39//17
И Остап ударил Воробьянинова медной ладонью по шее. — Эпитет встречается в очерке И. Ильфа «Записки провинциала»: «Она стучала по моей голове своими медными ладонями» [Заноза 12.1924; Ильф, Путешествие в Одессу, 121].
39//18
Ипполит Матвеевич, не выдержавший всех потрясений ночи и утра, засмеялся крысиным смешком. — Как сказано далее, после землетрясения Воробьянинов «несколько повредился» [ДС 40]. Крысиный смешок напоминает о хохоте Евгения в «Медном всаднике»: И вдруг, у даря в лоб рукою, /Захохотал, а бунт Воробьянинова против Бендера в следующей главе может быть сопоставлен с бунтом пушкинского героя против Петра.
39//19
Непосредственно вслед за этим… земля разверзлась и поглотила… гамбсовский стул… — Пример подключения мировых сил к судьбе героев [см. Введение, раздел 5]. Мы встречаем это также в сатириконовском пародийном письмовнике — в образце любовного письма, причем в примечании указывается, что это цитата из реального письмовника издательства И. Д. Сытина: «Разверзись земля и поглоти меня несчастного» [Аверченко, Бухов и др., Самоновейший письмовник, 131].
Примечание к комментариям
1 [к 39//13]. Термин «конденсация» (взаимоналожение различных «глубинных» элементов сна, дающее причудливые гибриды в «явном сне») следует стандартному французскому тексту фрейдовского «Введения в психоанализ» (авторизованный перевод С. Янкелевича).
40. Сокровище
40//1
Скажите, вы в самом деле были предводителем дворянства? — Остап перенимает здесь оборот речи, характерный для Авессалома Изнуренкова, позаимствованный, в свою очередь, у одного из персонажей диккенсовского «Дэвида Копперфилда» [см. ДС 21//9; ДС 36//14].
40//2
Однако пойдем, старичок, у меня двадцать пять рублей подкожных. — «Подкожные деньги» можно понимать как скрытые, надежно припрятанные деньги: «Подкожный — любимый, сокровенный, интимный, известный только говорящему: «У меня есть одно подкожное кафе на Таганке»; «Друг ты мой подкожный!»» [Елистратов, Словарь московского арго, 341; то же, что слово закадычный, на которое оно похоже и по внутренней форме: ср. под кожей — за кадыком]. Эпитет мог обозначать, среди прочего, содержимое бумажника: «[Скрипач в ресторане]…играл ему [гостю] прямо «под кожу», в карман, в бумажник, где лежали толстой маленькой пачкой банковские тысячи» [Вертинский, Дорогой длинною…, 156].
40//3
Ипполит Матвеевич вышел на улицу. Он был полон отчаяния и злобы. Луна прыгала по облачным кочкам. Мокрые решетки особняков жирно блестели. Газовые фонари, окруженные веночками водяной пыли, тревожно светились. Из пивной «Орел» вытолкнули пьяного. Пьяный заорал. Ипполит Матвеевич поморщился и твердо пошел назад. — В некоторых деталях этот абзац сходен со сценой, предшествующей самоубийству Свидригайлова: «Он злобно приподнялся… Очнулся, вздрогнул, встал и решительно пошел из комнаты. Через минуту он был на улице. Молочный густой туман лежал над городом… Холод и сырость прохватывали все его тело и его стало знобить… Какой-то мертво-пьяный в шинели, лицом вниз, лежал поперек тротуара. Он поглядел на него и пошел далее» [VI.6; указано в кн.: Каганская, Бар-Селла, Мастер Гамбс и Маргарита, 16; курсив мой. — Ю. Щ.] 1.
40//4
Он вспомнил вдруг, что в гимназии ученик Пыхтеев-Какуев умел шевелить ушами. — Из традиционных гимназических доблестей. Ср.: «[Гимназист]…весело вбежал в комнату и с порога закричал: «Мамочка! А я умею зонами шевелить!»» [Страшное издание // Ф. Опискин, Сорные травы]; «Пришел Митин товарищ, Рубин, маленький, удивительно черный и умевший широко открывать один глаз, а другой в то же время закрывать без единой морщинки» [Каверин, Открытая книга: Юность, гл. 1]; «— А у нас, — сказала девочка, — одна ученица умеет ушами двигать. Ей завидуют все. — Это что! — сказал я. — А вот в нашем классе есть один — до потолка плюнет…» [Кассиль, Кондуит (1930)].
40//5
Ипполит Матвеевич… взял с подоконника бритву. На ее зазубринках видны были высохшие чешуйки масляной краски… [Он] неторопливо подтянул правый рукав выше локтя, обмотал обнажившуюся руку вафельным полотенцем… Свет погас, но комната оказалась слегка освещенной голубоватым аквариумным светом уличного фонаря. — Бритва, судя по зазубринкам, — видимо, «Жиллет» [см. ДС 7//9]. Бритва фигурирует также в пьесе Ю. Олеши «Заговор чувств» (1928–1929), где Кавалеров в воображении убивает ею Бабичева.
Сцена имеет общие черты с покушением Трусоцкого на жизнь Вельчанинова в «Вечном муже» Достоевского [гл. 15]. Трусоцкий ночью пытается зарезать спящего Вельчанинова бритвой; как и в ДС, в комнату просачивается слабый свет. Далее раненый Вельчанинов, обезоружив Трусоцкого, «достал чистое полотенце и туго-натуго обвил им свою левую руку, чтобы унять текущую из нее кровь» (в ДС аналогичный жест делает Воробьянинов).
