34//2
В шахсекции сидел одноглазый человек и читал роман Шпильгагена в пантелеевском издании. — Фридрих Шпильгаген (1829–1911) — немецкий писатель, автор романов на актуальные политические темы (наиболее известные: «Проблематические натуры», «Семья Гогенштейн», «Один в поле не воин», 1860-е гг.). Тематика романов Шпильгагена — борьба героических одиночек за идеалы демократии и прогресса — обеспечила им популярность в левых кругах России; по свидетельству В. Г. Короленко, Шпильгаген был властителем дум гимназистов и студенчества в конце 60-х — начале 70-х гг. XX века. [История моего современника, гл. 33]. Петербургский издатель Л. Ф. Пантелеев, известный просветительским и прогрессивным направлением, выпустил многотомное собрание сочинений Шпильгагена в 1896–1899.
Уже в начале века чтение Шпильгагена ощущалось читательской элитой как признак устарелого вкуса: как вспоминает Н. В. Крандиевская, «скучные и трезвые» герои Шпильгагена уже не привлекали молодежи, предпочитавшей гамсуновского Глана [Воспоминания, 62]. Наряду с другими собраниями классиков, пантелеевское издание Шпильгагена распродавалось, о чем свидетельствуют журнальные объявления [например, Ог 29.07.28]. Васюкинец, читающий Шпильгагена в 1927, — типичный «интеллигентный» обыватель из провинциального угла, живущий передовыми идеями полувековой давности.
Кривизна и хромота — формы «хтонической асимметрии», которой в мифе и фольклоре наделяются персонажи демонической природы, живущие в пограничной зоне между мирами живых и мертвых. Таковы циклопы, враждебные человеку существа с одним глазом, который, однако, обладает повышенной зрительной силой. Кривые и хромые фольклорного происхождения встречаются и в новой литературе, обычно во вредоносных ролях. «Стоит вспомнить трафаретный облик одноглазого пирата и стивенсоновских морских разбойников — от слепого Пью до одноногого Джона Сильвера — или притворную слепоту кота Базилио и хромоту лисы Алисы, днем нищих, а ночью грабителей, в сказке «Золотой ключик»» [С. Неклюдов, О кривом оборотне].
Помимо кривизны председателя шахсекции, гомеровская параллель подкрепляется рядом других деталей, начиная с того, что Бендер с Воробьяниновым прибывают в Басюки и покидают их по воде, подобно Одиссею и его спутникам в циклоповском эпизоде. О других сходствах см. в примечаниях к соответствующим местам.
34//3
— Вы знаете, Ласкер дошел до пошлых вещей, с ним стало невозможно играть. Он обкуривает своих противников сигарами. — Об этой привычке Э. Ласкера говорится в книге Р. Шпильмана «О шахматах и шахматистах», М., 1930, 25 [указал К. В. Душенко].
34//4
Например, вот ваша шахсекция. Так она и называется: шахсекция. Скучно, девушки!.. Назвали бы, например, вашу секцию «Шахматный клуб четырех коней»… — Из «Русской песни» А. А. Дельвига: Скучно, девушки, весною жить одной, / Не с кем сладко побеседовать младой… Стихотворение Дельвига, имеющее фольклорную основу (первый стих повторяет народную песню: Скучно, матушка, весною жить одной…), включалось в песенники на протяжении всего XIX в. Ср. ДС 8//22.
Значение «лошадиных» мотивов в этой главе ДС — вопрос, требующий особого рассмотрения. Пока ограничимся их перечислением: конь как шахматная фигура; расположение шахсекции в коридоре коннозаводства, фотографии беговых лошадей на стенах секции; предложенное Остапом название «Клуб четырех коней»; «Гнилые стены коннозаводского гнезда рухнули…»; и в особенности «…по улицам города провели белую лошадь» (в шахматных фантазиях васюкинцев). Образ лошади напряжен мифопоэтическими и символическими подтекстами, в важности которых для поэтики ДС/ЗТ мы не раз имели случай убедиться. Конь — декоративная и геральдическая фигура; кони часто объединяются в группы (пара, тройка, шестерка и т. п.). Придание оттенка «лошадиности» чему-либо человеческому или техническому — один из ходячих мотивов тогдашнего юмора: ср. «бега» по коридорам Дома народов и на кинофабрике [ДС 28//2, ЗТ 24//9], сопоставление «Антилопы» с Россинантом [ЗТ 3//22] и ряд метафорических использований лошади и фигуры извозчика [сводку их см. в ЗТ 13//23].
34//5
Гроссмейстер собственноручно, пользуясь уроками «Скрябина», художественно выполнил на листе картона вывеску с четырьмя конями… — Возможное эхо-анаграмма названия нашумевшей статьи Л. Д. Троцкого «Уроки Октября» (1924).
34//6
Приезд… доктора Григорьева обеспечен. — Н. Д. Григорьев (1895-?) — советский шахматный деятель, член Исполбюро Всесоюзной Шахсекции (председателем которой был нарком юстиции Н. В. Крыленко), редактор шахматного отдела «Известий». До января 1928 Григорьев вел шахматный отдел в журнале «Тридцать дней», где печатались ДС [ТД 01–07.1928].
