3//20
А в Арбатове вам терять нечего, кроме запасных цепей. — Каламбур, основанный на словах из «Коммунистического манифеста» — о том, что в революции пролетариату нечего терять, кроме своих цепей, приобретет же он весь мир. Фраза вошла в разговорную речь. «Вот из разговора пермских рабфаковцев: «Идем на Каму! — Опять? а уроки? — Э-э, нам с тобой нечего терять, а приобретем мы… Козий Загон»» [из пермской студенческой газеты, цит. по кн.: Селищев, Язык революционной эпохи; Козий Загон — городской парк в Перми].
Ср.: «[Иоаннопольский]…чувствовал, что ему нечего терять, кроме собственных цепей» [Ильф, Петров, Светлая личность]; «А мне нечего терять, кроме цепей» — говорит аферист Аметистов [Булгаков, Зойкина квартира]; о связи этого персонажа с Бендером см. ДС 5//15.
3//21
Через два часа машина со свежим темно-зеленым пятном на боку медленно вывалилась из гаража и в последний раз покатила по улицам города Арбатова. Надежда светилась в глазах Козлевича. Рядом с ним сидел Балаганов… Командор пробега развалился на рыжем сиденье… — Отбытие, показываемое извне, как бы глазами стороннего наблюдателя, непосредственно вслед за сценой, описывающей «изнутри» подготовку героев к отбытию, — знакомый стереотип. Ближайшая параллель к ЗТ — отъезд Тараса Бульбы в Варшаву, следующий за его переговорами с Янкелем: «И через час воз с кирпичом выехал из Умани, запряженный в две клячи. На одной из них сидел высокий Янкель…» [Гоголь, Тарас Бульба, гл. 10]. Из ЗТ: «Через десять минут молочные братья покинули летний кооперативный сад…» [2]; «Через пять минут из общественной уборной… вышел слепец в синих очках» [12]; а также при описании последнего выезда антилоповцев: «В ту же ночь из ворот постоялого двора, бледно светя фарами, выехала «Антилопа». Заспанный Козлевич с усилием поворачивал рулевое колесо» [24].
Более или менее сходная модель у других авторов: «Через час путешественники уплатили за ночлег, и повозка тронулась в путь» [Т. Готье, Капитан Фракасс, гл. 6]; «[Путешественники разместились на спине слона]…и в девять часов животное, покинув селение, устремилось самой прямой дорогой в густой лес» [Ж. Верн, Вокруг света за 80 дней, гл. 11]; «Немного погодя, беговые дрожки Крюкова уже стучали по пыльной дороге» [Чехов, Тина; курсив мой. — Ю. Щ.].
3//22
…Предлагаю присвоить машине название — «Антилопа-Гну». — «Автомобиль имел имя. Его часто красили» [ИЗК, 243].
«Антилопа» — имя корабля Гулливера, на котором тот попал в Лилипутию. По блестящему наблюдению В. Болена, ассоциация может быть связана с тем, что Бендер, особенно во втором романе, является своего рода Гулливером, который попеременно предстает то великаном (на фоне большинства комических персонажей романа), то лилипутом (на фоне «истинного социализма») [Bolen, 60]. Метафоры, уподобляющие машину Козлевича кораблю, езду на ней — морскому плаванию, многочисленны: «У вас есть прекрасный навигационный прибор — компас-брелок», «.. издавала корабельные скрипы» [ЗТ 25, 35] и др. «Антилопа-Гну» — видимо, по аналогии с двойными названиями марок машин («лорен-дитрих», «изотта-фраскини», «испано-сюиза»).
Сравнение автомобиля с другим экзотическим животным: «Автомобиль движется нервически. Он прыгает, как кенгуру» [И. Эренбург, Рождение автомобиля // И. Эренбург, 10 л. с., гл. VI (1929)].
Акт присвоения потрепанной машине имени напоминает, конечно, и о «Дон Кихоте», где старой, заморенной лошади перед выездом в путешествия дается громкое имя Росинант [1.1]. Лошадиные и извозчичьи метафоры, в контрапункте с романтическими, корабельными, играют видную роль в юмористической презентации Козлевича и его машины [см. ЗТ 2//15, а также выше, примечание 8].
3//23
— Вторая стадия кражи гуся, — холодно заметил Остап. — Третья стадия начнется после поимки виновного. Она сопровождается чувствительными побоями. — Стадии кражи гуся — вероятно, по аналогии со стадиями загнивания капитализма: «Третья стадия разлагающегося капитализма» [Пр 21.07.30].
Квазинаучной констатацией предсказуемых «стадий» или «фаз» чьего-то комикотрагического поведения Бендер действует в манере Хулио Хуренито и других отрешенно-иронических наблюдателей человечества, к семье которых он принадлежит (см. Введение, раздел 3). Ср. наблюдения Хуренито над переживаниями овдовевшего Алексея Спиридоновича Тишина: «— Начинается! он уже ищет утешения… Дальнейшая фаза — он ищет забвения» и т. д., а позже — над европейской драмой: «Болезнь начинает вступать во вторую фазу» [Эренбург, Хулио Хуренито, гл. 5 и 22].
3//24
— Бог подаст, — ответил Балаганов, свешиваясь за борт. — Формула отказа в подаянии, имеющая, как многое в ДС/ЗТ, привкус литературности. Ср. у Достоевского: «…мимо пройти, и не дать ничего, сказать ему «Бог подаст»» [Бедные люди, письмо от 5 сентября]; у И. Гончарова: «Не трать на [нищих] денег попустому… на что баловать?.. Бог подаст» [Обыкновенная история, 1.1] и др. В. Маяковский в стихотворении «Ханжа»
(1928) приводит наиболее употребительные «божественные» штампы, как-то: ей-богу, бог послал, вот те крест, бог на помощь, видит бог, слава богу, бог подаст и проч. [Поли, собр. соч., т. 9].