В новелле Конан Дойла «Шесть Наполеонов» (о роли которой для выбора фабулы романа см. ДС 2//5) один из охотников за сокровищем перерезает другому горло складным ножом. А. Д. Вентцель напоминает о самоубийстве Пискарева в «Невском проспекте» Гоголя; общая деталь с ДС — что бритва валяется на полу [Комм, к Комм., 95].
40//6
Великий комбинатор издал звук, какой производит кухонная раковина, всасывающая остатки воды. — «…Сзади него раздался звук, который производят в отверстии ванны последние капли спускаемой воды» [Заяицкий, Жизнеописание С. А. Лососинова (1926), 1.3; звук издает один из персонажей под действием внезапного удара, как и в ДС].
40//7
Ипполиту Матвеевичу удалось не запачкаться в крови. — Очередное эхо Достоевского и одновременно определенный тип understatement в описании жестоких сцен. Раскольников «…полез ей [старухе] в карман, стараясь не замараться текущею кровию… Он вспомнил потом, что был даже очень внимателен, осторожен, старался все не запачкаться…»[Преступление и наказание, 1.7]. То же у Толстого: «Гаджи-Ага… с двух ударов отсек голову и осторожно, чтобы не запачкать в кровь чувяки, откатил ее ногою» [Хаджи-Мурат]. И у Бабеля: «Кудря… осторожно зарезал старика, не забрызгавшись» [Берестечко].
40//8
…Ипполит Матвеевич проник в шахматный кабинет и… подошел к стулу… [Он] с хладнокровием дантиста стал выдергивать из стула медные гвозди… «Сейчас же на автомобиль… на вокзал… За какой-нибудь камешек меня переправят на ту сторону, а там…» — Ср. планы Василия Андреича, предвкушающего близкую наживу, в «Хозяине и работнике» Л. Н. Толстого [гл. 6]: «Землемера помажу… Сейчас три тысячи в зубы. Небось, размякнет…» — О хирургических сравнениях см. ЗТ 2//27.
Как пример тяги соавторов к кольцеобразным построениям [см. Введение, раздел 5, и ЗТ 1//32, сноску 2] отметим, что последний стул, как и первый, Воробьянинов вскрывает без участия Бендера [ср. ДС 9]. Совпадение в этом, а также в том, что оба раза в стуле ничего не оказывается, оттенено контрастом в манере вскрытия стула — варварской и поспешной в первом случае (драка с о. Федором), методичной и неторопливой во втором.
40//9
— Этого не может быть! — повторил он… — Этого не может быть! — Фраза, особенно с повторением, характерна для экспрессионистской риторики Л. Андреева: «Бескрайний:.. Как же это может быть, чтобы люди совсем перестали покупать? Этого не может быть! Сура: Этого не может быть». «Давид: Этого не может быть! Скажи, что ты ошибся, Нуллюс!» [Анатэма, картина 2 и 5]. Видимо, не без стилизации в духе Андреева — в повести В. Катаева «Остров Эрендорф» (1924): «[Профессор Грант]…ужаснулся. Вспотел. Покрылся смертельной бледностью. — Подожди. Этого не может быть!.. Этого не может быть, — сказал он и бешено завертел ручку арифмометра».
40//10
— Ходют тут, ходют всякие, — услышал Воробьянинов над своим ухом. — Стилизованное литературное просторечие. Ср. «Шляются тут. Того гляди, стащут что» [служащий магазина — автору, ищущему работу; Гиляровский, Мои скитания]. Фраза отстоялась у сатириконовцев: «Ходят тут всякие» [буфетчик — человеку, ищущему слесаря; Аверченко, Случай с Пат ледовыми]. «Ходят, ходят тут всякие, а зачем — и сами не знают» [его же, Первый дебют].
40//11
Он увидел сторожа в брезентовой спецодежде и в холодных сапогах. — Продолжающиеся параллели с Достоевским: Свидригайлов перед самоубийством встречает ночного сторожа и разговаривает с ним [Преступление и наказание, VI.6; указано в кн.: М. Каганская, Бар-Селла, Мастер Гамбс и Маргарита, 16].
40//12
Ну, и вот, был здесь постоянно клуб… Негодящий был клуб… Только весною товарищ Красильников стул для сцены купил… — Стилизация народной повествовательной манеры; ср. у Бунина: «Ну, так вот я и докладываю вам: была эта Елена просто алчная блудница… Только всходит однажды в ее уборные комнаты главный ее камергер…» [Святые; курсив мой. — Ю. Щ.].
40//13
Клуб на них построили, солдатик!.. Паровое отопление… буфет, театр, в галошах не пускают!.. — П. И. Лавут предположил, что финал ДС навеян газетными сообщениями о железнодорожном клубе в Полтаве, построенном на сто тысяч, выигранных по облигации. Если такой факт имел место, то он отразился также в истории о клубе автомобилистов «Станка». Как замечает Я. С. Лурье, история клуба имеет в ДС ту неправдоподобную черту, что, в отличие от облигации, клад должен был стать собственностью государства, а не клуба. Неправдоподобна также скорость постройки клуба — от мебельного аукциона в ДС 21 до развязки романа в конце октября прошло не более полугода. [П. Лавут, цит. по кн.: Яновская, 135; Курдюмов, В краю непуганых идиотов, 83.]
…В галошах не пускают… — О подобного рода запретах в те годы упоминали с гордостью среди других показателей чистоты и порядка в общественных местах. Пресса 20-х гг. рисует угнетающие картины массового бескультурья в городской рабочей среде, на фоне которых видно, что рассказы М. Зощенко о маленьком «пролетарии», о его бытовых привычках являются вовсе не гротескным преувеличением (как думал раньше и автор этой книги), а точным фактическим воспроизведением действительности. Эта проблема,