34//7
Все учтено могучим ураганом… — Переиначенная, с заменой поэтизма на канцеляризм, первая строка романса «Там бубна звон» (слова Оскара Оленина, музыка Самуила Покрасса [так в московском нотном издании 1925; у некоторых публикаторов автором музыки назван А. Ленцев]): Все сметено могучим ураганом, / И нам теперь свободно кочевать; / Махнем, мой друг, в шатры с тобой к цыганам, / Там не умеют долго горевать.(Припев:) Там бубна звон, гитары стоны, / Там песни воли, воли и полей, / И там в кибитке забудем пытки / Далеких призрачных страстей [Чернов, Народные русские песни и романсы, т. 2: 223; Русский романс на рубеже веков, 344] 1. О другой цитате из этого романса см. ЗТ 5//9. Слова «Все сметено могучим ураганом» употреблялись как поговорка [Паустовский, Время больших ожиданий, 10].
34//8
…Аэропорт «Большие Васюки» — регулярное отправление почтовых самолетов и дирижаблей во все концы света… Гнилые стены коннозаводского гнезда рухнули, и вместо них в голубое небо ушел стеклянный тридцатитрехэтажный дворец шахматной мысли… Мраморные лестницы ниспадали в синюю Волгу. На реке стояли океанские пароходы… Экспрессы подкатывали к двенадцати васюкинским вокзалам… — Проекты «превращения Васюков в центр мироздания» отражают широко распространенные в 20-е гг. футурологические фантазии, находившие себе выход в агитпропе и литературе. В Харькове в 1926 внимание журналиста привлекает «картина с планом, под которой надпись «Харьков через сто лет», на которой, помимо аэропланов в небе и всяких прочих воздушных сообщений, изображена эта самая речка [о речке ранее было сказано, что ее «свиньи вброд переходят». — Ю. Щ.], а на ней пароходы океанского масштаба» [А. Гайдар, Пути-дороги, Звезда (Пермь) 09.07.26; цит. в: А. Гайдар, Собр. соч., т. 3; курсив мой. — Ю. Щ.].
В том же духе выдержаны поэмы и репортажи о будущем преображении Москвы, появлявшиеся в связи с десятилетием Октября:
Б. Зозуля: «В 2022 г. рухнет бывший дом Нирензее в Б. Гнездниковском переулке. Руины этого большого дома будут спрессованы, что образует площадку для спуска и подъема аэропланов. С этого момента начнется настоящее развитие туризма в Москве. Каждого туриста будет возить отдельно реющий аэропланчик… Вылетев с дома Нирензее в сторону бульвара, [туристы будущего]…тотчас же наткнутся на 50-этажный дворец». Л. Никулин: «Пассажирский геликоптер… остановился и замер в воздухе над странным сооружением, занимавшим несколько десятин. Стены из прозрачного, радужного металла окружали гигантский бассейн, наполненный сапфирово-синей водой… Воды Черного моря передавались в бассейн по трубам в 2 тыс. верст длиной… — Как называлось это место раньше? — спросил пассажир у своего спутника. — Болото! — ответил спутник. — Болотная площадь. Мы над Москвой». В аналогичном духе выдержаны заметки П. Низового «Сон будет правдой!» Другие авторы, выступившие в той же футурологической подборке, как П. Романов и И. Касаткин, оценивают будущее более трезво и иронично [ТД 11.1927; сходства с ДС выделены мной. — Ю. Щ.].
Мечты о стеклянных городах будущего типичны для русского авангарда: мы встречаемся с ними в хлебниковской «Лебедии будущего» (опубликованной в 1928), в его же «Ладомире» и др. В «Мистерии-буфф» Маяковского Иваново-Вознесенск превращается в новый Марсель, Шуя — в Манчестер. В его сценарии «Позабудь про камин» (1927–1928) читаем: «В далекой панораме — покосившийся грязный городишко, вырастающий и превращающийся в многоэтажную, спланированную новую столицу» [Поли. собр. соч., т. 2: 232; т. 11: 202]. 20-е гг. — период интенсивного фантазирования в этом направлении [см.: Stites, Revolutionary Dreams, 197–200]. Бендеровский план преображения Васюков в «Нью-Москву» отражает все эти социальные и архитектурные утопии.
В васюкинских фантазиях Бендера слышатся также отголоски поэтической прозы А. Гастева, пародируемой в ДС/ЗТ неоднократно [см. ДС 13//9 и ЗТ 28//4]. Ср.: «А вот прямо перед экспрессом точно растет и летит прямо в небо блестящий белый шпиль. Это Дом международных научных конгрессов. Его фасад усеян флагами государств всего мира, теперь там заседает конгресс по улучшению человеческого типа путем демонстративного полового подбора. Если нужно выразить научно-смелую идею, то всегда и всюду — в Европе и Америке — говорят: «Это что-то… красноярское»»[Экспресс // А. Гастев, Поэзия рабочего удара; сходства с разными местами ДС 34, в том числе перевод в мировой план Красноярска, выделены мной. — Ю. Щ.].
В связи с мраморной лестницей ср. мечты Жены Человека о вилле в Италии: «И чтобы белые мраморные ступени спускались прямо в голубые волны» [Л. Андреев, Жизнь Человека, карт. 2]. Видимо, образ этот восходит к известной одесской лестнице, о которой тот же Л. Андреев писал: «Еще с детства, когда я изучал географию, я твердо выучил на память: «…г. Одесса замечателен своим портом и белой мраморной лестницей, спускающейся с высокого бульвара прямо к морю». Эта белая мраморная лестница, купающая свои ступени в синих морских волнах, плотно засела в моей памяти…» [На юге, Поли. собр. соч., т. 6].