3//25
— Влезайте, — предложил Остап, — черт с вами! Но больше не грешите, а то вырву руки с корнем. — В Евангелии от Иоанна [8.11]: «Иди и впредь не греши» (слова Христа, обращенные к грешнице). О штампе «вырвать с корнем» см. ДС 4//5. Угроза вырвать руки стоит в ряду таких фразеологизмов эпохи, как «ударить по рукам», «отсечь руки» и т. п. Ср.: «Кибальчича [халтурного писателя] вовремя ударили по рукам» [Б. Киреев, Война халтуре, КН 09.1929]; «Трудящиеся далекой Якутии готовы отсечь окровавленные руки зарвавшимся империалистам» [Пр 21.07.29]; «Рука, подымающаяся на представителя советской власти, должна быть отсечена» [А. Аграновский, На перевале // А. Аграновский, От Столбцов до Бухары] и т. п.
3//26
…Из медного рожка вырвались старомодные, веселые, внезапно обрывающиеся звуки: Матчиш прелестный танец. Та-ра-та… — Рожок с той или другой популярной мелодией — реалия ранних лет автомобилизма: «Машина… [шла] тихим ходом, шоффер тщетно трубил несколько раз начало все той же мелодии, народ не расступался» [М. Кузмин, Федра; действие во Флоренции]. Сигнал-матчиш упоминается в различных свидетельствах эпохи, например, в сценарии соавторов «Однажды летом»: «Ветхозаветные, давно забытые, внезапно обрывающиеся звуки…», — или в повести В. Катаева «Зимний ветер», где действие происходит в Одессе в 1917: «Знаменитый сигнал, некогда спьяну купленный в Париже…» [Ильф, Петров, Необыкновенные истории…, 355; Катаев, Собр. соч., т. VI]. «Красный автомобиль с музыкальным ящиком», играющим «Смейся, паяц», встречаем у Бабеля [Как это делалось в Одессе]. Озвучивались таким путем и другие машины и приспособления — напомним никелированную кассу в буфете Дома народов, играющую все тот же матчиш [ДС 29].
Матчиш— танец испанского или латиноамериканского происхождения, «завоевавший мир» в начале XX в. [Л. Никулин, Время, пространство, движение, т. 2:121]. Танец и соответствующая песенка, придя в Россию из Европы около 1905 4, получили широчайшую популярность; среди прочего, матчиш входил вставным номером в русскую постановку «Веселой вдовы» Легара [см.: Ярон, О любимом жанре, действие в 1906] и звучал со всех эстрад. В романе Р. Гуля «Азеф» описывается исполнение его в петербургском «Аквариуме»:
«…на сцену выкатился мужчина в костюме циркача с порнографическими усами и, делая невероятные телодвижения, заплясал под ударивший оркестр: Матчиш прелестный танец, / Живой и жгучий, / Привез его испанец, /Брюнет могучий… Мужчина вихлялся все безобразнее: В Париже был недавно, / Кутил там славно, / В кафешантане вечно / Сидел беспечно…» [85].
Другие строфы русских версий: Матчиш прекрасный танец, / Он кровь волнует, / Кто веселиться хочет, / Матчиш танцует… // Весь мир матчиш танцует, / Он всех чарует, / Он легок, весел, плавен, / Порой забавен. // В нем много страсти, зноя, / В нем нет покоя, / Счастья миг он несет, / В нем забудешь ты мрак земных невзгод… // Матчиш люблю я страстно, / Пляшу прекрасно, / Его всегда танцую, / Когда тоскую, и т. д. По мемуарному свидетельству, на мотив матчиша пел В. Маяковский свои стихи из «Мистерии-буфф»: Хоть чуть чернее снегу-с, / Но, тем не менее, / Я абиссинский негус. / Мое почтение [Евг. Венский, Практический самоучитель бальных танцев // Аверченко и др., Самоновейший письмовник, 113; Матчиш, музыка Борель-Клерк, текст А. Бусина (с нотами), М.: изд. С. Я. Ямбор, № 43, около 1913; Чуковский, Литературные воспоминания, 23].
В качестве знака «ретро вообще», и, более конкретно, Парижа «belle époque» мелодия матчиша вставляется без какой-либо хронологической строгости в музыку к кинокартинам (например, «Вокруг света за 80 дней» по роману Ж. Верна, где действие происходит в XIX в., и во многие другие фильмы).
Примечания к комментариям
1[к 3//4]. Две огромные пальмы над гробом В. И. Ленина — одну в изголовье, другую в ногах — можно видеть на известной гравюре А. Кравченко «Тело Ленина в Колонном зале Дома Союзов».
2 [к 3//11]. В романе Пьера Бенуа «Альберта» (рус. пер. 1927) герой и героиня ведут шикарную жизнь, за которой, как и в случае с кооперативом «Линеец», скрываются преступление и грех. Символическую роль играет в этом прожигании жизни их роскошный автомобиль — «lа terrible petite automobile… le monstre». Как и в ЗТ, эти персонажи в разгаре веселья иногда оцепеневают, как бы чуя приближение призрака, несущего возмездие: «Аu milieu des réjouissances de plus en plus indignes où Franz et moi nous entrainions mutuellement, esclaves infortunés liés par la plus abominable des chaînes… parmi toute cette enfantine et burlesque bacchanale