одымай» встречаем у Чехова: «— Нет, милый мой, поднимай повыше, — сказал толстый. — Я уже до тайного дослужился…» [Толстый и тонкий]; у Н. Эрдмана: ««Уж не Петр ли это Великий?» — «Нет, скажут, поднимай выше, это Павел Гулячкин»» [Мандат, д. 2, явл. 12].
19//9
А городским головой я предлагаю выбрать все-таки мосье Чарушникова. — Городской голова — председатель городской думы и ее исполнительного органа — городской управы.
19//10
Попечителем учебного округа наметили бывшего директора дворянской гимназии, ныне букиниста, Распопова. — Попечитель учебного округа — высокопоставленное должностное лицо в министерстве народного просвещения. В начале XX в. в России было 12 учебных округов, включавших от 2-х до 11-ти губерний. Попечитель учебного округа был главным начальником всех гражданских учебных заведений округа, выбирал директоров гимназий, утверждал инспекторов и учителей, назначал инспекторов университетов и служил главной передаточной инстанцией между округом и министром народного просвещения.
19//11
Кислярскому предложили пост председателя биржевого комитета. — Биржевой комитет — исполнительный орган местного биржевого общества, состоявшего из представителей высшего купечества и распоряжавшегося делами биржи.
19//12
Перебирая знакомых и родственников, выбрали: полицмейстера, заведующего пробирной палатой, акцизного, податного и фабричного инспектора; заполнили вакансии окружного прокурора, председателя, секретаря и членов суда; наметили председателей земской и купеческой управы, попечительства о детях и, наконец, мещанской управы. — Полицмейстер — начальник городского полицейского управления в губернских и крупных уездных городах дореволюционной России.
Пробирная палата — учреждение, ведающее пробирным надзором, т. е. определением проб золота и драгоценных металлов, находящихся в обращении.
Акцизный инспектор — не вполне точное обозначение чиновника, ведающего акцизными сборами, т. е. «взиманием в казну дохода с нитей, изделий из вина и спирта, дрожжей, табаку, сахара, осветительных нефтяных масл и зажигательных спичек».
Податной инспектор — чиновник для особых поручений казенной палаты (губернского органа министерства финансов, наблюдавшего за поступлением в казну доходов).
Фабричный инспектор — лицо, осуществлявшее фабричную инспекцию, т. е. систему мер по регулированию труда женщин и малолетних, посредничеству между рабочими и предпринимателями, санитарному благоустройству на заводах и фабриках, выдаче пособий рабочим, потерявшим трудоспособность, охране порядка на предприятиях и т. п.
Земская управа — орган местного самоуправления в пореформенной России (1864–1917). Распорядительным органом этого самоуправления было земское собрание (губернское и уездное), состоявшее из представителей всех сословий: дворянства, купечества, духовенства, мещанства, крестьянства. Дворянство обычно играло в земских учреждениях доминирующую роль; губернский / уездный предводитель дворянства был председателем соответствующего земского собрания. Земская управа была исполнительным органом земского собрания и избиралась последним на трехлетний срок.
Купеческая управа — исполнительный орган купеческого сословного самоуправления. Купеческие управы существовали только в Санкт-Петербурге, Москве и Одессе.
Мещанская управа — исполнительный орган мещанского сословного самоуправления в крупных городах России. «Мещанское управление состоит из: общества, старосты или (в столицах и Одессе) управы и двух членов сиротского суда, ведающих опеку» [информация из кн.: Большая Энциклопедия, тт. 1, 6, 8].
Перебор чинов города отмечен влиянием того места у Гоголя, где Чичиков и Манилов хвалят по очереди всех должностных лиц: губернатора, вице-губернатора, полицмейстера и т. п. О Гоголе напоминает не только номенклатура чиновников, но и композиция сцены. В ДС комментируемая фраза играет роль обобщающего заключения после серии индивидуальных номинаций. Аналогичным образом у Гоголя за похвалами отдельным чиновникам следует суммирующая фраза: «За сим не пропустили председателя палаты, почтмейстера и таким образом перебрали почти всех чиновников города, которые все оказались самыми достойными людьми». Обратим внимание на лексикограмматические сходства: «перебрали» — «перебирая», а также эллипсис подлежащего в 3-м лице множественного числа.
19//13
Елену Станиславовну выбрали попечительницей обществ «Капля молока» и «Белый цветок». — Названия благотворительных обществ и кампаний по сбору пожертвований, возникавших — по образцу сходных мероприятий на Западе — в предреволюционное десятилетие, в том числе и в Одессе, родном городе соавторов. Существовали, например, общество «Синий крест» и день «Синего цветка» (в пользу бедных и больных детей); проводился день «Колоса ржи» (в помощь пострадавшим от неурожая) и день «Белой ромашки» (в пользу туберкулезных); устраивались сборы «Белый цветок», «Солдату к Рождеству», «Георгиевскому кавалеру», «Цветок вереска», «Фургонный» (в пользу беженцев) и т. п. Каждый вид сборов выдавал жертвователям соответствующие эмблемы и значки. «Всевозможные «цветки» посыпались десятками, — вспоминает Л. Успенский, — редкая неделя проходила без щитов, значков и кружек. «Белый цветок» в 1912 году собрал много, что-то около 200 тысяч рублей» 1. Было реальностью и общество «Капля молока», существовавшее до революции (упоминается как всем известное в рассказе А. Аверченко «Удивительная газета») и возродившееся в 20-е гг. под знаком помощи детям [см. См 34.1926] 2.
