читал я все подряд. Дома у меня больше тысячи книг. И я их все перечитал. Книги, которые не читал, – не держу.
Из воспоминаний Валерия Романцева:
– В свое время брат знал наизусть «Евгения Онегина». Однажды мы зашли в гости к водителю «Спартака» Коле Дорошину – они с Олегом жили в одном доме. У него две дочери. Одна говорит: «А я «Евгения Онегина» знаю». Олег ей: «Давай». Она начинает, потом на пару секунд останавливается. И тут Олег подхватывает. Так они и читали друг за другом – около часа, наверное.
Пару месяцев я жил у Валерки Гладилина, в Лыткарине. Мать у него была золотая, царствие ей небесное. Спишь на пуховой перине, утром встаешь – а она уже блинчики приготовила – со сметанкой, вареньицем. «Сынок, кушай, а то ты такой худой!» А Валерка смеется: «Она у меня всю жизнь такая!»
Из-за этих блинчиков стал появляться лишний вес. Прихожу на взвешивание – полтора-два килограмма сверху обычных. Что делать? Надевал болоньевую курточку и бегал вокруг поля, сгонял. Если бы я этого не делал, меня бы живо обратно в Красноярск отправили. Зачем тут такой новичок, у которого каждый раз 2 килограмма лишних? В итоге я сбежал от Валерки. Надоело изнурять себя ежедневными пробежками. Он понял, не обиделся.
Близко я в первые пару месяцев ни с кем не сдружился. У ребят были свои компании. Я ходил скромно, присматривался. В Тарасовке была общая комната с телевизором. Там стояли шахматы. Иногда заходил туда, смотрел, как ребята играют.
Я любил шахматы. Но в них играл, наверное, каждый советский человек. Я научился играть едва ли не раньше, чем ходить. Отец показал.
В шахматах здорово получалось у Гаврилова. Он вообще мастер везде был – и в шахматах, и в картах, и на бильярде. А у Манучара Мачаидзе даже разряд по шахматам был. Однажды он играл с кем-то из ребят вслепую. И, что самое интересное, победил.
В карты в «Спартаке» тоже играли, но я не сказал бы, что часто. Бесков запрещал. В итоге любители этого дела специально уходили к речке, чтобы там порубиться. Но их как-то там поймали, и они на время закончили с этим делом.
Из воспоминаний Сергея Новикова, футболиста «Спартака» 1970-1980-х годов:
– Однажды Бесков застукал нас с Дасаевым за игрой в карты. У нас с Досом было своеобразное троеборье. Сначала я бил ему пенальти. Забиваю ему 8 из 10 – он мне платит 10 рублей. Потом играли в дурачка – тоже на чирик. Из десяти партий. И там и там я, как правило, побеждал. Зато Дасаев регулярно отыгрывался на мне в нарды. А там ставка была уже 25 рублей. Таким образом, чаще всего Ринат имел пятерочку в плюсе. И вот рубимся мы в подкидного. В тихий час. Заходит Бесков. Ух и досталось же тогда нам! Чего только про себя не услышали. Морально нас убил. А нарды Бесков в какой-то момент у нас отобрал.
Одно время мы в «Спартаке» запали на лото. В шахматы все-таки двое играют, а остальные смотрят. А в лото рубились чуть ли не всей командой.
У различных чисел в лото есть свое наименование. 11 – барабанные палочки, 90 – дедушка. А цифра 4 в лото называется зубом. Под этим номером у нас играл Володька Сочнов. И когда кто-то вытаскивал бочонок с 4-м номером, все дружно комментировали: «Сочнов!» Так за ним и закрепилась кличка «Зуб».
Бесков лото не запрещал. И даже сам иногда с нами играл. Но больше он любил шашки. Чаще побеждал. Но когда проигрывал – злился страшно, как будто мы матч чемпионата только что проиграли. Убегал в номер и до вечера не показывался. Поэтому каждый из нас хотел его обыграть. Мы понимали: если проиграет, потом спрячется и целый день никого трогать не будет. Мы специально искали для него соперников посильней.