Множество добровольцев из интеллигенции были рады послужить народу, участвуя в сборах и распространении знаний. Как пишет другой мемуарист,
«день Белого цветка проводился 20 апреля. Целью был сбор средств для лечения заболевших и профилактики. Важное значение имела пропаганда медицинских и гигиенических сведений, устраивались лекции, бесплатно раздавались популярные брошюры. К продаже открыток, жетонов и цветов — белых ромашек фабричной и кустарной выделки — привлекались и дети. Помню, мы с сестрой и с мамой сначала ездили по улицам [Новочеркасска] в убранном лентами шарабане, а потом мы, дети, одни везли тележку-мальпост, украшенную цветами и наполненную белыми ромашками. Каждый цветок стоил 10 коп., но многие платили дороже…»
Несмотря на благородные намерения устроителей, кампании «Цветка» связались в радикальном сознании с «буржуйскими» затеями последних лет царского режима, что видно хотя бы из стихов В. Хлебникова (с мотивом из пугачевщины): Подымем ближе к небесам / Слуг белого цветка, — или из данного места у Ильфа и Петрова. [Ни 09 и 13.1912:182,263; Аверченко — в кн.: Опискин, Сорные травы; Катаев, Разбитая жизнь, 375; Каверин, Перед зеркалом, 88; Успенский, Записки старого петербуржца, 184; Новочеркасск — в кн.: Мануйлов, Записки счастливого человека, 59; Хлебников, Полужелезная изба… (1919)].
Кампании эти с соответствующим изменением колорита продолжались и в советское время. Например, во время Гражданской войны производились сборы «Раненому красноармейцу», а в 1927–1929 газеты сообщали о кружечных сборах и продаже значка «Красный цветок» в пользу беспризорных [Пр 13.05.27; КП 48.1929; Шефнер, Бархатный путь, 15–19] 3.
19//14
— Нельзя ли мне, — сказала она, робея, — тут у меня есть один молодой человек, очень милый и воспитанный мальчик. Сын мадам Черкесовой… — Ср. рассказ Чехова «Дамы», где дама, протежируя молодому человеку, прибегает к той же «дореволюционной» фразеологии: «Вчера приезжала ко мне Нина Сергеевна и просила за одного молодого человека. Говорят, у вас в приюте вакансия открывается… Юноша очень симпатичный» и т. д.
19//15
Да, в самом деле, куда девать Распопова? В брандмейстеры, что ли? — Брандмейстер — полицейский чиновник, в ведении которого находились пожарная команда, лошади, инструменты и т. п. Имел широкие права вмешательства в городскую жизнь на предмет пожарных неполадок. М. Булгаков в одном из гудковских фельетонов рассказывает об авторитарном произволе брандмейстера станции Можайск [Геркулесовы подвиги брандмейстера Назарова, Гудок 19.02.24 и Ранняя несобранная проза]. У Ильфа и Петрова в брандмейстеры выбирают Полесова. Эта роль, безусловно, должна нравиться Виктору Михайловичу, любящему встревать во все дела, командовать и поучать. Между прочим, один из «подвигов» булгаковского Назарова напоминает историю с разобранными Полесовым воротами в ДС10 (а заодно и с мотоциклом): «К годовщине пожарную машину до последнего винта разобрал. И не собрал».
19//16
Перед ним мгновенно возникли пожарные колесницы, блеск огней, звуки труб и барабанная дробь. Засверкали топоры, закачались факелы, земля разверзлась, и вороные драконы понесли его на пожар городского театра. — Проезд по городским улицам пожарной команды был во второй половине XIX — начале XX в. эффектным зрелищем, привлекавшим толпы зевак. «Москва была разделена на пожарные части, и каждая часть отличалась по цвету лошадей. Выезд пожарных на великолепных лошадях, в блестящих касках развлекал москвичей, и сам генерал-губернатор выезжал на большие пожары» [А. Оболенский, Мои воспоминания, 80]. Картина, возникшая в воображении Полесова, многократно запечатлена в литературе: «Мимо генерал-губернаторского дома громыхает пожарный обоз: на четверках — багры, на тройке — пожарная машина, а на парах — вереница бочек с водой… Лошади — звери: воронежские битюги, белые с рыжим. Дрожат камни мостовой, звенят стекла и содрогаются стены зданий… А впереди, зверски дудя в медную трубу, мчится верховой с факелом, сеющим искры» [Гиляровский, Москва и москвичи: Под каланчой; почти то же у Бунина, Ворон; у Куприна, Киевские типы: Пожарный].
Тушение пожара было для многих желанным спектаклем, имевшим постоянных зрителей, знатоков и болельщиков. «Пожары были тогда [в 1850-е гг.] каким-то спортом. Па них съезжалась аристократия, бывали лица царской фамилии и сам государь. Большим любителем ездить на пожары был великий князь Михаил Павлович. Помню рассказы о нем как о воодушевлявшем пожарных молодецкими выкриками отборных ругательств. Уверяли, что пожарные очень ценили это из его уст и лезли прямо в огонь» [Лейкин, Мои воспоминания, 147]. По словам Куприна, для русских пожар — то же, что для испанцев бой быков [там же]. «Среди москвичей — любителей пожарных зрелищ — находились такие, которые, как только узнавали о большом пожаре, нанимали извозчиков и ехали туда или шли пешком в довольно отдаленный район от своего местожительства. Пожары были всегда окружены большой толпой народа» [Белоусов, Ушедшая Москва, 344]. В повести Чехова «Три года» скучающая жена главного героя Юлия Сергеевна «вошла в кабинет в шубке, с красными от мороза щеками. — На Пресне большой пожар, — проговорила она, запыхавшись. Громадное зарево. Я поеду туда с Константином Иванычем» [гл. 7].