Атмосфера в «Спартаке» в 1977 году по сравнению с первым моим приездом поменялась полностью. Чувствовалась команда, одна цель. Было видно, что ребята друг друга уважают, поддерживают. А главное – хотят выигрывать. Когда я пришел в «Спартак», мы шли на четвертом месте. А в итоге финишировали первыми.
Если играл «Спартак», почти все стадионы были переполнены. Помню один матч – за день до него мы приехали в Черкизово, на предыгровую тренировку. В этот день там играл «Локомотив» – он в том сезоне выступал в высшей лиге. Смотрим – поле нестриженое, никуда не годится. Подходит директор стадиона – усталый небритый мужик.
Николай Петрович к нему обращается:
– У тебя же сегодня игра!
– У меня завтра игра, – отвечает он после паузы. – Сегодня – так, ерунда.
Приезжаем на следующий день – поле с иголочки. А сам он встречает в белой рубашке, чисто выбритый. Вот какое отношение было к «Спартаку» даже в первой лиге!
Ключевой матч в сезоне-1977 мы выиграли у «Нистру» – 4:3. Играли тогда исключительно в атаку, поэтому три и пропустили. Игра у нас получалась. Я из атаки не вылезал, и Хидя – Вагиз Хидиятуллин – в чужой штрафной прописался. Но победили по игре и довольно-таки легко, пусть счет и может ввести в заблуждение.
Я с игровых пор не любил футбол от обороны. «Лучшая защита – это нападение», – эти слова я считаю правильными. Когда «Интер» стал чемпионом, и при этом почти все матчи выиграл со счетом 1:0, это меня покоробило. Я хоть и был защитником, но у меня оставалась психология нападающего. Как и у многих моих партнеров. В «Спартаке» конца 1970-х почти все защитники имели опыт игры на атакующих позициях. И Хидя пробовался полузащитником, и Сашка Сорокин, и Витька Ноздрин. Все вперед бежали с удовольствием.
После матчей Бесков отпускал меня домой в Красноярск, к жене. Мы так изначально договаривались. Тем более что в августе у меня родился первый сын, Вадим, и мне надо было чаще бывать дома. Константин Иванович не возмущался, не давил. Он видел, что я скучаю по родным. И это с его стороны был мудрый ход. Так прошло несколько месяцев. В конце сезона Бесков вызвал меня и говорит:
– Знаешь, у нас квартиры дают. В Сокольниках, двухкомнатные.
В конце того сезона ордера выдали сразу нескольким приезжим: Дасаеву, Хидиятуллину. Бесков решил заманить этим предложением и меня.
– Ты точно не хочешь? – спросил он.
– Нет, Константин Иванович, – говорю я. – Все остается, как договаривались, – мне квартира не нужна. Я возвращаюсь в Красноярск. Жить в Москве постоянно я не планирую.
– Ну, не нужна так не нужна.
Тут заходит Старостин:
– Олег, слушай, ты не торопись. Ты пока ключи возьми, а потом будешь думать. Отказаться никогда не поздно.
– Давайте я хотя бы с женой посоветуюсь, – отвечаю ему.
Я вернулся в Красноярск, пообщался с Натальей. Сказал: так и так, зовут в Москву с семьей, дают квартиру. А ей неожиданно эта идея понравилась: «А поедем!»
Приехал к Бескову: «Спасибо, я беру эту квартиру». Тем более что и местоположение оказалось отличным – в Сокольниках, почти у центрального входа в парк.
Так я стал спартаковцем на постоянной основе.
Из воспоминаний Виктора Самохина:
– Редко бывает, чтобы новичок моментально влился в коллектив. Всегда нужно время, чтобы притереться. Старожилы смотрят, изучают, что за человек, поначалу относятся с настороженностью. Впрочем, было сразу видно, что Олег приехал со своими взглядами на футбол, со своим пониманием, с амбициями. Но без этих качеств редко становятся большими игроками. И уж тем более – большими тренерами.